Ширл Хенке - Рай земной

Блеск стали привлек внимание Аарона: это Хойеда взмахнул своим большим мечом и обезглавил пытавшегося убежать таинца, потом повернул лошадь на восток, где сражались два индейских отряда. Аарон рванулся вперед, отрезая дорогу невысокому солдату как раз в тот момент, когда он приблизился к отступающему отряду Каонабо. Большой гнедой конь Аарона толкнул плечом маленького темно-коричневого мерина Хойеды. Торрес закричал, пытаясь перекрыть шум битвы:

– Возвращайся к своим! Вы не можете отличить людей Гуаканагари от воинов Каонабо!

– Зато я различаю старого ублюдка – вон он! – закричал Хойеда, указывая на пожилого человека, отдающего приказы. – Мы встречались с ним несколько раз. – Он отстранил свою лошадь от Аарона, потом яростно вонзил шпоры в бока бедного животного и поскакал к Каонабо, который в конце концов стал отступать, окруженный маленькой группкой особой военной охраны.

Видя, что Хойеда в самом деле находится в пылу преследования дичи, Аарон повернулся к остаткам войска старого человека. Грохот пушек потихоньку стих, шипенье стрел арбалетов смолкло. И только раздавались жестокие ликующие крики кастильцев, добивавших умирающих таинцев, яростный лай псов, стоны и страдальческая мольба поверженных. Аарон стоял на страже с небольшой горсткой людей, вооруженных пиками, между теперь уже победными войсками Гуаканагари и остальными колониальными солдатами. Когда один пес, волочивший свою измазанную в кровь цепь, промчался мимо него в сторону дружественных таинцев, Аарон мощным точным ударом отрубил ему голову.

Кристобаль Колон – адмирал морей и океанов, губернатор Эспаньолы – посмотрел вниз на страшную картину, развернувшуюся перед ним, и почувствовал себя уставшим и старым, как само время. Это не Катэй, и все же это было прекрасным мирным местом, раем, в котором жили невинны, люди, не тронутые алчностью и ненавистью. Ну а теперь посмотрите, что мы принесли с собой, – надломленно прошептал он.

– Они больше никогда не восстанут против кастильцев, ваше превосходительство, – сказал ему, один из капитанов.

Аарон подъехал к холму и натянул поводья возле своего предводителя. Он чувствовал такое же опустошение, как и Колон.

– Да, организованный мятеж касиков сокрушен. Те, кого мы не убили на поле сражения, все равно медленно погибнут от голода и наших болезней.

– А что бы ты хотел o? меня. Диего? Надо было позволить Каонабо и опальным завладеть Эспаньолой? Свернуть все наши поселения и уплыть прочь? – Он оглядел равнину. В глазах его застыла печаль.

Аарон вздохнул:

– Нет, Кристобаль. Ты ни в чем не виноват. И если бы мы не противостояли Каонабо и его союзникам, они напали бы на деревню Гуаканагари и убили бы каждого таинца в Марьене, а потом всей массой набросились на нас.

– Они были так похожи на детей, гак великодушны и доверчивы, до того как к ним пришли мы, – тихо произнес Кристобаль.

– Мы не можем восстановить утраченное, но мы можем попытаться остановить распространение того, что вызвало потерю их невинности, – ответил Аарон. – Мы должны сотрудничать с касиками, чтобы оберегать порядок и не допускать порабощения таинцев колонистами, заставляющими их искать золото.

Сказать Легче, чем сделать, Торрес, – заметил Бартоломе, подъехав к ним. – Ты сам чужак и видишь, как хорошо подчиняются генуэзцам Колонам кастильцы. У нас уже есть послание от королевского совета, что полномочия передаются другим – кастильцам, что они начали разведывать воды Индия. Фердинанд хочет получить свою долю. Если мы ничего не отправим ему, нас сместят.

Понимая истинную придворную политику. Аарон посмотрел на Кристобаля и спросил:

– Что вы будете делать?

Исследователь вглядывался в даль, словно видя за горами чужие земли. Потом, насильно возвращая себя к отвратительному побоищу вокруг них, сказал упавшим голосом:

– Прежде всего мы отправим королю и королеве дань, которую сможем собрать. Пленные из вражеских племен будут проданы в Севилью как рабы, потом все то немногое представляющее ценность золото, которое у нас есть под рукой, и другие товары: хлопковую одежду, специи, травы… – Голос его угас.

– Ты должен вернуться ко двору их величеств и просить о преданных солдатах, которые будут выполнять твои приказы. Прекратить ложь Маргарита и Буила, которые вливают яд в уши короля, – пылко произнес Бартоломе.

Аарон огляделся вокруг. Разве смог бы обойтись с таинцами хуже какой-нибудь кастильский или арагонский бюрократ? Или устранить раздоры среди алчных колонистов? По правде говоря, он больше не был в этом уверен. И все же Кристобаль и Бартоломе были известными людьми. Какие-нибудь безликие дворяне были бы неизмеримо хуже.

– Возможно, вам удастся убелить короля и королеву прислать побольше честных поселенцев забрать бесполезных, жадных до золота дворян, которые отказываются жить с индейцами в мире.

Старший Колон внимательно всматривался в лицо Аарона, словно понимая сомнения и страхи своего друга. Наконец он ответил, И в голос его вернулось немного старой решимости:

Подготовить корабли и привести все в порядок в Изабелле займет довольно много времени, но потом я отправлюсь в Кастилию.

– Готовить корабли окажется легче, чем приводить все в порядок в Изабелле, – мрачно заметил Бартоломе.

Кристобаль перевел взгляд с коменданта на брата:

– Вы единственные люди, которым здесь я доверяю больше всех. Вы должны пристально следить за Алонсо Хойедой, иначе он снова начнет охоту за золотом в глубинной части острова.

– Или попытается воссоединиться с твоим старым другом Ролданом, – добавил Бартоломе, бросив многозначительный взгляд на Аарона. Аарон вздохнул:

Франсиско всегда был для меня источником переживаний. Я не думаю, что он будет потакать тщеславию Хойеды и направит армию из Ксарагуа в Изабеллу, но в то же время, поскольку Ролдан не признает вашу власть, это создает неблагоприятное впечатление при дворе. Может быть, мне удастся убедить его заключить с вами мир. После того как мы вернемся в поселение, я отправлю ему письмо и посмотрю, откуда дует ветер в отдаленном Ксарагуа.

Бартоломе похлопал Аарона по спине, а Кристобаль спокойно улыбнулся и сказал:

– Я верю в твою дипломатию, Аарон.

Верный своему слову, Хойеда привез Каонабо, привязанного к лошади. Он привез старою надменного касика в лагерь на следующую после сражения ночь и при этом сообщил, что отправится вместе с партией рабов и лично подарит старого вождя королеве. Быть может, ее старый исповедник Торквемада спасет душу Каонабо.

На рассвете Аарон распрощался с Кристобалем ч Бартоломе, объяснив, что должен вернуться в Изабеллу после того, как проводит Гуаканагари и его воинов в их деревню. У них тоже было довольно большое количество рабов среди побежденных. И все же даже в таинской деревне с пленниками обращаются лучше, чем среди белых. Сердце Аарона болело, когда он видел, как поверженных таинцев загоняют на просмоленные палубы каравелл и отправляют на погибель в холодный северный климат.