Сьюзен Джонсон - Греховный соблазн

— Ну… если ты настаиваешь, — язвительно бросила она, — тогда я опозорю тебя перед всеми.

— Попробуй! — звонко засмеялся Макс. Кристина чопорно поджала губы.

— Выходит, у тебя совсем нет стыда?

— Да, дорогая. Я потерял его сто лет назад. Но сомневаюсь, что он имеется у тебя.

— Ты мне угрожаешь?

— Всего лишь объясняю, что куда меньше забочусь о своей репутации, чем ты, — поддел он. — И если мне придет в голову, я не задумываясь подхвачу тебя на руки, унесу наверх, в одну из пустых комнат, и запру дверь. И ты ничего не сможешь со мной поделать.

— Похитишь меня насильно? Против моей воли? А как же владелец? Неужели он пальцем не шевельнет, чтобы мне помочь?

— Зависит от того, сколько денег он получит от меня.

— Значит, тебе знакомы правила подобной игры… Впрочем, чего ожидать от человека твоих моральных принципов!

— Вовсе нет. Я, как правило, не похищаю женщин. У меня в этом нет нужды, — мягко добавил Макс.

Кристина лишилась дара речи, потрясенная этим простым объяснением, мгновенно увидев себя в длинной очереди женщин, поддавшихся его чарам. И неожиданное воспоминание о разделенном с ним экстазе поставило ее лицом к лицу с неоспоримой правдой: она ничем не отличается от остальных. Но, может, на этот раз ей удастся справиться с искушением?

— Итак, мне предстоит стать исключением? — спросила она, надеясь, что приняла подобающе строгий вид.

Он ответил не сразу. Наверное, потому, что его чувства пребывали в смятении, а ее тон допускал множество истолкований. Он никогда не принуждал женщин, но и не верил подобно ей в слепой долг.

— Ты не исключение, если не пожелаешь им быть.

— Сомневаюсь, что пожелаю…

Опять. Опять эта нерешительность. Не похоже, что она яростно сопротивляется, однако, если действительно сомневается, у него хватит уверенности для них двоих.

— Почему бы нам на этот раз не выбрать самую широкую кровать? — вкрадчиво предложил Макс. — Чтобы мы смогли вдоволь наиграться, прежде чем я предложу тебе дюжину различных способов кончить. Тебя когда-нибудь связывали?

Он повернулся к ней и, увидев пламенеющие щеки, кивнул.

— Очевидно, нет. Может, предпочтешь связать меня? Ты никогда не повелевала мужчиной в постели?

Он едва заметно усмехнулся, забавляясь ее изумлением.

— Видимо, и это для тебя ново. Или я мог бы расцеловать тебя всю, от розовых пальчиков на ногах до нежных губок, и посчитать, сколько раз ты кончишь от одних лишь поцелуев…

— Будь ты проклят, — прошептала она сдавленным голосом, стараясь отрешиться от мириад соблазнительных сцен, плясавших перед глазами.

— Если захочешь чего-то еще, — невозмутимо продолжал Макс, — только дай мне знать.

— Желаю, чтобы ты отвез меня в Темпл.

— В самом деле?

— Д-да…

Едва слышный, робкий звук…

— Как жаль, дорогая, а я уже представлял, как вонзаю своего истомившегося петушка в тебя… медленно-медленно, чтобы ты чувствовала его каждым налившимся кровью, пылающим дюймом своей сочной киски. И когда я наконец погружусь глубоко, так чертовски глубоко, что ты ощутишь его в собственном горле, даже не подумаю выйти. Так и будешь лежать, заполненная до отказа мной, моими соками, моими ласками, пока твоя горячая маленькая щелка не насытится. — Наклонившись, он коснулся губами ее щеки. — Я бы заставил тебя кончить столько раз, чтобы ты потеряла счет… мы потеряли счет, и потом любил бы тебя еще и еще…

Она горела, таяла, умирала от жажды. Изнывающее лоно пульсировало так мощно, словно он уже вошел в него.

— Я не должна… — пробормотала она, судорожно сжимая кулаки. — Мы не должны…

Макс рывком притянул ее к себе.

— Должны, и не думай о… — Он раздраженно выдохнул. — Не думай о том, о чем думаешь. Сейчас ничто не имеет значения, кроме этого. Ты, я и это…

— Мне следовало бы взять себя в руки, — возразила она, слабея от желания. — Подумать о последствиях…

— И мне тоже. Но мне все и всегда сходило с рук, — заверил он так серьезно, что ее страхи отошли на второй план. Впрочем, может, сама Кристина нашла в себе мужество идти дальше? Или взяли верх ее так недавно проснувшиеся желания?

— Поверить не могу, что отважилась на такое… что сгораю от вожделения… Боже, Макс, в гостинице обо всем догадаются по нашим лицам!

— Никто ничего не узнает, — заверил он. — Кроме того, им положено угождать постояльцам. Люди приезжают каждый день и просят отвести им комнату. И я буду пристойнее самого папы. Вот увидишь.

Так и оказалось. Манеры Макса, как и почтительный тон, которым он обращался к своей краснеющей «супруге», были безупречны.

— Какой воспитанный молодой господин! — заметил владелец жене после того, как проводил постояльцев в лучший номер. — Наверное, священник, уж больно учтивый и приветливый.

— А может, и знатный лорд. Такие люди платят священникам за то, чтобы творили добрые дела в своих приходах. Да, а он сказал, что они хотят на ужин? Пошлю-ка я, пожалуй, Джимми за цыплятами к фермеру Уоттсу!

— Насчет ужина он ничего не говорил, но потребовал воду для ванны. Вроде бы сегодня они полдня скакали верхом.

— До чего же красивая пара, доложу я тебе. И влюблены друг в друга, — с легкой завистью вздохнула немолодая женщина. — Заметил, как он на нее смотрел? Не слишком благочестиво, я бы сказала.

— Он заплатил мне вдвое против запрошенного за то, чтобы их не беспокоили, так что мне плевать, кто там он на самом деле. Объяснил, что жена устала и хочет спать.

— В такое время? Да уж, у богатых нет никакого понятия о приличиях. Делают все, что в голову взбредет!

— И пусть делают. Хоть на голове ходят. Лишь бы денежки платили!

— Кстати, давай-ка их мне, — потребовала жена, протягивая руку. — На тот случай, если тебя вдруг потянет сыграть партию в карты. Не желаю, чтобы они перешли в карман Тому Бейли!

— Ну, как я выглядел? — прошептал Макс, схватив Кристину в объятия, едва за хозяином закрылась дверь. — Обращался ли со своей дорогой женой с той почтительностью, которой она заслуживает?

— Ты был всем, о чем только может мечтать жена, — кивнула она, завороженная его причудливой фантазией. — Могу поклясться, что ты — радость моей жизни.

— А ты — счастье моей.

Как он восхищал ее, как легко было бы влюбиться без памяти… если бы она не держала себя в руках. Но сейчас в ее голосе зазвучали дразнящие нотки, потому… потому что только последняя дурочка может принимать всерьез эту головокружительную авантюру, особенно с таким человеком, как Макс.

— Вы нашли нам поистине огромную кровать, милорд.

— Чтобы лучше ублажить тебя… и меня. И нас.

Его голос был непривычно мягок. В глазах сияла нехарактерная для него нежность.

Господь и вправду наделил его природным обаянием. Умением покорять женщин с одного взгляда. Как часто Макс повторял это другим любовницам?