Джудит Френч - Эта властная сила

– Бо Томпсон – бесполезный слизняк, и рано или поздно его кто-нибудь прикончит, – настаивал Гейбриел. – И чем раньше, тем лучше.

– Видит Бог, я хотел бы прищучить этого уб... – Шейн посмотрел на Дерри, игравшую с котом, и не стал продолжать. Вместо этого он вздохнул и сказал, махнув рукой: – Ладно, все это разговоры.

– Убийством никогда ничего не решить, – сказала Кэтлин. – Какая-то изгородь не может стоить человеческой жизни.

– Если речь идет о Бо, то даже Здоровяк Эрл вряд ли заметит.

– Я уж не говорю о Рейчел, – добавил Гейбриел, засовывая руки в карманы.

Никто из них не видел Рейчел с самого Рождества. Она уехала поутру по большому снегу, с горшочком черничного джема в сумке и атласной шалью на шее.

– Бо слишком туп и лишен всяческих амбиций, чтобы так долго вредить нам, – сказал Шейн. – За ним кто-то стоит. Но руку даю на отсечение, это не Рейчел.

Кэтлин дотронулась до плеча мужа.

– Ты считаешь, что один Бо не мог все это затеять?

– Вот именно.

– А кто еще мог?

– Нейт Боун. Он вполне может за всем этим стоять.

– Если ты поймаешь Бо за руку, увидишь, как он ломает изгороди или забирает твой скот, зачем его убивать? Пусть его арестуют, – предложила Кэтлин. – Разве в суде недостаточно будет того, что ты видел его?

– Слово Макенны против слова Томпсонов? – недоверчиво спросил Гейбриел. – В том, что Здоровяк Эрл станет прикрывать своего отпрыска, я не сомневаюсь.

– Но если бы вы поговорили с мистером Томпсоном... Хотя бы попытались...

Шейн покачал головой:

– Без толку. Если я встречу его на пути или в Форт-Индепенденс, то я ему скажу. Он будет предупрежден.

– Я думаю, ты не прав, Шейн, – сказала Кэтлин. – Зачем Бо воровать своего племенного или убивать свой же скот? Наверняка это бандиты.

Шейн нахмурился.

– Мы знаем о том, что у них тоже что-то пропадает, только со слов Рейчел.

– Она не стала бы врать, – сказал Гейбриел. – Кроме того, Начез был конем Здоровяка Эрла, а не Бо. Под их крышей ненависти больше, чем любви. Во всяком случае, между отцом и сыном.

– Кто бы ни был виноват в наших злоключениях, он нам ничего не делал с ранней осени, – сказала Кэтлин. – Может, все прекратилось?

Шейн пожал плечами.

– Надеюсь, ты права, женщина. Мне было бы спокойнее гнать скот и оставлять тебя в Килронане одну, зная, что так оно и есть.

Неделей позже Кэтлин смотрела, навалившись на изгородь, как Гейбриел и Шейн делят скот на партии для перегона в Форт-Индепенденс. Дерри гуляла неподалеку под пристальным присмотром Мэри, а Джастис сидел на верхней жерди загона, впуская и выпуская то или иное животное, как ему велел Шейн.

Шейн думал двинуться в путь первого апреля. Он сказал Кэтлин, что ему понадобится около двух недель, чтобы добраться до места. Два-три дня он пробудет в Индепенденсе, продавая скот, а до Килронана доберется дней за пять-шесть.

– Ужасно не хочу оставлять тебя одну, – сказал он ей раз, наверное, десятый. – Но, учитывая, что Томпсоны тоже уйдут, ты будешь в относительной безопасности.

Она решила сказать ему о ребенке, когда он вернется. Он продаст скот, и у него будет достаточно денег на следующий год; вот тогда она сможет все ему рассказать с чистым сердцем.

– Так, для этой партии хватит. – Шейн указал рукой на собранное стадо. – Пятнадцать лошадей и четыре мула.

