Лаура Гурк - Прелюдия к счастью

— Вы художник? — спросила его Тесс. Незнакомец кивнул головой.

— Preci Sement! [9]

Она смотрела на него, смутно припоминая лондонские сплетни. Однажды Дюмон получил приглашение от принца Риджента с просьбой выставить свои работы в Королевской академии. Дюмон отказался. Ходили слухи, что он жил один, как странный отшельник, скрывающийся от всего мира в своем замке во Франции.

Его низкий голос прервал размышления Тесс.

— Как вы себя чувствуете?

Тесс, мертвой хваткой схватившаяся за простыни, не ответила. Она лишь продолжала смотреть на него осторожно и подозрительно. Тесс видела, как он отложил альбом и угольный карандаш на стол и направился к ней. Это был высокий, прекрасно сложенный мужчина. Прижавшись спиной к резной спинке кровати, Тесс старалась не показывать, что испугана его приближением.

Но когда, остановившись у кровати, он протянул руку, чтобы дотронуться до нее, Тесс не смогла сдержать испуганного крика и неистово оттолкнула его руку.

— Не прикасайтесь ко мне!

Озабоченно нахмурив брови, Александр, несмотря на протесты девушки, сел на край кровати. Вновь протянув руку, он схватил ее за запястье, прежде чем она опять набросилась на него с кулаками. Другую же свою руку Александр опять протянул девушке. Тесс отчаянно старалась вырваться, испытывая ненависть к силе, к прикосновению мужских рук. Но он просто положил свою руку ей на лоб. Тесс почувствовала прохладу его мозолистой руки.

— Жар спал, — сказал Александр, убирая руку со лба девушки и освобождая ее запястье. — Теперь я спокоен.

Тесс откинулась на подушки, совершенно обессиленная после этой короткой схватки. Она нервно облизала пересохшие губы, страстно желая, чтобы перестала болеть голова и она смогла спокойно обо всем подумать, и, умоляя в душе этого человека отойти подальше, спросила:

— Где я? Как я сюда попала?

— Конечно, я принес вас сюда. Вы были не в состоянии идти сами, мадемуазель. Я нашел вас в своем саду.

— Я не собиралась посягать на ваши владения. Просто я думала, что здесь никто не живет.

Губы Александра снова заметно напряглись.

— Надеюсь, теперь вам понятно, что вы заблудились.

— Как долго я уже здесь? — тихо спросила девушка.

— Четыре дня.

— Четыре? — Тесс тяжело вздохнула. — Не помню ничего после того, как попала в сад. Я заснула. — Она замолчала. Ей не хотелось вспоминать о своих ужасных снах.

— Вы заставили меня поволноваться, мадемуазель. У вас был сильный жар, и я опасался, что это может быть смертельно. Вы бредили.

Девушка насторожилась.

— Что я говорила?

— Ничего вразумительного.

Она видела, что Александр подошел к столу и зачерпнул кружкой воды из ведра. Он поднес кружку ей. А когда увидел, что девушка не собирается брать ее у него, Александр поднес кружку к ее губам.

— Пейте, — приказал он.

Все тело Тесс напряглось, и она закрыла глаза. И снова память вернула ее в прошлое. Найджел, за волосы оттянув ее голову назад, прижимал к ее губам стакан ненавистного портвейна.

— Пейте это, графиня. Пейте. Я знаю, вы любите портвейн. — Тесс почувствовала даже сейчас, как, смешиваясь со слезами, с подбородка ее стекает липкая, красная жидкость и, падая каплями на платье, пачкает его.

— Выпейте воды, Cherie [10], — услышала Тесс хриплый голос, вернувший ее к настоящему.

Открыв глаза, она увидела, что на нее пристально смотрит незнакомец. Его глаза были не голубыми, а черными. Это не Найджел. И она проглотила воду, которую поднес к ее губам этот незнакомец.

Отставив полупустую чашку в сторону, Александр встал.

— Вы, должно быть, голодны? Я принесу вам чашку супа.

Только после того, как Александр Дюмон вышел, Тесс смогла немного расслабиться. Откинув раскалывающуюся от боли голову на спинку кровати, она сжала кулаки, чтобы унять дрожь в руках.

— Найджел мертв, — твердила она себе. — Никогда уже больше он ее не обидит.

Тесс убила его, но все еще боялась. Очень боялась. Чтобы решиться на это, ей потребовалось три месяца. Она убила человека, человека, которого когда-то любила. Тесс понимала, что должна была испытывать угрызения совести, должна была чувствовать свою вину. Но все эти чувства прошли. Остался только страх. И желание выжить.

Когда Александр вернулся, он сел на край кровати и принялся, как ребенка, кормить девушку с ложки. Тесс больше не дергалась и не отталкивала его руку, хотя и задыхалась от близости этого человека, слыша, как бешено колотится в груди ее сердце. Она сосредоточила свой взгляд на руке Александра, в которой он держал ложку, двигающуюся то к ней, то от нее. И, хотя это была совсем другая рука, Тесс почти ожидала, что вот-вот эта рука дернется, ударит ее. И она ждала этого, ждала. Но Александр продолжал медленно и методично кормить ее, так больше до нее и не дотронувшись. И вскоре Тесс начала расслабляться, усталость и голод взяли верх над страхом. Проглотив последнюю ложку супа, она решилась взглянуть Александру в лицо.

Встретив его задумчивый взгляд, Тесс поняла, что он тоже разглядывает ее.

Глаза Александра действительно были черными, такими черными, что не видно было зрачков. Эти красивые глаза окаймлялись густыми, черными, как сажа, ресницами. Его тонкое, загорелое лицо избороздили тысячи крошечных морщинок, появившихся от солнца, времени и чего-то еще. В его лице было что-то таинственное, необычное, но все тонуло в черном омуте его глаз. Тесс с трудом оторвала взгляд от лица Александра.

Вдруг Александр стремительно встал, прервав тем самым затянувшуюся паузу. Взяв со стола у окна свой альбом, он направился к двери. У порога он остановился и, обернувшись к ней, сказал спокойным, ровным голосом:

— А теперь поспите, Моn enfant [11], — и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Тесс забылась глубоким, ровным сном, просыпаясь только, чтобы поесть супа или попить воды, и опять засыпала. Когда спустя два дня ее разбудил крик петуха и она села в постели, Тесс не чувствовала уже прежней слабости и резкой головной боли.

Тесс взглянула на круглый холмик своего живота, поднимающийся над одеялом, и нежно погладила его рукой. Ей хотелось услышать, как ребенок шевелится и толкает ее, но она не чувствовала этих движений. «Хотя бы ее болезнь не навредила ребенку…»

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, Тесс потянулась за ковшиком и налила себе в кружку воды. Во рту у нее все пересохло. Волосы были грязные и спутавшиеся. Сморщившись, Тесс подумала, что выглядит она довольно неприглядно.

Она стала размышлять о своем таинственном хозяине. Никого, кроме него, Тесс в этом доме не видела, и ей было интересно, живет ли здесь кто-нибудь еще.

Девушка взглянула на ночную рубашку, которая была на ней. Если он действительно живет один, значит, это именно он…