Диана Гэблдон - Чужеземец. Запах серы

Каллум в притворном ужасе прикрыл лицо руками, чем очень повеселил толпу. Джейми кивнул Руперту.

— Вот почему тем вечером ты видел, как я входил в комнату его светлости. Как говорится, по принуждению.

— Нужно было сказать мне, Джейми. Я бы не позволил тебе идти, — крикнул Каллум с упреком.

Джейми пожал плечами и ухмыльнулся.

— Мне помешала моя природная скромность, дядя. И потом — я ведь знал, что ты хочешь вести с ним дела, и подумал: если тебе придется сказать его светлости, чтобы он держал руки подальше от твоего племянника, это помешает вашим переговорам.

— Очень чутко с твоей стороны, Джейми, — сухо произнес Каллум. — Значит, ты пожертвовал собой в моих интересах, так получается?

Джейми насмешливо поднял кружку.

— Твои интересы для меня важнее всего, дядя, — заявил он, а я подумала, что, несмотря на насмешливый тон, в его словах содержится правда, и Каллум тоже осознает это.

Джейми осушил кружку и поставил на стол.

— Но нет, — сказал он, утирая рот, — в тот раз я не считал, что семейный долг требует от меня таких жертв. Я пошел в покои герцога, потому что ты так велел, но это и все.

— И вышел оттуда с нерастянутой дырой в заднице? — голос Руперта звучал скептически.

Джейми ухмыльнулся.

— Ага, так и было. Понимаете, я как об этом услышал, так пошел к мистрисс Фитц и сказал, что мне позарез нужен глоток сиропа из инжира. И подглядел, куда она прячет бутылку. А попозже вернулся и выпил все до дна.

Комната взорвалась смехом, включая мистрисс Фитц, которая так покраснела, что я побоялась — не случился бы у нее припадок. Она церемонно поднялась с места, своей утиной походкой обошла стол и добродушно хлопнула Джейми по уху.

— Так вот что случилось с моим слабительным, юный негодяй! — Упершись руками в бока, она качала головой, и зеленые кисточки у нее на ушах метались, как стрекозы. — Самым лучшим, что я когда-либо делала!

— О, оно здорово подействовало, — с хохотом заверил Джейми толстушку.

— Я думаю! Стоит представить себе, что это слабительное сотворило с твоими кишками, парень, так остается только надеяться, что оно того стоило. Наверное, ты еще немало дней приходил в себя.

Он покачал головой, все еще смеясь.

— Нет, но вот для того, что задумал его светлость, я не очень подошел. Он, похоже, ничуть не был против, когда я начал умолять его отпустить меня. Но понятно, что дважды это не прошло бы, так что, как только мне полегчало, я взял в конюшне лошадь и удрал.

Дугал сделал знак, чтобы принесли еще кувшин эля, и передал его Джейми.

— Ага, а твой отец прислал известие, мол, он считает, что тебе пока вполне достаточно знаний о жизни в замке, — уныло сказал он. — Мне сразу показалось, что в этом письме что-то не ладно, только я не понял, в чем дело.

— Ну, надеюсь, вы сделали достаточно инжирового сиропа, мистрисс Фитц, — вмешался Руперт, бесцеремонно ткнув ее в бок. — Его светлость прибудет через день-два. Или ты рассчитываешь, что теперь тебя будет охранять жена, Джейми? — Он с вожделением посмотрел на меня. — Судя по всему, это тебе придется охранять ее. Я слышал, что слуга герцога не разделяет предпочтений его светлости, но тоже очень активный парень.

Джейми оттолкнул скамью и встал, подняв за руку и меня.

Он обнял меня за плечи и улыбнулся Руперту.

— Что ж, в таком случае, думаю, нам придется просто сражаться спина к спине.

Руперт в ужасе широко раскрыл глаза.

— Спина к спине? — воскликнул он. — Я так и знал, что мы забыли о чем-то рассказать тебе перед свадьбой, парень! Ничего удивительного, что она до сих пор не забеременела!

Рука Джейми на моем плече напряглась, он повернул меня к арке, и мы быстро сбежали. Нас подгоняли взрывы хохота и непристойные советы.

В темном коридоре Джейми прислонился к стене, согнувшись пополам. Я, не в силах стоять, опустилась к его ногам, беспомощно хихикая.

— Но ты ему не сказала, нет? — выдохнул, наконец, Джейми.

Я помотала головой.

— Нет, разумеется, нет.

Все еще с трудом дыша, я схватила Джейми за руку, и он поднял меня на ноги. Я упала ему на грудь.

— Дай-ка проверю, правильно ли я, наконец, понял. — Он обхватил мое лицо обеими руками и прижался лбом к моему лбу. Наши лица оказались так близко, что его глаза расплылись в единую голубую сферу, а дыхание согревало мне подбородок.

— Лицом к лицу. Так? — Возбуждение, вызванное смехом, таяло в моих жилах и заменялось чем-то иным, таким же сильнодействующим. Я прикоснулась языком к его губам, а руки действовали ниже.

— Лицо — не главная часть. Но ты быстро учишься.

На следующий день я сидела в больничке, терпеливо слушая пожилую леди из деревни, какую-то родственницу повара по супам, которая очень многословно и подробно описывала мне боли в желудке у своей невестки, которые теоретически имели какое-то отношение к ее собственным жалобам на больное горло, только я никак не могла уловить эту связь.

На дверной проем легла тень, прервав перечисление симптомов старой леди.

Я, вздрогнув, подняла глаза и увидела, что в комнату ворвался Джейми, за ним по пятам шел Аулд Элик, и оба выглядели встревоженными и возбужденными. Джейми бесцеремонно вырвал у меня из рук самодельный шпатель и рывком поднял меня на ноги, сжав своими руками обе мои.

— Что… — начала я, но меня прервал Элик, который смотрел через плечо Джейми на мои кисти рук.

— Ага, это все замечательно, парень, а руки? Руки у нее для этого имеются?

Джейми схватил одну мою руку и вытянул ее, сравнивая со своей.

— Ну-у… — протянул Элик, с сомнением изучая ее, — может получиться… Ага, может.

— Может, вы сочтете возможным объяснить мне, что, по-вашему, вы делаете? — вопросила я, но не успела закончить предложение, как меня потянули вниз по лестнице, зажав между двумя мужчинами, а престарелая пациентка осталась сидеть, недоуменно глядя нам вслед.

Через несколько мгновений я нерешительно обозревала большую, коричневую, блестящую заднюю часть лошади, расположенную в шести дюймах от моего лица. Проблема стала понятной по дороге в конюшни. Джейми объяснял, а Аулд Элик вставлял свои замечания, проклятия и восклицания.

У Лозганн, обычно хорошо жеребившейся призовой кобылы из конюшен Каллума, возникли сложности. Это я видела и сама: кобыла лежала на боку, иногда ее лоснящиеся бока вздымались, и все огромное тело начинало дрожать. Стоя на четвереньках позади лошади, я видела, что края влагалища с каждой схваткой слегка расходились, но больше ничего не происходило, в отверстии не появлялось ни крохотное копытце, ни мокрый нежный нос. Жеребенок явно шел боком или спиной. Элик считал, что боком, Джейми настаивал, что спиной, и они начали по этому поводу спор, но я нетерпеливо призвала их к порядку и спросила, чего от меня ожидают.