Шэна Эйби - Роза на зимнем ветру

– Да, увидимся за обедом, – еле слышно повторила Соланж и опустила взгляд.

Соланж стояла перед зеркалом и любовалась своим отражением. Она приподняла брови – и Соланж в зеркале сделала то же. Она опустила их – и к зеркальной девушке вернулось ее обычное спокойствие.

Зеркальная девушка казалась Соланж удивительной красавицей. Это была сама Соланж и в то же время не она. Изумрудно-зеленое, расшитое золотом платье эффектно облегало фигуру.

Адара затягивала на ее талии пояс-цепочку, длинные концы которой свисали до полу. Руки ее двигались ловко и легко, но было в ней в этот вечер что-то странное – какое-то тайное возбуждение. Соланж чувствовала это и молча следила за ней. Не странно ли, что она, зная Адару всю жизнь, на самом деле ничего о ней не знала? В Адаре была та же отстраненность, которую Соланж не раз подмечала в других случаях. Это была странная смесь робости и снисхождения, которым Соланж, как ни старалась, не могла найти объяснения.

– Адара, – обратилась она к ней, – ты любишь меня?

Руки женщины замерли.

– Люблю ли? Разумеется, люблю, госпожа.

Соланж с интересом изучала ее склоненную голову.

– Почему же тогда ты никогда не улыбаешься мне…

Адара выпустила пояс. Он изящно обвил бедра девушки. Украшенные рубинами кисти спрятались в складках юбки. Не ответив на вопрос, Адара принялась убирать волосы Соланж в золотую сетку.

– Я чем-то обижала тебя? Была к тебе жестока или несправедлива? – не успокаивалась Соланж.

Она склонила голову и коснулась затылка, пробежав пальцами по тонкому металлическому кружеву, усыпанному бриллиантами. Взглянув в зеркало, Соланж увидела выражение лица Адары.

Служанка покачала головой. Губы ее были сжаты.

– Может, я обидела кого-то из твоих близких? – продолжала Соланж.

– Нет, госпожа. Что это вам в голову пришло? Обед вот-вот подадут, госпожа. Вам пора вниз.

Она коротко поклонилась, повернулась и вылетела из комнаты. Соланж вздохнула. Вот так всегда. Она состроила гримаску своему отражению.

– Страшилище ты, – прошипела она, – дьяволица уродливая! Но почему же тогда Дэймон целовал тебя?

– Потому что ты попросила его об этом, глупышка, – ответила самой себе Соланж. – Сам он никогда бы этого не сделал. Ты просто-напросто вешалась ему на шею. А он совсем растерялся. Или испугался.

Дэймон, любимый... Дэймон, в чьих черных волосах играла солнечная радуга. Дэймон, в темно-карих глазах, которого пряталась тайна звезд. Стоило только заглянуть в них поглубже, чтобы разгадать эту тайну... Дэймон, прервавший ее поцелуи, отказавшийся от нее. А она могла дать ему так много!

Сила его объятий ошеломила Соланж. Она ждала их так долго – тысячу лет. И когда, наконец, свершилось это долгожданное чудо, она поняла, что значит для него. И безмолвные слезы радости невольно оросили щеки. Это был счастливейший миг в ее жизни.

Но он миновал. Теперь ей придется вновь завлекать Дэймона. Придется все начинать сначала. Соланж задумчиво коснулась сетки на голове. Потом приподняла юбки – слишком тяжелы, чтобы в них бегать. Чем старше она становилась, тем тяжелее делались ее наряды. Она вздохнула и выплыла из покоев, лелея в голове планы возвращения Дэймона.

Вечерний замок выглядел зачарованным. Факелы озаряли тщательно вытканные и богато расшитые гобелены. Танцующие кругом тени напоминали Соланж о вещах самых неожиданных, вроде вкуса медовых сот или запаха осени.

В Айронстаге было тепло и уютно – в отличие от других замков, где обычно веяло сыростью. Мебель, одежда, украшения, посуда – все, чем владел отец Соланж, было самым лучшим. Что-то он получил по наследству от предков, кое-что приобрел сам, но многое было сделано здесь, в самом замке – из местной шерсти и льна. Земли здесь были плодородны и богаты.

Маркиз Айронстаг жил широко и если уж задавал пир, то пир горой. Все пряности, какие можно было найти в Лондоне и Дувре, были к услугам его поваров – от коробочек с перцем и шафраном до связок драгоценного сухого чайного листа, привезенного с Востока. Все, что окружало Айронстага, должно было удивлять окружающих.

Соланж вышла на главную лестницу и замерла. Внизу царила непривычная суета, и ее охватило беспокойство. Насколько она знала, никого нового не ожидалось.

Были только давно знакомые незнатные дворяне. Но, приглядевшись, она заметила среди них нескольких не знакомцев.

Это были солдаты в оранжево-зеленых туниках. Они пили и хохотали, с любопытством озираясь кругом. Все были длинноволосые и бородатые. Их дикий, дерзкий вид не понравился ей с первого же взгляда. Кое-кто заметил ее появление и теперь пинал приятелей, пока все взгляды не обратились к ней. Шум стих.

Соланж не знала, что делать. Она не привыкла к такому всеобщему, пристальному вниманию, да и в придворных манерах искушена не была. Шея и щеки ее пылали. В отчаянии она искала в толпе хоть одно дружественное лицо, но повсюду натыкалась лишь на откровенно наглые взгляды. Где Дэймон? Где отец?

Ей ничего не оставалось, как гордо поднять голову, чтобы скрыть свою тревогу, и спуститься вниз по лестнице.

– Доченька, – услышала она, наконец, голос отца. Гости расступились, и Соланж увидела Генри. Он стоял с кем-то у камина. Девушка с облегчением вздохнула и скользнула сквозь толпу к ним.

Генри встретил ее на полпути и подвел к человеку, с которым беседовал.

– Ты чудесно выглядишь, – чуть слышно пробормотал он, будто сам, удивляясь этому.

А вот Соланж удивилась по-настоящему. Никогда прежде она не слышала от отца слов одобрения. Ей казалось порой, что она для него что-то вроде домашнего зверька, которого надо кормить, иногда наказывать, но считаться с ним совсем необязательно. Она открыла, было, рот, чтобы поблагодарить его, но маркиз не дал ей сказать ни слова.

– Ну, вот и она, – объявил он и хлопнул незнакомца по плечу.

Напрасно ждала Соланж, что гость представится. Мужчины, казалось, были чем-то озабочены. Тревога все сильнее сжимала сердце Соланж.

– Рада встрече, мой господин, – тихонько проговорила она наконец, не поднимая глаз. Ей казалось, что весь замок с интересом наблюдает за этой сценой.

Внезапно человек наклонился, взял ее руку и прижал к губам. Она потрясенно вскинула взор.

У него были самые яркие глаза из всех, какие ей доводилось видеть. Они будто вобрали в себя весь свет этого зала, и сами стали источником света. На миг, когда его губы коснулись ее руки, Соланж охватила паника. Но тут он улыбнулся, глаза его обрели светло-серый цвет, а сам он выглядел совершенно обычным человеком.

– Это граф Редмонд, дочь моя, – представил его отец.

– Леди Соланж, – проговорил граф с явным французским акцентом.

Сначала ей показалось, что губы его шевелятся беззвучно, и только потом она услышала свое имя – Соланж...