Вирджиния Хенли - Дерзкая пленница

— Есть еще вариант — найти вам мужа, который обращался бы с вами почтительно, вы понимаете? — Робер улыбнулся доброй улыбкой.

— Я не хочу выходить замуж, сир, — сказала Лили умоляющим, нежным голоском.

— Будь по-вашему. Мне самому эта мысль не по душе, — засмеялся Робер. Он обнял Лили и притянул к себе. — Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы… чтобы… — заколебался он.

Она улыбнулась. Как легко можно было бы отказать ему! Но она не в состоянии причинить боль этому человеку, от которого видела только доброту и ласку.

Перевезя супругу и детей в Лондон, король Вильгельм известил Робера, что он намерен посетить Беркхэмстед и посмотреть, как продвигается строительство крепостных сооружений. Письмо было сдержанным, и Робер заподозрил происки де Курси. Он ожидал порицания, но недооценил всей глубины гнева Вильгельма! Робера вызвали к королю без всяких почестей, как простого землевладельца.

— Говорят, вы завели любовницу-саксонку, — проронил Вильгельм с отвращением. — Немедленно избавьтесь от нее!

— Вы можете распоряжаться мною во всех отношениях, но в таких делах я сам себе хозяин, — ответил Робер, вспыхнув.

— Клянусь Иисусом, я слишком высоко вознес тебя, но в моих же силах низвергнуть тебя с этой высоты! — угрожающе заявил Вильгельм.

— Вильгельм, мы же братья! Давайте же не будем ссориться, — увещевал Робер. — Если бы вы только взглянули на нее, вы бы поняли, почему я очарован. Господи, Вильгельм, неужели после семнадцати лет семейной жизни ваш взгляд не останавливается порой на какой-нибудь красивой женщине? Если вы будете отрицать это, я решу, что вы лишены всего человеческого.

Вильгельм молча смотрел на Робера. Гнев его угас, но лицо оставалось суровым.

— Твоя мать, Робер, была обвенчана с нашим отцом, а моя — нет. Ты не имеешь представления о том, сколько несчастий обрушивается на голову незаконнорожденного ребенка, а я все это испытал, что сыграло важную роль в моей судьбе. Ты полагаешь, что оказал этой женщине честь, сделав ее своей любовницей, а на самом деле, наоборот, ты обесчестил ее. Отошли эту беднягу отсюда, пока толпа не накинулась на нее, как стая голодных волков, и не разорвала на части.

Наконец было решено, что Лили отправится на Мон-Сен-Мишель, маленький островок, расположенный недалеко от побережья Нормандии, где монахи-бенедиктинцы выстроили замечательную церковь в романском стиле и монастырь. Отец Себастьян согласился отвезти туда Лили и Бетту. Теперь, когда все определилось и отъезд уже был не за горами, Лили почувствовала огромное облегчение. Все ее мысли были заняты будущим младенцем. Робер был добр, любезен и как-то по-отечески внимателен. Но она не могла забыть, что он предложил отдать ребенка в чужие руки, и это убило ту крошечную приязнь, которую Лили поначалу испытывала к нему. Ей нужна была только тихая пристань, где можно прожить уединенно до рождения ребенка. Лили старалась скрыть свое положение от окружающих и стала носить очень просторные платья. Большую часть времени она проводила в своих комнатах либо гуляла по прекрасному саду, думая о новой жизни, что крепла в ней.

По совету отца Себастьяна Лили взяла с собой теплые вещи — на Мон-Сен-Мишеле холодная зима. В последний вечер Робер пришел рано, вместе с отцом Себастьяном.

— Лили, вы уже путешествовали с отцом Себастьяном и знаете, что ему можно доверять. Я думаю, что вам лучше ехать по дороге, идущей вдоль моря до Хаванта, где дрейфует моя флотилия. Святой отец, вот вам верительное послание капитану. Он доставит вас на остров. И еще, святой отец, у меня есть для вас поручение в Морген, это всего в нескольких милях от Мон-Сен-Мишеля. Буду очень признателен, если вы, после того как устроите Лили, побываете в Моргене и разузнаете, как там дела.

Провожая отца Себастьяна к двери, Робер тихо добавил:

— Зайдите ко мне завтра, я дам денег, чтобы обеспечить ваше путешествие. Позаботьтесь о ней — ради меня.

Отец Себастьян кивнул и удалился.

Робер расположился у огня и взял Лили за руку.

— Послезавтра меня здесь уже не будет. На севере беспорядки, несколько человек подняли восстание и собирают вокруг себя сочувствующих.

— Это саксы? — спросила Лили.

— Боюсь, что да, дорогая. Я знаю, что вам это неприятно и задевает вашу гордость.

— Нет, сир, я тревожусь только за вашу безопасность, — возразила она. А про себя добавила: «Боже, сделай так, чтобы Ги не пришлось туда ехать!»

Робер нежно привлек ее к себе, заглянул в глаза. И спросил — словно читал ее мысли:

— Лили, вы любили Монтгомери? — Голос его звучал хрипло.

Ее глаза расширились от удивления.

— Я… да, наверное.

— Я никогда не спрашивал вас, что случилось в Годстоуне, не хотел быть бестактным.

— Я очень признательна, что вы ни о чем не спросили, Робер. Так нужно ли делать это теперь? — напрямик сказала Лили.

Он наклонился и, нежно целуя ее, пробормотал, запинаясь:

— Вы любили его больше, чем меня?

Лили растерянно искала ответа, который мог бы его удовлетворить.

— Робер, между вами огромная разница. Вас нельзя не любить — вы душевный, благородный, истинный мужчина.

— А он?

— Я его ненавижу! — ответила она так пылко, что у Робера не осталось ни малейшего сомнения в глубине ее любви к Монтгомери. Он вздохнул, но уйти уже не мог — чувственность его была слишком возбуждена.

— Лили, милая, пустите меня к себе!..

Уезжая из Беркхэмстеда, Лили чувствовала только облегчение — огромное облегчение. После бесконечных задержек с багажом из-за нерасторопности Бетты они отправились к побережью в сопровождении нескольких воинов Робера. Лили ехала на белой кобылке, а сзади вели Зефиру и запасных лошадей: дорога была долгой и трудной. Четырнадцать дней они ехали до побережья, делая длительные стоянки для отдыха, которого требовало состояние Лили. Погода, как ни странно, стояла прекрасная. Пока корабль готовили к отплытию, Лили и ее спутники жили на постоялом дворе. Лили почти не выходила на улицу: морской порт — неподходящее место для женщины в ее положении. А ей очень хотелось погулять по берегу и подышать морским воздухом. Наконец они с Беттой разместились в маленькой каюте, и корабль отплыл.

Когда собрали урожай и закончили все приготовления к зиме, Ги объявил, что едет домой, в Нормандию. Братья упрашивали его взять их с собой, но он наотрез отказался. В конце ноября Ги уехал.

В то же самое время, когда корабль с Лили на борту отчаливал от берегов Хаванта, Ги нашел капитана, который согласился перевезти его через Ла-Манш. Но в отличие от Лили Ги направлялся в Сен-Валери — в то самое место, откуда год назад отплыла нормандская армия, начавшая военную кампанию против Англии.