Вирджиния Хенли - Дерзкая пленница

Лили освежила лицо и руки розовой водой, причесалась и спустилась вниз. Ги ждал ее у подножия лестницы. Он взял обе ее руки в свои и поднес их к губам:

— Вы просто сияете. Я — самый счастливый человек в мире!..

— Вы всегда будете любить меня? — спросила Лили.

— Больше того, я буду вас боготворить, — пообещал Ги.

Столы ломились от дымящихся грудок куропаток со сладкой миндальной подливкой, жареной оленины с дикими яблоками, сдобренной специями, маринованных бычьих языков. На большом блюде лежала кабанья голова, начиненная жареными каштанами, стояли огромные корчаги с элем и печеными яблоками, плавающими в сиропе из сахара и имбиря.

Менестрель спел только что сочиненную им песнь о Лили и Ги, а потом начались игры и танцы. Ги разлучили с Лили, потому что все молодые воины во главе с его братьями заявили, что имеют право получить от новобрачной поцелуй и танец. Когда ее опять усадили рядом с ним, он спросил, наклонясь к ней:

— Вы не устали, любовь моя?

— О нет! Мне очень весело, но как только вы захотите, мы уйдем. — И она вспыхнула.

— Нет, любимая, сегодня ваш день… — Он ласково коснулся ее щеки. — Но когда вам надоест, просто произнесите какую-нибудь незначительную фразу вроде «Мне больше не надо вина, благодарю вас», и тогда мы уйдем.

Через несколько минут подошел оруженосец с кувшином вина, и Лили быстро проговорила:

— Мне больше не надо вина, благодарю вас, — но, заглянув в смеющиеся глаза мужа, воскликнула: — Вы меня одурачили! Вы же видели, что он сейчас подойдет.

Ги привлек ее к себе, а мужчины ударили рукоятками кинжалов по столам и потребовали, чтобы он поцеловал жену, что Ги и сделал, но тут же между ними пробежала искра, и в глазах Ги вспыхнуло желание. Они молча поднялись и стали пробираться между гостями, у которых не хватило духу остановить их. Двое воинов подняли Ги на плечи и понесли. Девушки побежали вперед, игриво смеясь. Войдя в опочивальню, все разошлись еще больше: теперь шутки приобрели непристойный характер, посыпались прозрачные намеки. Весело смеясь, Ги позвал на помощь Рольфа, и тот вместе с Элисон выпроводили гостей из брачного покоя.

Огонь уже пылал, и свечи отбрасывали блики на узорные ковры, висящие на стенах. У себя на подушке Лили обнаружила подснежники и вопросительно взглянула на мужа.

— Я увидел их утром у церкви. Там есть место, закрытое от ветра.

Лили вдруг застыдилась и, облачившись в темном уголке в шелковую ночную сорочку, замерла в нерешительности.

— Иди сюда, погрейся, любимая, — обернулся Ги.

Он нежно усадил Лили к себе на колени, не забыв при этом взять вино. Его губы почти касались ее щеки, и когда он поднял голову и взглянул на нее, она обвела их пальцем и улыбнулась.

— Кончики губ у тебя притупленные.

— Когда я вот так приподнимаю твои волосы, на шее у тебя появляется маленькая изогнутая складочка.

И Ги поцеловал эту складочку. Ему хотелось продлить сладость и волшебство этой минуты, хотелось, чтобы она тянулась подольше…

Он ласкал изящное теплое тело Лили, бормоча ласковые слова, касаясь губами ее волос, висков и век. Наконец он поцеловал ее в губы. Она вернула ему поцелуй, страстно обвив его шею. Он отнес ее на постель и быстро разделся, потушил свечи и лег, обнаженный, рядом с ней. Сняв с Лили ночную сорочку, Ги провел рукой по ее спине и ногам. Кожа ее была как атлас. Наслаждение накатывало на него волнами, когда он целовал ее груди, чувствуя, что они, набухая, отзываются на его поцелуи. Лили пылала от страсти, ощущая его мускулистые ноги у своих ног; ее руки ласкали его спину, тело изогнулось и раскрылось навстречу ему. Ги, не прерывая поцелуя, брал ее мучительно медленно и позволил себе испытать радость удовлетворения не раньше, чем она достигла вершины.

— Я очень люблю тебя, красавица моя. Помни об этом всегда, обещаешь? — немного успокоившись, прошептал Ги.

— Как могу я в этом сомневаться? — нежно проговорила она, проводя пальцем по его тяжелым бровям и сильному подбородку.

Перед Лили замелькали воспоминания, начиная с того дня, когда она впервые увидела этого человека, с которым теперь связана навечно. Но в то же время ее жгла мысль: она полюбила врага, норманна, завоевателя ее родины! Она не знала, плохо это или хорошо для Англии, но для нее обернулось счастьем то, что норманном, завоевателем Годстоуна, оказался Ги де Монтгомери, рыцарь и воин, спасший ее от дракона, словно принц в волшебной сказке. Здесь, в его постели, в его объятиях ей все казалось справедливым и прекрасным… Оттого ли, что любовь околдовала их своими чарами, или так было предопределено звездами — и это просто судьба?..

Мысли Ги бежали в другом направлении. Думая о будущем завоеванной им страны — теперь и его страны, — он связывал его с лежащей рядом с ним прекрасной женщиной, которая явилась ему словно награда. Ему страстно захотелось, чтобы она, его любимая Лили, нарожала много сыновей, сильных воинов, которые будут строить и защищать эту — его и их — страну!

— Лили, моя маленькая, моя любимая!.. — обнял ее Ги.

Щекой, прижатой к его груди, сна ощутила, как забилось его сердце. Она приподнялась, чтобы вновь насытиться его смуглой красотой и убедиться, что все это не сон. Застонав, он коснулся ее волос и омыл свою грудь в их шелковистом потоке. Потом притянул ее к себе, охваченный яростным нетерпением снова стать с ней единой плотью. Поцелуй его был требователен, он ошеломил Лили своим напором. Предыдущий раз он ласкал ее с томительной нежностью; теперь же его страсть вышла из повиновения, и казалось, что он ласкает ее в первый раз — или в последний.

Его дикая сила несколько испугала Лили, но она решила ни в чем ему не отказывать. Если он хочет от нее всего, она даст ему это все; более того, даст с радостью.

Он охватил руками ее зад, отчаянно стремясь погрузиться в ее прелесть. Раньше она казалась такой хрупкой, такой беспомощной, но теперь она была ему под стать — той самой женщиной, которую он всегда искал. Его охватило чисто мужское желание покорить ее своей власти, оставить на ней клеймо, говорящее о том, что это его женщина и ничья больше. В этом страстном порыве он завладел ее губами.

Желание охватило ее чресла и сдавило их, как змея. Рухнули последние преграды между ними, и они вместе бросились в пропасть вечной любви. Его горячее семя текло в нее, зарождая дитя…

— Теперь усни, — пробормотал он.

— Я не могу: все так ново, странно и удивительно!..

Ги улыбнулся в темноте, потому что знал: она уснет мгновенно. Он привлек ее к себе, улегся сам поудобнее и вознес хвалу небесам, благодаря за то, что его жизнь наконец устроилась так, как ему по душе.

Утром Лили проснулась, томно и сладостно потянувшись в своей широкой кровати. Повернувшись к мужу, она увидела, что тот смотрит на нее, опершись на локоть.