Дороти Гарлок - Волшебный цветок

Он вскочил на коня и направил его следом за пони. Убедившись, что Маленькая Сова в состоянии держаться в седле, он обогнал ее и поехал впереди. Они поднялись по каменистому склону горы, потом выехали на пологий участок. Здесь Бак остановился и спешился.

— Теперь доберешься одна? Маленькая Сова кивнула.

Бак выбрал из двух пистолетов тот, что поменьше, и, убедившись, что оружие заряжено, протянул девушке.

— Стрелять умеешь?

Она снова кивнула.

Бак сунул пистолет в кобуру и застегнул пряжку ремня на тонкой талии девушки. Для этого ему пришлось просверлить в ремне дополнительную дырочку. Индианка сидела в полном молчании.

— Если потребуется стрелять, возьми пистолет двумя руками и спускай курок. Если вдруг упадешь с пони и не сможешь сама взобраться в седло, стреляй в воздух через равные промежутки времени. Кто-нибудь из твоего племени обязательно услышит и придет на помощь.

Девушка тронула Бака за плечо.

— Ты хороший белый. Мой дядя, Красная Туча, отблагодарит человека из «Аконита».

— Твой дядя? — Бак усмехнулся. — Выходит, я был не так уж далек от истины, самую малость ошибся. — Заметив недоумение девушки, Бак пояснил: — Я сказал этим двум бродягам, что ты — сестра Красной Тучи.

— Нет, он слишком стар, чтобы быть мне братом. Мой брат — Черный Лось, а Бешеный Конь был двоюродным братом.

— Ого, юная леди, у вас могущественные родственники! — Бак снова запрыгнул в седло. — Ну, мне пора возвращаться. — Он коснулся двумя пальцами полей шляпы. — Счастливого пути, Маленькая Сова.

— До свидания, человек из «Аконита».

Бак посмотрел ей вслед. Девушка сидела в седле прямо, высоко держа голову. Он содрогнулся при одной только мысли о том, что могли с ней сделать те двое.

Повернув коня, Бак направил его через горы, в сторону ранчо. Солнце стояло прямо над головой. Он отсутствовал уже добрых три часа, а прежде чем доберется до дома, пройдет еще часа два. В это тревожное время Бак не мог надолго отлучаться с ранчо.

Проскакав между редкими соснами, он залюбовался раскинувшимся перед ним простором. Земли «Аконита» лежали у подножия горного гребня, протянувшегося мили на две. Сочные зеленые луга сменялись дубовой рощей, дальше высились вековые сосны. На отрогах горного кряжа и на всем пространстве от гор до лугов преобладали осины.

— Чудесные места! Неудивительно, что Форсайт так рвется прибрать их к рукам. — Бак разговаривал сам с собой вслух — типичная привычка человека, проводящего много времени в одиночестве. — Ну нет, эти земли он ни за что не получит!

Тронув поводья, Бак двинулся дальше. Оставив позади горный луг, он поехал вдоль ручья, спускаясь к плодородной долине. За горным лугом начиналось отличное пастбище, кое-где поросшее деревьями. Немного ниже находился еще один луг, окаймленный осинником. В этих горах имелось все, что нужно человеку, — дерево для постройки домов и загонов, камень для очага, луга, где можно накосить Впрок травы, чтобы кормить скотину в зимние холода. Ранчо «Аконит» представляло собой почти натуральное хозяйство, не требующее большого количества рабочих рук и обеспечивающее себя всем необходимым. Здесь, в Бешеных Горах, были местечки, где ущелья и долины, прорезающие окрестные горы, выходили на открытые луга, откуда можно было контролировать узкие, со всех сторон окруженные горами лощины с пастбищами. Как раз одно из таких мест Бак и выбрал для постройки дома. Таким образом, пройти дальше можно было только через его ранчо. Более того, не составляло труда перебраться от одной постройки к другой, не подставляя себя под оружейный огонь извне; а каждую из этих построек Бак превратил в своего рода маленький форт.

Он не стал вырубать сосны, и теперь они росли между строениями. Бак знал здесь каждый камешек, каждую веточку. Всякий раз, когда он смотрел на то, что создал своими собственными руками и обильно полил своим потом, сердце его наполнялось гордостью. Это его дом — единственный настоящий дом, который у него когда-либо был, и здесь он останется до конца своих дней — наступит он завтра или через сорок лет.

Подгоняя коня, Бак внимательно осматривался: покидая ранчо, он разровнял вспаханную землю ветками и сейчас с облегчением отметил, что нигде не появилось никаких подозрительных следов. Он проскакал мимо дома и свернул за угол — туда, где к торцу флигеля была пристроена еще одна комната.

У дверей сидел, высунув язык, большой лохматый пес, черный с коричневыми подпалинами.

— Привет, Сэм, — сказал Бак собаке. — Чужие не появлялись?

Он слез с коня, вытащил из кармана ключ и отпер висячий замок НИ Двери. После долгого отсутствия Бак всегда открывал эту дверь с замиранием сердца: что-то ждет его внутри?

На кровати, притороченной к дальней от входа стене, сидел седобородый старик, сидел, скрючившись, упершись локтями в колени и уткнувшись лицом в ладони.

— Ну как ты, Мосс?

— Это не мое имя.

— Да нет же, твое.

За долгие годы солнце и ветер избороздили лицо старика глубокими морщинами. В запавших голубых глазах, когда он поднял их на Бака, стояли слезы.

— Кто ты такой?

— Ты меня знаешь, — мягко произнес Бак.

— Я не могу найти папу.

— Он скоро вернется. Ты проголодался?

— Утром шел снег.

— Пойдем-ка в дом и приготовим себе что-нибудь поесть.

— Кузен Уолтер спалил дом.

— Мне не хотелось запирать тебя здесь, старина, но я боялся, что в мое отсутствие ты куда-нибудь забредешь и я не смогу тебя найти.

— Оле Свенсон замерз насмерть.

— Я знаю.

— В одном бушеле четыре пека .(Пек — вязкие остатки перегонки нефти.)

— Точно.

— Мне не нравится место, куда ты ходишь. Бак вгляделся в морщинистое лицо старика. Не наступил ли у него один из редких моментов просветления?

— Я ездил к Ручью Сочной Травы, хотел посмотреть, не поставили ли бобры плотину.

— Ну и как?

— Никого там нет, ни одного бобра.

Старик с трудом поднялся — ноги плохо слушались его — и посмотрел на Бака. От былой его силы к старости ничего не осталось — тело исхудало, руки стали вялыми, дряблыми. Он обнял Бака, приник к нему, как ребенок к матери, и с мольбой в голосе спросил:

— Ты отвезешь меня домой?

— Обязательно отвезу.

Биг-Тимбер, территория Монтана

Марк Ли пересек улицу и поднялся по наружной деревянной лестнице. «Контора Форсайта. Продажа земель» — гласила сверкающая позолотой надпись на застекленной двери.

Молодой адвокат с замиранием сердца переступал порог конторы: полковнику Форсайту не понравится новость, которую он принес. Ли знал: Форсайт — редкостный пройдоха; знал он и другое: на пути к желанной цели полковник ни перед чем не остановится, за многими дурно попахивающими делишками угадывалась его рука. Но «красивая жизнь», которой наслаждался полковник — изысканная пища, элегантная одежда, дорогие сигары, престиж, наконец, — все это прельщало и Марка Ли, и он был готов подыграть не слишком щепетильному патрону, только бы заполучить те же блага. Когда адвокат открыл дверь, Форсайт надевал шляпу, собираясь уходить.