Николь Джордан - В его власти

Оба были достаточно сообразительны. Если ни один из них не лгал насчет набега, то в роли обманутых оказались оба племени.

Сабрина нахмурилась:

— И все же кто-то начал все это. Кто-то, кто пошел на обман.

— Или предательство.

— Но кто?

— Как насчет вашего мужа?

— Найл? Он никогда не стал бы действовать исподтишка. Он не делает тайны из своей ненависти к вашему клану.

— Может, он просто не сказал вам об этом?

Чей-то негромкий шепот вспугнул обоих. Молодая пара направлялась к террасе и удивленно на них смотрела.

Сабрина попыталась отстраниться, но Кейт Бьюкенен не собирался ее отпускать.

— Этот разговор не закончен, миледи. Вы можете встретиться со мной завтра?

— Встретиться с вами?

— Да. Вы знаете, где озеро Войл?

— Да, но…

— С севера в озеро впадает ручей. Вы найдете меня там, когда солнце будет в зените…

— Ах вот ты где, моя дорогая, — протянул приятный мужской голос с весьма жесткими нотками.

Сабрина замерла. Найл стоял в дверях, и выглядел он в своем наряде весьма элегантно. Возле него крутилась Ева Грэм, и глаза у нее округлились от любопытства.

Сабрина почувствовала себя виноватой. Она не хотела, чтобы ее муж видел, что она общается с его злейшим врагом. Однако Найл не дал ей возможности объясниться.

— Ты, конечно же, хочешь вернуться в гостиную, моя дорогая, — сказал он с опасной вкрадчивостью. — Чтобы не пропустить последнюю часть прекрасного концерта.

Сабрина пребывала в нерешительности. У нее не было желания закатывать сцену, и все же имело смысл подождать, пока она сможет поговорить с Найлом наедине, когда гнев его поутихнет.

— Сабрина, — повторил он, сверля ее взглядом.

— Да… конечно, — произнесла она. Бросив виноватый взгляд на Кейта Бьюкенена, она, подхватив юбки, почти бегом поспешила в гостиную и лицом к лицу столкнулась с вдовой Грэм.

— Я знаю, — пробормотала Ева, окинув ее тревожным взглядом, — что посоветовала вам пофлиртовать с другими мужчинами, но зачем было в качестве объекта выбирать кровного врага Найла?

— Уверяю вас, я и не думала флиртовать.

— Со стороны все выглядело именно так. Он явно собирался вас поцеловать.

— Неужели вы поверили в то, будто я на такое способна?

— В данном случае не важно, во что поверила я. Сабрина опасливо посмотрела через плечо. Хотела бы она знать, что происходило сейчас на террасе.

Ее удивило бы, узнай она, что Найл боролся с гневом и ревностью. Впрочем, это удивило и его самого. Он совершенно не был готов к такому острому приступу ревности при виде Сабрины в объятиях другого мужчины… особенно этого. Подумать только, она шепталась с сыном самого Оуэна Бьюкенена, договаривалась с ним о свидании. Кровь предков вскипела в венах Найла.

— Насколько я понимаю, вы назначили моей жене свидание. — Найлу стоило немалых усилий говорить спокойно. Бьюкенен сжал кулаки:

— А что, нельзя?

— Нельзя, если хотите дожить до рассвета, — с улыбкой ответил ему Найл.

Мужчины долго молча смотрели друг на друга.

— Видит Бог, — сказал Кейт наконец, — я никогда не считал вас дураком. Но вы не заслуживаете этой женщины.

Он ушел, протиснувшись мимо Найла.

Спустя непродолжительное время Найл присоединился к жене в гостиной. Его синие глаза сверкали как лед. Сабрина вздохнула с облегчением, когда концерт закончился.

Не проронив ни слова, Найл повел ее к экипажу. Путешествие их началось в тягостном молчании.

В полусумраке она не вполне могла различить его черты, но в голосе, когда он заговорил, звучали стальные нотки.

— Предупреждаю тебя, мышь, ты не сделаешь из меня рогоносца!

— Рогоносца?

Сабрина открыла рот от удивления. Будь перед ней другой мужчина, она подумала бы, что он ревнует.

— Как такой абсурд мог прийти тебе в голову?

— А что еще я мог подумать, застав свою жену в объятиях сына моего злейшего врага?

— Не было никаких объятий! Мы вели разговор личного характера.

— Запомни, я вообще запрещаю тебе разговаривать с этим подлецом о чем бы то ни было.

— Ты не смеешь подозревать меня в измене только по тому, что наставил рога не одной сотне несчастных мужей.

— Пока у меня нет для этого оснований.

Сабрина вся кипела от ярости. Ведь она не дала ему ни малейшего повода для подозрений.

Найл схватил ее за локоть и повернул к себе лицом.

— Я не потерплю супружеской неверности, слышишь?

— Значит, ты можешь лезть под каждую юбку, а я должна оставаться добродетельной и целомудренной?

— Именно так! Она отдернула руку.

— Вам нечего опасаться, милорд. Я не нарушу клятвы, данные у алтаря, чего не скажешь о вас. Вряд ли в округе найдется хоть одна женщина, с которой бы вы не переспали.

— Мужчина не женщина.

— Неужели? — с издевкой спросила она.

— В самом деле. Мужчина не может зачать внебрачного ребенка от другого мужчины.

— И это дает тебе право соблазнять любую женщину? Он прищурившись смотрел на нее. Во взгляде его была угроза.

— Я могу делать все, что хочу. Тебя это не касается. Я не давал клятвы верности, когда согласился на этот проклятый союз.

Сабрина опустила глаза, чтобы он не заметил в них боли.

— Предупреждений больше не будет, мадам. Держитесь подальше от Бьюкененов.

Оставшийся путь они проехали молча. В Крегтурике Сабрина пошла к себе в спальню.

Найл не последовал за ней. Не пришел он и ночью. Впервые со дня свадьбы Сабрина лежала в огромной постели одна. Сон не шел. Как он посмел обвинить ее в супружеской измене?

Ее злила позиция Найла в отношении брака — двойной стандарт. Вопиющая несправедливость. Он требовал от нее соблюдения клятв верности, а сам пользовался неограниченной свободой.

И что самое худшее — она любила этого человека!

Будь он трижды неладен…

Когда Сабрина поднялась с постели, Найла и след простыл. Она могла бы расспросить слуг, где провел ночь ее муж, но не хотела унижаться.

В половине двенадцатого Сабрина сообщила миссис Петерсон, что собирается навестить деда, накинула плащ, взяла пса, оседлала лошадь и отправилась на встречу с младшим сыном Оуэна Бьюкенена.

Сабрина понимала, что сильно рискует. Но не желала подчиняться приказам Найла. Однако не это было главное. Она надеялась узнать, почему был угнан скот и кто за этим стоял.

Кейт Бьюкенен прав. История эта плохо пахнет. Бьюкенены убеждены в том, что она начала конфликт, обманула их, предложив мировую. Сабрина помнила встречу с Оуэном в день своей свадьбы. Вряд ли он притворялся, обвинив ее в том, что она обманом заставила их ослабить бдительность при охране скота. Но Сабрина не сомневалась в том, что это Бьюкенены нарушили договор. А что, если они виноваты не больше, чем она? Если не крали скот накануне того набега, что устроил Найл? В этом случае можно было понять их возмущение.