Патриция Хэган - Пылающие души

– Какие вещи? – рассеянно переспросила Джулия, вся во власти дурных предчувствий. Сколько страданий ей предстоит вынести, пока мать жива?

– У нее осталось немало серебра. А драгоценности, золото и бриллианты? За них дадут большие деньги. Неужто вы оставите все здесь? Вы думаете, хозяйка была бы рада этому?

Джулия вздохнула, думая еще об одном ударе – необходимости отдать Вирджилу все фамильные реликвии и многочисленные драгоценности матери. Он получит все, а она останется бездомной нищенкой.

– Полагаю, у меня нет выбора. Я уйду отсюда быстро и без шума. Укладывать сундуки мне ни к чему, Сара. Заметив это, Вирджил попытается остановить меня, а может, даже убить.

Сара вздрогнула:

– Но почему бы не припрятать кое-что заранее?

– О чем ты говоришь?

– Не обязательно прятать все сразу. Мы будем передавать вещи Лайонелу, а он – уносить их из дома и закапывать где-нибудь в лесу. Так поступают все жители Саванны – прячут ценности от янки. Мы сбережем имущество вашей, матери, а когда ее не станет, вы улизнете, прихватив его с собой. Мистер Оутс не узнает даже, что вещи пропали.

Сердце Джулии заколотилось в радостном возбуждении. Впервые за долгое время в ней проснулась надежда.

– Да, Сара, так мы и сделаем. Но надо быть очень осторожными и уносить вещи по одной, чтобы Вирджил. –

не заметил пропажу. Мы начнем с маминых драгоценностей и мелких серебряных вещиц. – Джулия обняла негритянку. – О, Сара, что бы я делала без тебя! Сара просияла:

– Мисс Джулия, я люблю вас, как родную дочь, но хочу предупредить…

Джулия недоуменно приподняла бровь.

– Когда вы покинете дом, мы с Лайонелом тоже уйдем отсюда. Мы не останемся здесь с этим подлецом.

– Сара, я могу дать тебе вольную сегодня же. Больше мне нечем отплатить тебе за преданность. Я уговорю маму подписать любые бумаги, и ты будешь свободна.

– Ну уж нет! – возразила Сара. – Я останусь с вами, да и Лайонел не захочет бросить вас на произвол судьбы. Если бы не ваша мама, мы давно «бежали бы отсюда. Но мы надеемся, что когда-нибудь вернется мистер Майлс, и все пойдет по-старому.

– Какая ты милая, Сара! – искренне воскликнула Джулия, воспрянув духом, несмотря на леденящий страх и дурные предчувствия.

Время тянулось медленно. Много ночей подряд Джулия молилась о том, чтобы мать поскорее умерла. Она с омерзением слушала тяжелое дыхание Вирджила, изнывая под тяжестью его распростертого тела. Он приходил к ней почти каждую ночь. Джулия не знала, сколько еще ей суждено терпеть эту муку.

После первых нескольких ночей Вирджил решил, что ему мало просто утолять похоть. Он принуждал Джулию к самым отвратительным ласкам, о которых она думала с омерзением. Даже Дерек с его грубой страстью никогда не вызывал в ней такого чувства унижения. Джулия наслаждалась каждым его прикосновением, хотя и не признавалась в этом.

А ее мать продолжала цепляться за жизнь, и доктор Перкинс однажды сознался: он не надеялся, что она проживет так долго.

– Если бы не вы, Джулия, – сказал он как-то вечером, – она бы так долго не протянула.

В эту минуту Джулия молилась лишь об одном: чтобы угрызения совести не отразились на ее лице – ведь она так часто желала матери смерти! Если бы она поправилась, Джулия приложила бы все силы, чтобы помочь ей. Но положение было безнадежным, и у Джулии все чаще возникала мысль покончить с собой – смерть казалась ей желанным избавлением от адских ежедневных мучений.

Ее единственной отрадой были ночи, когда Вирджил оставался в городе. Лайонел иногда докладывал Джулии о том, как развлекается Вирджил. Негры, приезжающие в Саванну за припасами, собирались на пристани и обменивались сплетнями, поэтому вскоре весь город узнал, что Вирджил Оутс стал завсегдатаем игорных домов.

В один такой вечер после ужина он встал из-за стола, подошел к Джулии и запечатлел на ее щеке слюнявый поцелуй. Джулия содрогнулась от отвращения, а Вирджил лишь рассмеялся и произнес:

– Мне жаль оставлять тебя в одиночестве, дорогая, но ничего не поделаешь. Завтра мы наверстаем упущенное. Ты уложишь мать пораньше, и мы проведем приятный вечерок вдвоем.

Он уехал, а Джулия еще долго сидела неподвижно, борясь со слезами досады и беспомощности. Вскоре ей пришлось встать, подняться к матери и уговорить ее проглотить хоть несколько ложек бульона. В последнее время мать часто качала головой и уверяла, что у нее нет аппетита.

В присутствии матери Джулия скрывала свои тревоги и опасения. Но однажды мать заметила грустное выражение на ее лице и расплакалась. Неудержимо всхлипывая, она пробормотала:

– Это я во всем виновата. Я причинила тебе слишком много горя, Джулия. Ну почему смерть так медлит?

Заметив, что Джулия не прикоснулась к содержимому собственной тарелки, Сара запричитала:

– Без еды вы вскоре исхудаете, как ваша мама. Посмотрите-ка, вы даже не дотронулись до цыпленка, а ведь вам всегда так нравилась жареная курятина…

– Рядом с этим мерзавцем я не могу есть, Сара. От него меня тошнит. – Джулия в отчаянии покачала головой. – Когда-нибудь мое терпение лопнет, и я запущу ему тарелкой в голову, не задумываясь о том, что мама услышит шум и встревожится. Да простит меня Господь, долго я не выдержу.

Сара положила пухлую руку на плечо девушки.

– Мисс, я понимаю, вам нелегко. Тягостно знать, что за тебя некому заступиться. Но не забывайте, что каждому человеку Господь отпускает столько страданий, сколько тот способен вынести. Так что верьте в Его милосердие и не падайте духом.

– Похоже, Господь переоценил мои силы, – вздохнула Джулия. – Даже Майлс всегда называл меня неженкой.

– Мистер Майлс стал бы гордиться вами, если бы узнал, что даже горе не сломило вас, поверьте мне. Джулия поджала губы.

– Может быть. Но когда я вспоминаю о том, как была пленницей Дерека и временами мне хотелось визжать от досады, то мне становится просто смешно: тогда я еще не знала, что такое беда.

– Ну и ну, мисс Джулия! – усмехнулась Сара, собирая со стола посуду. – Вот теперь я вижу, что вы и вправду любили этого человека. Стоит вам вспомнить о нем, ваши глаза сияют, как звезды!

Дерек часто повторял, что никогда не видел таких прекрасных глаз, как у Джулии. При этом его голос, обычно резкий и холодный, становился непривычно мягким, ласковым…

Джулия отогнала от себя опасные воспоминания и взглянула на Сару, которая таинственно усмехалась.

– Нет, я не любила его, – заявила Джулия. – И даже если любила, какая разница? Больше мы с ним никогда не увидимся. Вероятно, он по-прежнему прорывает блокаду янки и заводит себе подружек в каждом порту.

– А я готова поручиться, что вы мечтаете, чтобы в эту минуту он стоял на пороге вашего дома.