Сьюзен Джонсон - Греховный соблазн

В любом случае она скоро обнаружит, каким именно способом предпочитает заниматься любовью маркиз Вейл во время прогулок верхом. Он достаточно опытен в вопросах плотской любви, так что она, по-видимому, зря теряется в догадках.

Натянув кружевные панталоны, Кристина постаралась сосредоточиться на своем туалете, отбросив мысли о неведомом, и вскоре, полностью одетая, уже шла к порогу. Шагая по длинному коридору, она лениво гадала, кто с кем провел эту ночь… за исключением, разумеется, мужа, который достаточно ясно определил свои склонности. Но сегодня утром она тоже впервые за всю свою жизнь сделала выбор. Правда, еще неизвестно, сумеет ли она взять штурмом волшебный мир адюльтера и хватит ли у нее на это уверенности в себе.

Исполненная решимости испробовать запретных удовольствий или хотя бы попытаться, Кристина гордо вздернула подбородок и пересекла просторный вестибюль. Ночной портье вежливо распахнул перед ней дверь. Выйдя на яркое солнце, она глубоко вдохнула пряный осенний воздух и улыбнулась.

Не так ли пахнет свобода?!

Не в силах заснуть, Макс спустился в конюшню куда раньше условленного времени. Приказав конюху оседлать и вывести лошадей, он принялся нетерпеливо мерить шагами дорожку, словно никогда раньше не ждал женщину, словно превратился в зеленого неопытного юнца, которому предстоит первое свидание. Морщась от назойливого хруста гравия под сапогами, он снова и снова напоминал себе, что это всего лишь утренняя прогулка, что княгиня Цейс — всего лишь очередная женщина, что он уже давно вышел из того возраста, когда с трепетом относишься к подобным вещам, и что сейчас ведет себя как последний дурак.

Но никакие самобичевания и логические доводы не помогали успокоить его разбушевавшиеся эмоции.

Не стало легче и тогда, когда в конце дорожки появилась княгиня, настоящая стройная, гибкая Диана, богиня охоты, в одеянии цвета лесной листвы. Солнце зажгло переливчатым огнем светлое золото ее волос. Изгибы ее бедер казались особенно соблазнительными под облегающей юбкой амазонки, а вызывающе торчавшие холмики роскошных грудей, натянувшие ткань жакета, невольно притягивали взоры.

И что теперь делать, черт возьми?!

Ощутив, как вздыбилась его плоть, маркиз скрипнул зубами и вынудил себя отвести глаза. Куда угодно, только не на эти полные колышущиеся груди и не на манящую развилку бедер, так ясно выделяющуюся при каждом шаге.

Он почти резко поздоровался с ней, и она, заикаясь, что-то пробормотала в ответ упавшим голосом. Сияющая улыбка померкла.

— Простите, — поспешно извинился он, до глубины души тронутый ее детской обидой. — Видите ли, я проснулся несколько минут назад, поэтому и голос у меня такой охрипший. Похоже, я показался вам чересчур грубым, но, поверьте, это не со зла.

Он лгал без зазрения совести, потому что всю ночь провел, думая о ней.

Каким же неотразимым красавцем он казался, несмотря на резкий тон и сведенные брови! Высокий, могучий, как древнеримский солдат-преторианец, которых выбирали когда-то за силу и стать. И темный — черные глаза и волосы, смуглая кожа… хорошо, что он не похож на ее мужа!

— Сейчас и вправду рановато, — согласилась она, чувствуя себя не в своей тарелке. — Надеюсь, вы ничего не имеете против прогулки со мной.

Голос ее слегка дрожал, а взгляд казался таким нерешительным, что у него не хватило духу быть честным. Улыбаясь, он решительно подавил свои сладострастные порывы.

— Ну что вы, разумеется.

До чего же сдавленно звучит его голос!

Оба неловко замолчали. Напряжение становилось почти непереносимым, и поэтому птичья трель показалась неестественно громкой в наступившей тишине.

Макс лихорадочно размышлял: стоит держаться от нее подальше или под каким-то предлогом отказаться от прогулки?

— Вы овладеете мной? — неожиданно выпалила она и тут же покраснела до корней волос.

Застигнутый врасплох, Макс онемел. Руки инстинктивно протянулись, чтобы подхватить ее и унести в спальню, но здравый смысл возобладал, и Макс поспешно огляделся, чтобы проверить, не слышал ли чего конюх. К счастью, поблизости никого не оказалось.

— Видите ли, Лулу… вы ее знаете…

Щеки Кристины густо побагровели, когда она подумала о том, насколько хорошо Макс знает Лулу.

— То есть, — поправилась она, — мы оба ее знаем… она моя лучшая подруга… и вчера сказала… О Боже, мне еще в жизни не было так стыдно, и если вы посчитали меня сумасшедшей, возможно, недалеко ушли от истины.

Она прерывисто вздохнула, поняв, что притворяться, будто это всего лишь светская болтовня, попросту нет смысла и если она действительно намерена узнать вкус свободы или хотя бы вдохнуть ее аромат, значит, не имеет права удрать в кусты.

— Видите ли, — затараторила Кристина, думая, что маркиз либо потрясен до глубины души, либо слишком вежлив, чтобы перебить ее, — я никогда не спала ни с одним мужчиной, кроме мужа. И пришла к выводу, что пора мне выйти из кокона. Если вы пойдете мне навстречу, моя благодарность будет безмерной.

Она робко улыбнулась, перевела дух и взглянула на него с такой надеждой, что он едва не кивнул. Не сказал, что готов пойти навстречу ее и своим желаниям.

Но маркиз был далеко не новичком в делах любви и никогда не бесчестил женщин лишь для того, чтобы пойти кому-то навстречу.

— Не придавайте значения Джине. И не обращайте на нее внимания. Она того не стоит, — сочувственно посоветовал он.

— Откуда вы знаете?

Он не ответил.

— Ну разумеется, — пробормотала она, униженная собственным невежеством и наивностью, подавленная и задетая его отказом.

— Джина, можно сказать, на короткой ноге со многими людьми, — мягко пояснил он, стараясь действовать как можно тактичнее в ситуации, которая его не касалась. — Но это не означает, что вы должны менять свои взгляды.

— А что, если мне этого хочется?

— Все они ничтожества, — настаивал он, пытаясь облегчить ее душевные муки. — Поверьте мне.

— Вы знакомы с моим мужем? — вдруг спросила она.

— Состязались прошлым летом в Европе, на чемпионате по стипль-чезу.

— И он не заслуживает даже моей ненависти?

Макс покачал головой.

— Вы видите, что он собой представляет, и все же советуете исполнять свой долг? Похоже, вам виднее. Поистине мужская точка зрения.

Глаза Макса чуть сузились.

— Я последний мужчина, кому близка чисто мужская точка зрения. Я люблю женщин.

— Судя по слухам, это именно так.

— Я не собираюсь извиняться за свой образ жизни, раз и навсегда запомните это. Кроме того, сейчас вы рассержены и сами не знаете, что делаете. Но советую сто раз подумать, прежде чем очертя голову решиться на то, о чем вы позже пожалеете.

— А вот это еще неизвестно.