Ханна Хауэлл - Бесстрашный горец

– Это мы еще посмотрим, – бросил Коннор и взглянул на мальчика. – Поскольку этот паренек никак не может быть ребенком моей сестры, могу я спросить, почему он называет ее мамой?

– Потому что он – мой сын, а она – моя жена.

– Да, – подтвердил Сайаран, – и она останется здесь, иначе я очень рассержусь.

– Тише, Сайаран, – приказала Фиона, оттаскивая маль­чугана в сторону. – Все будет хорошо. Позволь мужчинам побеседовать, и если окажется, что они говорят всякие глу­пости, вот тогда мы их поправим.

– Как это любезно с твоей стороны, Фиона, – заметил Коннор.

– Я стараюсь проявлять терпимость, – проговорила Фиона и, не скрывая раздражения, продолжала: – Я теперь замужняя женщина и мать, и мне важно уметь не терять самообладания. Очень часто это может пригодиться, когда имеешь дело с мужчинами. – В глазах брата заплясали ве­селые искорки, однако Фиона понимала, что расслабляться еще рановато.

– Терпимость, говоришь? Я и не подозревал, что тебе известно это слово. – Коннор перевел взгляд на Эвана. – Все, что произошло, меня никак не радует, Я не был зна­ком ни с тобой лично, ни с твоим кланом, но то немногое, что мне удалось узнать, настраивает меня против вашей женитьбы. Говорят, что в твоем клане не раз происходили жестокие убийства, что среди твоих людей есть колдуньи, что вы враждуете почти с каждым кланом, живущим в двух днях пути от вас, и что вы настолько ненавидите Камеро­нов, что даже назвались Макфингелами.

— Все это клевета, – дружелюбно произнес Сигимор. Казалось, Коннор не обратил на его слова внимания, хотя губы его дрогнули.

– Фиона была для тебя лакомым кусочком, и мне хо­чется знать, как ты ее получил.

– Это касается только нас с ней, – смело ответил Эван.

– Если ты силой заставил ее жениться на тебе, я рас­торгаю ваш брак, – продолжал Коннор, не обращая внима­ния на грубость.

– Только попробуй!

– Хватит! – рявкнула Фиона, потеряв терпение. – Вы все-таки находитесь на свадьбе! Сэр Фингел женится на Мэб.

– Насколько мне известно, женитьба для сэра Фингела – дело привычное, – буркнул Коннор.

– И я не потерплю, чтобы вы своей перебранкой ис­портили праздник, – продолжала она, не обращая внима­ния на реплику брата, и с удовольствием заметила, что Илза и Джиллиан кивнули в знак согласия. – Я вышла за Эвана замуж добровольно. – Видя, что Эван собирается возра­зить, она зажала ему рот рукой. – Да, добровольно. И не пытайся нас развести. Может быть, ты и вправе это сделать, но я этого не потерплю!

– Не потерпишь?

– Нет. Он мой муж, я люблю его, и у нас будет ребе­нок. – Фиона почувствовала, что Эван вздрогнул всем те­лом. – По-моему, этого достаточно. Так что добро пожа­ловать в наш замок, гости дорогие, познакомьтесь побли­же с его жителями и… – Фиона вскрикнула от неожидан­ности, когда Эван вскочил, подхватил ее на руки и устремился к двери. – Эван! – воскликнула она и, заме­тив ухмылки на лицах присутствующих и услышав шутливые возгласы, почувствовала, что щеки ее зарделись от сму­щения.

– Молчи! – приказал Эван внезапно осипшим голо­сом. – Не говори ни слова!

Поскольку братья не устремились за ними вдогонку со шпагами наперевес, Фиона сочла за лучшее замолчать. Ког­да они с Эваном были уже на пороге, она обернулась: все без исключения братья смотрели на них с ухмылкой, и в душу Фионы закралось подозрение. Что, если Коннор сво­им поведением попытался заставить Эвана во всеуслыша­ние заявить о своих чувствах к его сестре? Но ведь сестра Коннора объявила всем присутствующим, что любит свое­го мужа, о чем Коннору уже было известно – она писала об этом в своем письме. Значит, попытка Коннора не увен­чалась успехом. Правда, взглянув на мужа, Фиона в этом засомневалась. На лице Эвана застыло странное выраже­ние – смесь восторга с изумлением. Коннор определенно добился от Эвана желаемой реакции. Оставалось лишь по­лучить ответ на вопрос, почему подобная реакция привела Коннора в восторг, и Фиона не сомневалась, что скоро его получит.

– Молодец! – одобрительно бросил Сигимор, улыбнув­шись Коннору.

– Спасибо, – отозвался тот и принялся за еду. – Я надеялся, что этот идиот и сам что-нибудь скажет, но и так вышло неплохо.

– Мой сын обожает ее, – сказал сэр Фингел.

– Похоже на то, – согласился Коннор, – но вы уж простите человека, который был для Фионы скорее отцом, чем братом, за то, что он хочет видеть ее счастливой. Из того, что она написала в своем письме, я понял, что Эван никак не осмелится признаться ей в своих чувствах. – Он подмигнул Джиллиан. – Иногда мужчину следует припе­реть к стенке, чтобы заставить что-то сделать для его же блага.

– Ты хочешь сказать, что не заберешь мою маму? – спросил Сайаран, забираясь на стул, на котором только что сидела Фиона.

– Не заберу, – ответил Коннор. – Думаю, твой отец стал бы против этого сильно возражать.

– Да. И я тоже. Значит, ты – мой дядя?

– Да, хотя, похоже, их у тебя и так предостаточно.

– Родственников много не бывает.

– Молодец, Сайаран, верно заметил, – проговорил Фингел и, повернувшись к Макенроям, спросил: – Види­мо, вы захотите немного погостить у нас?

– По крайней мере до тех пор, как увижу сестру, – ответил Коннор и, усмехнувшись, поднял кружку с элем. – Думаю, пройдет некоторое время, прежде чем это произой­дет. По тому, как он на нее смотрел, было видно, что они будут заняты довольно долго.

– И давно пора, – заметила Мэб и, когда все расхохо­тались, покраснела.

Не успела Фиона и слова сказать, очутившись в спаль­не, как оказалось, что она лежит, обнаженная, на кровати Эвана. Однако уже в следующую секунду все желание раз­говаривать у нее пропало: сбросив с себя одежду, Эван юрк­нул в постель и притянул ее к себе. Вскоре Фиона всецело отдалась страсти, которую он в ней вызвал. Эван довел ее своими исступленными ласками до умопомрачения, ни одна часть тела не осталась нетронутой, Каждое прикосновение, каждый поцелуй, казалось, говорили о том, что он ее обо­жает. Они одновременно достигли пика наслаждения, огла­сив спальню сладостными криками.

Когда порыв страсти немного утих, Эван вновь заключил Фиону в объятия и крепко прижал к себе. В тот мо­мент, когда она во всеуслышание заявила всем собравшимся в зале о том, что любит его, страсть взметнулась в его душе яростной волной. Он хотел заняться с ней любовью немедленно, тотчас же, сделать ее своею. Ведь она принадлежит ему безраздельно, она скоро станет матерью его ре­бенка.

– Ты уверена? – спросил он, положив на ее живот дро­жащую руку.

– Да, – ответила Фиона, взъерошив руками его волосы и моля Господа, чтобы не только новость о ребенке вызвала у него такое неистовство. – Я уже некоторое время об этом догадывалась, но не говорила тебе, потому что мне хотелось знать точно. Ты рад?