Элоиза Джеймс - Безумная погоня

— Да, но я не собиралась выходить замуж за Сандхерста, — усмехнулась Беата. — Если бы я стала его женой, думаю, все бы моментально утряслось. Однако я отказала ему.

— И почему вы не захотели выйти за него?

— Если честно, он мне не особенно нравился. Качнув в бокале свой херес, графиня выпила его залпом.

— Вы гораздо умнее меня, леди Беатрикс. Я не обнаружила подобной неприязни, пока не вступила в брак.

Беата улыбнулась:

— Вероятно, следовало бы признать незаконными браки, заключенные в Гретна-Грин [2].

— Вероятно. Вы и вправду полагаете, что никогда не выйдете замуж?

— Да.

— И всегда придерживались такого мнения? Графиня не хуже Беаты знала, что ни один уважаемый мужчина не возьмет в жены такую особу, поэтому Беата промолчала.

— Ну конечно, вы не думали о замужестве. — Графиня вздохнула. — В противном случае зачем вам отказываться от предложения Сандхерста? Весьма сожалею.

Беата пожала плечами:

— Это тот случай, когда мечты уступают место реальности. Вместо того чтобы терпеть такого мужа, как ваш, миледи, я, вероятно, заехала бы ему в ухо каким-нибудь тяжелым предметом…

Леди Годуин улыбнулась, и улыбка сразу оживила ее лицо. Теперь она больше не казалась скучной матроной из Средневековья.

— И что еще вы бы сделали с моим мужем? — осведомилась она не без любопытства. — Между прочим, можете называть меня Хелен; в конце концов, это самый откровенный разговор из всех, которые до сих пор мне приходилось вести с абсолютно незнакомым человеком.

Хелен удивлялась себе. Впрочем, в Беатрикс Леннокс было нечто такое, какая-то искра озорства, которая и в самом деле напомнило ей Эсме.

— Вы тоже можете называть меня Беата. Насколько я понимаю, вы сами не хотите, чтобы ваш муж… играл чересчур активную роль в вашей жизни. — Беата старалась говорить предельно деликатно.

Хелен рассмеялась:

— Ну конечно, нет.

— Тогда заставьте его пожалеть, что ему пришла в голову мысль покинуть вашу постель. В то же время дайте ему понять, что у него нет ни малейшей надежды вернуться.

— Вы считаете, я должна отомстить? — Хелен вновь вскинула бровь; идея мести представлялась ей достаточно привлекательной.

— Точно, — кивнула Беата. — Кроме того, месть не только сладка сама по себе — она приносит удовлетворение. Вы, леди Годуин…

— Хелен.

— Хелен, — послушно повторила Беата. — Вы имеете репутацию, о которой другие находящиеся здесь дамы могут только мечтать.

Хелен невольно усмехнулась: Беата, леди Арабелла и сама Эсме едва ли могли претендовать на звание поборниц добропорядочности.

— Эсме рядится в новое платье, — уточнила она. — Мечтает стать досточтимой матроной, вдовой.

Беата пожала плечами:

— Может, леди Ролингс и мечтает о добропорядочной репутации, но я — точно нет. Со стороны Арабеллы я также не замечала подобных устремлений. Среди нас вы единственная, кто больше всех пострадал от мужчины и все же сохранил благоразумие. Что до меня, то на вашем месте я бы бесстыдно флиртовала с мужчинами на глазах мужа.

— Возможно, я тоже так бы сделала, если бы это было ему небезразлично. Но Рису, сказать по правде, все равно.

— Чепуха. Мужчины как собаки на сене: им нужна вся кормушка, хотя сами они сена не едят. Если вы заведете роман, особенно на глазах всего света, он подавится собственной печенью, — сказала Беата не без удовольствия: ей было радостно видеть, с каким вниманием слушает ее графиня. — Не говоря уже о том, какое удовлетворение вы при этом получите.

— Мой Бог, — Хелен улыбнулась, — неужели он в самом деле подавится своей печенью?

— Ваш муж слишком хорошо устроился в этом мире, — не унималась Беата. — У него есть оперная дива и есть вы. Весь свет знает, что вы храните ему верность.

Хелен на секунду задумалась.

— Видите ли, дорогая, проблема состоит в том, что мне и вправду придется завести роман и продемонстрировать его всему свету.

— Ну да! — Беата заговорщицки подмигнула. — Вам ведь нечего терять, кроме репутации, но что она для вас?

— Действительно, что?

Однако Беата уже знала, что победила. Она сделала паузу и окинула собеседницу внимательным взглядом.

— А ведь меня предупреждали о таких женщинах, как вы, еще когда я училась в школе. — Хелен неожиданно усмехнулась.

Беата посмотрела на нее:

— Такая молодая и такая порочная?

— Что-то в этом роде. — Хелен опустила взгляд на бокал с хересом. — А вот у меня нет ни малейшей надежды привлечь мужчину, с которым можно завести роман. За все эти годы никто не сделал мне ни одного хоть чуть-чуть непристойного предложения. Похоже, мой муж был первым и единственным, отважившимся на это.

— Ерунда. Свободных мужчин пруд пруди. — Беата послала ей ободряющую улыбку, и Хелен подумала, что Беате, вероятно, подобные предложения поступают каждый божий день. — Конечно, на этой вечеринке мужчины и впрямь в меньшинстве, но… Как насчет того политика, которого притащила сюда Арабелла?

— Мистера Фэрфакса-Лейси? — Хелен пожала плечами. — Я не уверена, что…

— Знаю-знаю. Я то же самое подумала: отцы церкви, пристойность, честь, Ветхий Завет. Скучный старый пуританин!

«Пуританин» было наихудшее оскорбление в устах Беаты.

— Нет, я не это имела в виду. На самом деле я нахожу мистера Фэрфакса-Лейси вполне привлекательным, но сомневаюсь, что он согласится на непристойную связь со мной. А если учесть, что все это придется делать на глазах моего мужа…

Беата снова задумалась. Как сказать женщине, с которой только что познакомилась, что та нуждается в новом гардеробе? Задача в самом деле непростая.

— Очень часто эти старомодные джентльмены втайне мечтают поразвлечься, иначе с какой стати граф принял бы приглашение Арабеллы. Эта вечеринка не для респектабельных общественных деятелей.

Обе дамы уставились на мистера Фэрфакса-Лейси, который мирно беседовал с хозяйкой.

— Как вы думаете, он разбирается в музыке? — внезапно спросила Хелен.

— Разве это имеет какое-то значение?

— О, я от музыки просто без ума и не смогу проводить время с кем-то, кто ее не любит.

Словно услышав эти слова, мистер Фэрфакс-Лейси повернулся к пианино, стоявшему в углу комнаты, и, подсев-к нему, начал наигрывать веселый мотив, улыбаясь во всю ширь рта Эсме.

— Ну и как, он выдержал испытание? — полюбопытствовала Беата. Сама она училась игре на арфе, поскольку ее отец считал, что легкий перезвон струн в какой-то степени созвучен девичьим мыслям.

— Увы, не в части вкуса, — отозвалась Хелен несколько кисло. — Он играет одну из арий моего мужа. Вы наверняка знаете, что мой муж пишет комические оперы?

Беата кивнула, хотя не имела об этом ни малейшего представления. Хелен была замужем за графом, а разве графы пишут комические оперы?