Джейн Фэйзер - Брачные игры

Дуглас подошел вплотную, возвышаясь над ней, словно башня. Ощущение его близости Честити почувствовала так остро, что у нее подогнулись колени, а внизу живота разлилось тепло.

– Я так тебя хочу. – Его мягкий шотландский акцент вдруг стал более заметным.

– Я тоже, – пролепетала она и повторила: – Я тоже.

Он положил ладони ей на плечи и притянул к себе. Последнее, что она видела, прежде чем закрыть глаза, – его приближающиеся губы и пламя, вспыхнувшее в его напряженном взгляде. От него пахло мылом, щеки были гладкими, без жесткой дневной щетины, губы твердыми и настойчивыми. Честити полностью сосредоточилась на своих ощущениях. Теперь, когда она приняла решение, отпала необходимость спешить и думать о чем-либо, кроме неотвратимой силы нарастающего желания.

Не прерывая поцелуя, Дуглас переместил руки, позволив ее халату соскользнуть на пол, затем прижал ее к себе так крепко, что она ощутила биение его сердца. Честити приоткрыла рот, и их языки переплелись в страстном танце. Приподнявшись на цыпочки, она обвила руками его шею, наслаждаясь его вкусом, запахом и теплом.

Когда они наконец оторвались друг от друга, оба тяжело дышали. Честити откинула голову, глядя на Дугласа. Его губы раздвинулись в медленной ласкающей улыбке.

– Кого мы пытаемся обмануть? – Он коснулся ее губ пальцем.

– Самих себя. – Кончик ее языка шаловливо высунулся наружу и лизнул его палец.

– Бесполезная затея. – Он снова приник к ее губам. Его руки блуждали по ее спине и пояснице, затем скользнули вниз, обхватив ладонями ее ягодицы.

Честити застонала и потянулась к пуговицам на его брюках. Дуглас резко втянул воздух, когда застежка уступила ее ловким пальцам, и его напряженное естество вырвалось на свободу. Честити накрыла его ладонью, ощущая жар и пульсацию сквозь тонкую ткань трусов.

Дуглас потянул вверх подол ее сорочки.

– Подними руки, – попросил он, и она позволила ему стянуть с нее ночную сорочку. Оставив Честити обнаженной, он отступил на шаг и окинул ее тело жадным взглядом. – Ты прекрасна, – выдохнул он.

Честити затрепетала от удовольствия, физически ощущая, как его взгляд скользит по ней; останавливаясь на округлостях груди, темных напрягшихся сосках, островке рыжих кудряшек на стыке бедер, и дальше вниз, задержавшись на коленях, словно они представляли особый интерес, прежде чем спуститься к ступням.

– Повернись, – тихо попросил Дуглас, и она снова подчинилась.

Теперь она не могла видеть его глаз, но по-прежнему чувствовала его ласковый взгляд.

– Ты великолепна, Честити. – Дуглас шагнул к ней и положил ладони ей на бедра.

Она замерла, ощущая мягкость его рубашки, шелковистую поверхность брюк и горячую пульсацию его естества, прижимавшегося к ней сзади. Он переместил руки вперед, поглаживая ее живот, обводя пальцами выемку пупка, затем скользнул вниз, раздвинув шелковистую поросль, прикрывавшую теплую влажную плоть, жаждавшую его прикосновений.

Честити откинулась назад, закрыв глаза и расставив ноги, чтобы облегчить ему доступ. Дыхание ее стало прерывистым, ощущения становились более полными, и, когда они достигли пика, колени ее подогнулись и она бессильно рухнула на постель, ловя ртом воздух.

Дуглас склонился над ней, осыпая поцелуями ее затылок и спину, пока Честити с протестующим стоном не перекатилась на спину.

– Кажется, я погрязла в эгоизме, – вымолвила она со слабой улыбкой, коснувшись его лица. – Теперь ваша очередь, доктор Фаррел. Раздевайтесь.

Он рассмеялся и поспешно сорвал с себя одежду, швыряя ее куда попало, затем вытянулся рядом с Честити, позволив ей заняться собственными исследованиями. Она гладила и целовала, покусывала и ласкала, упиваясь его тихими восторженными стонами, пока Дуглас не поймал ее руки и не прижал к постели. В следующее мгновение он оказался над ней, и она приняла его в себя, выгнувшись навстречу и обвив ногами его талию.

Однажды она уже занималась любовью, но не испытывала ничего похожего на восхитительное ощущение полноты, скольжения плоти и жаркой пульсации, сопровождавших его ритмичные движения. Наслаждение нарастало, как туго закрученная спираль. Дуглас не отрывал взгляда от ее лица, ловя каждое мимолетное выражение, пока мир не взорвался, рассыпавшись на тысячи сверкающих осколков.

Когда Честити наконец пришла в себя, Дуглас лежал рядом, положив руку на ее влажный живот. Грудь его тяжело вздымалась, глаза были закрыты.

– Господи Иисусе, – произнес он. – Мы просто созданы друг для друга.

Честити попыталась рассмеяться, но не нашла сил. Она повернулась на бок, пристроив голову в выемке его плеча, и мгновенно заснула.

Дуглас натянул на них скомканное покрывало и попытался погасить лампу. Не имея возможности дотянуться до нее, не потревожив Честити, он смирился и закрыл глаза.

Когда Честити проснулась, комнату заливал бледный зимний свет. Несколько мгновений она неподвижно лежала, пытаясь сообразить, на чем покоится ее голова. Постепенно ее мысли прояснились, и она приподнялась на локте, чтобы взглянуть на Дугласа. Он еще спал. Она обнаружила у него на удивление длинные ресницы, темными полукружиями лежавшие на высоких скулах, и густые брови, которые почти сходились на переносице. Честити сдержала порыв обвести кончиком пальца четкие контуры его выразительного рта, слегка расслабившегося во сне. Ей не хотелось будить Дугласа. Он выглядел таким необыкновенно умиротворенным и беззащитным.

Она снова легла, уставившись в лепной потолок. Прошлым вечером они с сестрами пришли к неутешительному выводу, что из Дугласа Фаррела и Лауры Делла Лука не получится супружеской пары, так что .за неимением другой кандидатуры вчерашний маленький эпизод не должен отразиться на планах брачного агентства. Честити самодовольно улыбнулась. Не такой уж маленький, если принять во внимание ее ощущения. В свое время потеря девственности не стала для нее потрясением. Она не испытала ни особой боли, ни удовольствия – ничего такого, о чем стоило вспоминать. Но прошлая ночь...

Честити томно потянулась, подавив смешок. Дуглас все еще спал... или делал вид, поскольку его руки пришли в движение. Она не шевелилась, сдерживая дыхание, пока его пальцы крались по ее животу. Почувствовав, как что-то твердое уперлось в ее бедро, она улыбнулась еще шире и медленно повернулась на бок, лицом к нему.

Глаза Дугласа еще оставались закрытыми, но все остальное полностью пробудилось. Он положил ладонь на ее бедро, притянул его к себе и скользнул в ее лоно. Они двигались в полной гармонии, без ослепительных вспышек и фейерверков, которые пережили ночью, в более простой, но бесконечно нежной мелодии. Честити ощутила глубокое разочарование, когда он вышел из нее за мгновение до того, как они достигли вершины, но волна наслаждения уже захлестнула ее, и чувство потери быстро забылось.