Дороти Гарлок - Волшебный цветок

давай оставим лошадей в платной конюшне и пешком вернемся в вашу квартирку над кафе. Если кто-нибудь проявит любопытство, пусть думает, что ты остался там ночевать. А когда стемнеет, мы незаметно проберемся в пансион миссис Гафни.

На город опустилась ночная тьма, Клив и Диллон свернули на улицу, один из кварталов которой целиком занимал особняк Форсайта. Кливу понравилось, как Бак держался перед лицом враждебно настроенной толпы. На судью Уильямса это тоже произвело впечатление; он даже высказал предположение, что, если Бак когда-нибудь надумает покончить с разведением скота, из него получится неплохой Шериф.

Техасцы уже шли вдоль белой изгороди, когда Клив наконец заговорил о том, ради чего они решили навестить Форсайта.

— Ты собираешься опять его дразнить? Пойми, это слишком серьезно.

— Мы и посмеемся заодно, я тебе обещаю. Я долго ждал этого часа. Надеюсь, ублюдок так разъярится, что от злости в штаны наложит, — усмехнулся Диллон.

— Так ты собираешься сказать ему, кто ты такой?

— Пожалуй, предоставлю эту честь тебе.

— Давайте лучше я расскажу, сеньор, уж я ему такое порасскажу! — вдруг раздался голос Пабло. — Вы даже не слышали, как я подкрался! — с гордостью заявил мексиканец.

— Я слышал, — сказал Клив. — Я знал, что ты здесь.

— Проклятие! Неужели я уже и шагу ступить не могу, чтобы ты не увязался следом?! — взорвался Диллон.

— Я хорошо делаю свою работу, сеньор. Колин велел присматривать за младшим бра…

— Только посмей брякнуть это еще раз, чучело кривоногое и я заткну тебе ноздри твоими же усами! — Диллон остановился и замахнулся на мексиканца.

— Хватит. Вот кончим дело, потом можете ругаться сколько вздумается.

Они вышли на дорожку и направились к веранде.

— Он с нами не пойдет!

— Не пойдет, не волнуйся. Пабло, подожди на веранде.

— Да, сеньор. Но Пабло придет на помощь, если маленький бра…

— Заткнись! — оборвал Клив, взявшись за дверной молоток. — А не то я сам расквашу тебе физиономию.

Спустя несколько минут дверь открылась. Форсайт посмотрел сначала на одного техасца, потом на другого.

— Что вам нужно? — спросил он без малейшего намека на любезность.

— Перекинуться с вами словечком-другим, — ответил Клив.

— Я не занимаюсь делами дома, приходите завтра в контору.

— Нет. вы примете нас сейчас.

Клив неожиданно поднажал на дверь, оттолкнув Форсайта в прихожую.

— Спасибо за приглашение, — произнес Диллон с обворожительной улыбкой. — Мы войдем, но не уговаривайте нас остаться поужинать.

Мужчины переступили порог. Форсайт в испуге попятился. В лице светловолосого юноши, безмерно его раздражавшего, было нечто такое, отчего полковнику стало не по себе. Старк достал из кармана жестяную звезду и прикрепил к груди.

— Какое вы имеете право силой врываться в мой дом?

— Никакого, раз уж на то пошло. Я — федеральный шериф.

— Я так и знал, что вы не тот, за кого себя выдавали! — прошипел Форсайт, сверля взглядом Старка. — И что же здесь понадобилось федеральному шерифу?

Клив пропустил последний вопрос мимо ушей и продолжал как ни в чем ни бывало.

— А это мой друг, Диллон Толлмен из Нью-Мексико. Его отец, — известный следопыт и землевладелец Джон Толлмен.

Форсайт побледнел и выпучил глаза — казалось, они вот-вот вылезут из орбит.

— Ты… ты… — Он так и не смог произнести ничего вразумительного, словно лишился дара речи.

— Да, я сын Джона и Эдди Толлменов. Как поживаете, мистер Керби Гайд? Если не ошибаюсь, именно так вы именовали себя в Арканзасе? — Взгляд Диллона был таким же ледяным, как и голос.

Полковник был ошеломлен, услышав имя, которым он назывался более двадцати лет назад. Прежде чем он успел оправиться от потрясения, кулак Диллона врезался ему в челюсть. От удара Форсайт отлетел к стене и сполз по ней на пол. Сидя на полу, замотал головой, пытаясь прийти в себя.

— Это тебе за Эдди Фэй Джонсон! — Днллон поднял Форсайта с пола и, припечатав одной рукой к стене, другой принялся хлестать по щекам. — Это за то, что ты сделал с ней во Фрипойнте, в Арканзасе, — приговаривал он. — А это — за то, что женился на ней под чужим именем, чтобы затащить в постель! А это… Клив взял Диллона за руку.

— Смотри, не вышиби из него дух, прежде чем я вручу ему повестку.

— Не вышибу. А это… — Он ударил Форсайта сначала по одной щеке, потом — тыльной стороной ладони — по другой. — Это за все, что ей приходилось выносить во время войны, чтобы ее сын не умер с голоду!

Диллон схватил Форсайта за плечи и ударил об стену.

— Я мечтал тебя убить, мечтал с того самого дня, как мать рассказала мне о тебе. Но это было бы слишком легким концом для такого мерзавца, как ты. — Он придержал его у стены и плюнул в лицо.

На окровавленной физиономии Форсайта застыло выражение крайнего изумления. Он молчал, пристально глядя на Диллона, Плевок стекал по его щеке.

— Мама говорила, что ты — жалкая пародия на мужчину. Теперь я и сам вижу, что ты не достоин называться мужчиной. Ты ничто, пустое место, кусок дерьма.

Диллон попятился, вытирая ладони о брюки, словно испачкался о Форсайта.

Кровь, струившаяся из носа полковника, стекала по белым усам и капала на рубашку. Лицо его покраснело, глаза горели ненавистью. Форсайт вытащил из кармана носовой платок и приложил к носу.

— Если я кусок дерьма, то кто же тогда ты? — прошипел он.

— Я не имею к тебе никакого отношения. Любой мужчина, даже самая последняя дрянь, может впрыснуть семя в женщину. Но чтобы вырастить человека, нужен настоящий мужчина. Мой отец, Джон Толлмен, позаботился, чтобы у меня было все, что нужно человеку. — Диллон протянул руку и схватил Форсайта за ворот рубашки. — И никогда, слышишь, никогда не смей связывать меня с собой, иначе я тебя убью!

— Убирайся из моего дома!

— Не сейчас.

Клив достал из кармана какую-то бумагу и протянул полковнику. Форсайт не обращал на нее внимания, пока Клив не сунул бумагу прямо ему в лицо. Тогда он выхватил листок из руки Клипа.

— Это что еще за чертовщина?

— Повестка, предписывающая вам явиться в суд завтра к девяти часам утра. Подписана судьей Уильямсом. Вам рекомендуется иметь при себе документы, касающиеся всех сделок, которые вы заключили за три года проживания в Биг-Тимбере.

— И не подумаю являться на ваш суд! Все мои сделки заключены в соответствии с законом!

— Скажи-ка, Клив, закон теперь разрешает убивать стариков? — спросил Диллон. — Эх, черт, жалко я раньше этого не знал!

— Убирайся!

— Мы уходим.

Клив прошел к двери и попытался пропустить вперед Диллона, но тот задержался, решив еще кое-что добавить.

— Вот что я тебе скажу, грязный сукин сын. Ты, как раковая опухоль, пожираешь все вокруг себя, уничтожаешь все, что есть достойного в городе! Но теперь этому пришел конец!