Вирджиния Хенли - Дерзкая пленница

Ги слегка наклонил голову:

— Не премину это сделать, мадам. Он спешился и бросил Рольфу:

— Не предпринимайте пока никаких действий.

И он пошел за леди Элисон в пустой зал. Походка его была тверда, шпоры звенели, задевая за каменные плиты пола.

Они сели за стол лицом к лицу. Леди Элисон положила перед ним кольцо с ключами и шкатулку с драгоценностями.

— Сим я передаю вам, мсье, это владение со всеми его людьми. Равно как этот замок и все, чем владею и что представляет собой какую-либо ценность. После битвы при Гастингсе мы с дочерью узнали, что обе овдовели, и поскольку у нас нет защитников, мы вынуждены преклонить колена пред вами. Я могу только умолять вас о милосердии…

Во рту у нее пересохло от страха. Сердце стучало, как молот, и казалось, вот-вот выскочит из груди.

Монтгомери снял шлем и поставил его на стол, положив рядом свои огромные латные рукавицы. Непроизвольно он провел рукой по своим коротким черным кудрям, и леди Элисон с удивлением заметила, что его глаза такие же зеленые, как глаза Лили. И вообще он был очень привлекателен, хотя выражение лица его было таким свирепым, челюсти такими сильными, посадка головы такой гордой, а взгляд таким пронзительным, что от леди Элисон потребовалась вся сила духа, чтобы держаться с ним подобающим образом.

— Ги де Монтгомери, мадам, — коротко сказал он и воззрился на леди Элисон, ожидая, что она скажет дальше.

— Я — леди… прошу прощения, мсье, я — Элисон, а это — Годстоун.

Ги кивнул. Он не любил женщин и за последние годы почти не имел с ними дела, разве что в постели. Женщины хороши только для утоления похоти, но сейчас перед ним была женщина, которую он не мог не уважать за мужество. Она держалась с ним, как королева, и совсем не походила на тех испуганных и одурелых саксонок, которых ему доводилось встречать до сих пор.

— Что вы разумеете под милосердием? — спросил он.

— Вы можете убить всех нас и поджечь селение, но я думаю, что вы слишком умны для такого бессмысленного разрушения и расточительства. Урожай только что собран, наше поселение богато. Вы можете выгнать нас всех и предоставить нам самим заботиться о себе, но я думаю, что вы достаточно разумны и разрешите нам работать на вас. Хозяйство у нас большое, и я привыкла управляться со всем безупречно, а это не очень-то легко, как вы понимаете. Я также сведуща в травах и разных снадобьях, и могла бы заняться лечением ваших воинов. Женщины этого дома искусны в ткачестве, как вы увидите по нашим богатым одеждам. Многие прекрасно стряпают — короче, мсье, хозяйство, где есть женщины, может доставить мужчинам много удобств в самых разных отношениях.

— А взамен этих… женских забот? — Он вопросительно поднял бровь, черную как вороново крыло.

— Крыша над головой и место у стола — и еще защита от мародеров, — почти в отчаянии пыталась договориться леди Элисон.

Въехав во двор, Николя и Андре были приятно удивлены количеством поджидавших их молодых женщин. Они одновременно устремили глаза на Лили и сразу же забыли о других. В мгновение ока Николя спрыгнул с коня и схватил ее в объятия. Она отчаянно сопротивлялась и вдруг оказалась на земле, поскольку Андре ударил брата кулаком в лицо.

— Это моя, братец, поищи другую! — заорал он.

Лили вскочила и хотела убежать, но Андре, выбросив длинную руку, притянул ее к себе и сорвал с нее головное покрывало. Рассыпавшиеся волосы окутали Лили, как сверкающий плащ. Андре от неожиданности выругался, потом схватил ее за запястья, обмотал их грубой веревкой и потащил Лили за собой в сторожевую башню. Николя, выхватив кинжал, поспешил вдогонку. Андре волоком поднял девушку по лестнице и втолкнул в комнату, где стояла единственная кровать. Он захлопнул дверь перед братом и привязал веревку, за которую тащил Лили, к спинке кровати.

Ги де Монтгомери посмотрел на леди Элисон и резко сказал:

— С вашими познаниями в лекарском деле вы можете отравить нас всех в постелях, мадам, коль я позволю вам свободно жить здесь.

— Могу, — согласилась она. — А вы можете убить нас в любой час дня и ночи, когда вам вздумается, — подытожила она.

— Да. И обязательно так и сделаю, если меня к этому вынудят, — подтвердил он. — Значит, если мы верно оценили друг друга, мы прекрасно поладим.

И он вышел, взяв свой шлем и рукавицы. Леди Элисон пошла следом, и от облегчения ноги у нее подгибались.

— Моя дочь! Лили! — воскликнула леди Элисон.

Ги взглянул на Рольфа, который ткнул большим пальцем в сторону сторожевой башни.

Ги взлетел по лестнице через три ступеньки.

— Поганец! Пес смердящий! Я тебе все кишки выпущу! — рычал Николя.

— Она будет моей, или я убью тебя! — орал Андре, вцепившись в горло брата.

— Черт подери! — закричал Ги. — Вы должны командовать своими людьми, а не бесчестить девок!

Нужно было видеть его гнев на братьев, ибо никогда еще — ни разу в жизни! — Андре и Николя не только не ссорились, но даже не сказали друг другу злого слова.

Ги подошел к дрожащей Лили. Грудь ее была обнажена; спутанные золотисто-рыжие волосы падали до самых колен. Она была такой хрупкой и выглядела такой несчастной — чистейшее воплощение damoiselle en distait note 3. И в Ги Монтгомери проснулись рыцарские чувства. Он вынул кинжал, разрезал веревку и взял Лили за руки.

Взгляды их встретились. Его зеленые глаза заглянули в прозрачную глубину таких же зеленых глаз, и внезапно они оба погрузились в века, в зоны взаимного узнавания. Он резко отпрянул, чтобы стряхнуть с себя ощущение dйjа vu note 4.

— Она моя, — заявил он решительно. — Уходите отсюда!

Ги взял Лили на руки, отнес ее вниз, а потом через двор в дом. Голова Лили прижималась к его груди, и она слышала, как под ее щекой бьется его сердце. Не останавливаясь, Ги поднялся наверх, к спальным покоям, выбрал самый большой из них и опустил Лили на кровать.

— Оставайтесь здесь! — приказал он и ушел, захлопнув за собой дверь.

Ги спустился к леди Элисон.

— Первое препятствие, которое нам нужно преодолеть, — это незнание языка. Пока мои люди не выучат язык саксов, а ваши — французский, мне придется просить вас быть моим переводчиком. Прежде всего нужно позаботиться о лошадях. — Он повернулся к Николя: — Ты присмотришь за конюхами. Пусть напоят, накормят и вычистят лошадей. И чтобы все было сделано как должно! С конюхами обращайся хорошо. Они теперь мои люди. Как ты полагаешь, я могу тебе доверить это дело? — сухо спросил он. Потом позвал Андре: — Выясни, нет ли у кого-нибудь оружия. Обыщите замок и все постройки, а также мельницу и церковь. Девчонка, что тебе приглянулась, в моей комнате. И должна пребывать там — в полной неприкосновенности! Проследите за этим, «сэр».

Ги повернулся к Рольфу и леди Элисон, которые, как ему показалось, обменивались любезностями. Будучи женщиной разумной, леди Элисон почувствовала почти облегчение оттого, что предводитель этих людей присмотрел ее дочь для себя.