– Я видел двух бычков и трех лошадей. Они спустились в лог и кормятся там. Хочешь, я мигом сгоняю и заверну их назад? – спросил Джастис.

– Нет, – ответил ему Шейн и свернул лассо, закинув его на луку седла. – Я, пожалуй, сам. – Он посмотрел на Кэтлин: – Хочешь прокатиться со мной?

– Аккуратнее там, – сказал им Джастис. – Берегитесь Голиафа. Я его там в последний раз видел. Он совсем одичал, его всю зиму никто не укрощал.

– Меня мало волнует его поведение, главное, чтобы он обихаживал коров, которых я привезу. – Шейн улыбнулся Кэтлин. – Я тебе присмотрю молочную корову с теленком на обратном пути. Только из Индепенденса их не потащу. Думаю, мне удастся подыскать что-нибудь стоящее на перекрестке Кейна.

– Значит, пока вы отсутствуете, мне нужно будет научиться доить ее? – спросила Кэтлин с лукавой улыбкой. Она знала, что в здешних краях дойка коровы была женской работой. Она никогда раньше не пробовала делать это, но раз уж Рейчел Томпсон смогла, то она и подавно справится.

– Эй, Гейбриел, ты не против, если Кэтлин поедет на твоем Рыжем? Он уже оседлан.

Гейбриел кивнул, выехал из загона, подъехал к Кэтлин и спешился. Он помог ей забраться на своего огненного рысака. Кэтлин вполне комфортно чувствовала себя в седле, хотя Рыжий был значительно крупнее Божьей Коровки. Все лошади, которых объезжал Гейбриел, были послушными и спокойными.

Кэтлин пустила Рыжего легкой рысцой. Она уже привыкла к обычной манере езды и позабыла про боковую посадку. Более того, это было объективно удобнее. Дома, в графстве Клэр, ее появление в юбке, в разрезах которой торчат ноги в панталонах, вызвало бы настоящий скандал. Но здесь ее не видел никто, кроме семьи. Да и никто ей слова против не говорил.

Шейн дождался ее, затем тронул своего коня легким ударом пятками по бокам. Два животных бок о бок выехали со двора. Кэтлин почувствовала на себе взгляд Шейна, но не обратила внимания – она сосредоточенно управляла скакуном.

– Ты все правильно делаешь, – похвалил ее муж. – Пожалуй, скоро мы сделаем из тебя настоящего погонщика.

– Ну, до Джастиса мне еще далеко.

– Джастис – прирожденный наездник.

– Как его отец? – рискнула Кэтлин. Глаза Шейна сузились.

– Мы не знаем, кто был его отец. Я думаю, даже Сериз не знала этого.

– Я знаю, кто его отец, – сказала Кэтлин. – Шейн Макенна его отец. И мальчик с каждым днем все больше и больше на него походит.

– Я напросился на этот комплимент?

– Это уж точно, напросился.

– Он хороший мальчик, Кэтлин. Но если он станет хорошим человеком, то в этом будет твоя заслуга.

– Он очень умный. Он знает все слова в своем первом букваре. А из второго он выучил уже половину.

– Ха, он уже обогнал меня.

Кэтлин рассмеялась.

– Тебе придется лучше заниматься.

– Проблема не столько в чтении, сколько в письме. Все эти буквы так и путаются вместе, словно лисьи следы.

Они остановились, но лишь затем, чтобы Шейн открыл перед ней ворота. Кэтлин проехала и подождала мужа. Конь Шейна был весьма неплох. Но в нем не было того огня, который так завораживал в Чероки. Кэтлин знала, что Шейн очень скучает по нему, хотя и словом не обмолвился об этом.

Кэтлин испытывала чувство вины каждый раз, как брала в руки лиру, но никогда не говорила об этом Шей-ну. Она не хотела разрушать его веру в правильность своей жертвы какими-то жалкими сожалениями.