Кэтрин Харт - Поруганная честь

Брови Меган поползли кверху.

— И ты заработал себе на этом. — В ее устах слова прозвучали скорее как обвинение. — Да, я сделал себе имя, и теперь находятся болваны, которые считают, что ловко обращаются с оружием, и им не терпится доказать на таких, как я, свое умение, а в результате получают пулю за свою глупость, — признался он с угрюмым видом. — Я не хочу все приукрашивать, Меган, но это и не так ужасно, как ты себе вообразила.

— Сколько человек ты вот так застрелил, Блейк? Как сегодня. — Ее суровый взгляд впился в него. — Сколько зарубок на твоем кольте?

Стиснув зубы, чтобы перебороть вскипевший гнев, Блейк вытащил кольт из кобуры и швырнул на постель рядом с ней.

— На, смотри сама, Меган. На рукоятке вообще нет зарубок. Я не веду счет, как какой-нибудь хвастун который что-то хочет доказать себе и миру.

Когда она отшатнулась от оружия, он подошел к кровати, взял кольт и двинулся на нее.

— Я сказал — смотри! — сухо повторил он.

Схватив ее за затылок, он другой рукой поднес оружие к ее лицу.

Меган старалась вывернуться, но не могла.

— Это ничего не доказывает! Ты не ответил на мой вопрос, Блейк. Сколько человек ты убил в таких поединках?

Убрав оружие, он повернул ее к себе. Дьявольские синие глаза сверкнули на нее.

— Ты ведь сама не хочешь это знать, Меган. И ты сердита не оттого, что я стал ганфайтером, а потому, что я не сказал тебе об этом.

— А почему ты не сказал? — зло спросила она. — Тебе было стыдно?

— Нет, Меган, я не стыжусь того, что делал. Но и гордиться тут нечем, вот я и помалкиваю, во всяком случае не распространяюсь всем и каждому, но уж определенно не стыжусь. К тому же я думал, что ты знаешь, что ты уже догадалась, особенно после некоторых намеков Роя Баннера.

— Нет, не догадалась, но только я не чужой тебе человек, Блейк!

— Конечно нет, — с нежностью согласился он, хотя на лице еще сохранялось напряжение. — Ты женщина, которую я люблю, на которой женюсь, как только мы разыщем отца Мигеля либо какого-нибудь еще приличного священника. Ты мать моего нарожденного ребенка.

Меган молчала некоторое время, взвешивая и поверяя все увиденное и услышанное любовью в сердце. Любовь перевесила.

— Ты был прав, Блейк, — признала, наконец, она. — Я и вправду больше сердилась оттого, что ты мне ничего не сказал, хотя это меня и очень беспокоит. Дорогой, я так боялась, когда ты стоял напротив этого человека. Мне казалось, что я умру, если с тобой что-нибудь случится. Я люблю тебя сильно-пресильно.

— А я люблю тебя всем сердцем и душой, — произнес он перед тем, как его губы накрыли ее рот в поцелуе, который подкрепил сладкой печатью их примирение. — Но я должен сказать тебе, — заметил он, когда поцелуй наконец-то закончился, — что, если ты не хочешь теперь выходить за меня замуж, то зря. Ты должна стать моей женой, во что бы то ни стало, Меган. Если придется, я просто приволоку тебя в церковь связанной и с кляпом во рту.

— В этом не будет необходимости, любовь моя, — промурлыкала она. — Я выйду за тебя замуж по доброй воле.

— Хоть я и какой-то там презренный стрелок? Можешь ли это перенести, моя любовь?

— Постараюсь, — пообещала она. — К тому же ты больше им не будешь. Как только вернешь назад свое наследство, станешь фермером.

Он со смехом согласился, потом сказал:

— И ты в итоге станешь женой богатого фермера, верно? Как и намеревалась до своего похищения.

— Не совсем так, слава Богу! У меня будет хороший муж — честный.

Следующие два дня стали для всех суровой пыткой. Для Меган и Блейка из-за ограничений, которые накладывало на них присутствие родителей. Для Джейны — из-за того, что ей вновь пришлось перебарывать страх перед лошадью и Лобо; даже озорной бурундук вызывал у нее опасения. Для Эвана — оттого, что он чувствовал нетерпеливое желание Блейка и Меган остаться наедине, и не был уверен, найдут ли они отца Мигеля в миссии. Для Джейка — из-за того, что он был по натуре волк-одиночка и не привык к женской болтовне и к путешествиям в большой компании. Поездка радовала только Минди — прежде всего потому, что она вырвалась от апачей и ждала новой жизни, которая начнется для нее в Абилине в семье Джейны и Звана Пожилая чета, загрустив из-за потери Меган, решила удочерить Минди.

Наконец они прибыли в миссию. Меган с благоговением разглядывала громадную церковь, не в силах поверить, что замечательное творение архитектуры было построено в такой глуши; еще ее тревожные опасения, что они никого не найдут. Затем, как в волшебном сне, одна из огромных дверей открылась, и из нее показался седовласый старец в священническом облачении. Сверкая черными глазами, он направился к ним навстречу с приветственной улыбкой.

— Добро пожаловать в миссию Сан-Хаввер-дель-Бак, — сказал он. — Мое имя отец Мигель.

Более прекрасных слов Меган не слышала в своей жизни.

Не прошло и часа, как Меган снова ощутила холодок под ложечкой, и тоже от радости. Преображенная заботами матери, Меган стояла в церкви, одетая в красивое мексиканское свадебное платье. Чисто вымытые волосы были собраны на голове, лишь вдоль лица вились несколько локонов, смягчая строгость стиля, а голову покрывала кружевная шаль. Она представляла собой превосходный образец сияющей счастьем невесты, если не считать одной незначительной детали. Ее ноги были босыми!

Во время поспешного похода за покупками они забыли про туфли, а у Меган не было с собой никакой обуви, кроме сапог. Джейна запричитала, увидев, что ее красавица дочь стоит в свадебном платье, из-под которого безобразно торчат сапоги. Обувь самой Джейны выглядела не лучше и была слишком велика. Меган решила проблему, разувшись совсем.

И вот она стоит, готовая отправиться к алтарю и навсегда сменить свое имя на имя своего возлюбленного. Нежная улыбка тронула ее губы, она увидела ожидавшего ее возле алтаря Блейка. Он стоял там такой высокий, такой красивый, в отчищенной от дорожной пыли одежде, с причесанными волосами и — подумать только! — без неизменной своей — шляпы. Он казался счастливым, но нервничал, и она хорошо понимала его!

Отец велел ей взять жениха под руку, и в следующий миг она уже стояла рядом с Блейком, глядя на него сияющими глазами. Из уважения к ней и ее семье отец Мигель провел церемонию на английском языке, хотя с равным успехом это мог быть и китайский. После она будет удивляться, как смогла ухитриться все сделать правильно, если ничего не воспринимала, кроме того, что ее рука надежно лежит в руке Блейка, а его темно-синие глаза смотрят на нее.

Блейк тоже был поражен. Ведь Меган ни единым словом не обмолвилась о платье, а тут внезапно предстала перед ним такой красавицей, что у него горло перехватило. Зачесанные кверху волосы подчеркивали совершенство нежного лица, большие глаза сияли как звезды, но даже в такую торжественную минуту ему захотелось растрепать эту прическу, чтобы длинные рыжие волосы упали блестящими волнами ей на спину, чтобы он мог погрузить в них руки и уткнуться лицом в их душистую массу.