Мария Берестова - Сердца не покоряют силой

– А где же дворец? – спохватилась принцесса, ещё раз окидывая взглядом площадь. – Или он отдельно стоит? – заинтересовалась она.

– Дворец? – хмуря брови, переспросил Эртан, опять потеряв нить её рассуждений.

– Или у вас ратуша совмещена с дворцом? – уточнила Рэми, пытаясь выяснить, где проживает собеседник, но явно подбираясь к вопросу слишком издалека.

– Зависит от того, что именно вы подразумеваете под дворцом, – выкрутился Эртан, гордый таким ловким пассажем.

– Королевский дворец, – лекторским тоном принялась пояснять Рэми, – это место, где живёт королевская семья и двор.

Правитель просиял, выяснив, что именно ей нужно, и весело отрапортовал:

– Ну, дом нашей семьи вы видели, а двор – кто где. В ратуше только старцы живут, у остальных свои дома и усадьбы.

До Рэми с минуту доходила мысль, что дворца в столице не существует – не считать же за таковой довольно скромный особняк, в котором её поселили!

Потом до неё ещё минуту доходило, что в этот особняк её определили с концами – не просто как пока ещё невесту, но и как жену повелителя.

Следующим выводом была мысль, что Алиссию и гувернантку, конечно, там тоже разместили с комфортом, но места для регулярного женского дворцового штата там явно нет.

– Но где же мне поселить мой двор! – огорчённо воскликнула принцесса, которая, конечно, не собиралась задерживаться в Мариане на такой срок, чтобы обзаводиться собственным двором, но нервы-то жениху потрепать надо!

– Ваш двор? – не подвёл жених, кажется, слегка побледнев и вообразив, что откуда-то из Ниии на него медленно, но неотвратимо надвигается длинный караван карет, битком набитых чопорными девицами, планирующими расселиться в марианском королевском дворце.

– Кто у вас положен по штату для жены ралэса? – невозмутимо уточнила Рэми, чувствуя себя, наконец, на своей почве. – Статс-дамы, фрейлины, камер-фрейлины, обер-гофмейстерина?

Лицо Эртана вытянулось, он принялся что-то подсчитывать: «Лис, Вента, Бени» – после чего выдал:

– Считайте, что первые три уже есть, а вот четвёртой можно сделать Алиссию, – кивнул он через плечо.

Несмотря на всю склонность Рэми к скандалам и язвительности, в этот момент она даже растерялась, осознав, что ей предлагается закрыть все придворные должности всего четырьмя женщинами, включая компаньонку.

– Не любите раздувать штат, да? – уныло переспросила она.

Отец неоднократно жаловался на «раздутый» женский штат во дворце – немудрено, четыре принцессы и одна королева, и у каждой – свой маленький двор. Речи о том, что нужно быть умеренной и экономной, Рэми слышала неоднократно, но даже в страшном сне ей не могло присниться, что в альтернативу её прекрасному «экономному» штату из двадцати дам ей предложат всего четыре!

– Было бы кем раздувать! – беззаботно рассмеялся Эртан.

Сопоставив его возглас с размерами города, Рэми заподозрила нечто ужасное, что и поспешила уточнить:

– А сколько вообще людей живёт в столице, ваше повелительство?

Неопределённо поведя плечом, тот покрутил рукой в воздухе, что-то прикидывая, и не разочаровал:

– Тысяч пять.

Теперь уже вытянулось лицо у принцессы.

– Ты слышала, Алиссия? – повернулась она к подруге. – Это же как в нашей Гончарной слободке!

Ранее непробиваемый её пассажами ралэс на этом месте ощутимо нахмурился. Алиссия сделала круглые глаза: мол, что ты несёшь? Слободка, на самом-то деле, была совсем даже слободой, и жили там отнюдь не только гончары.

– Наконец-то отдохнём от шума, – мило улыбнулась Алиссия Эртану, пытаясь сгладить впечатление от слов принцессы. – Всегда любила очарование небольших уютных городов!

Эртан облегчённо заулыбался и подтвердил, что да, марианцы тоже предпочитают небольшие поселения, потому что сроду не любят тесниться.

Однако шпильки Рэми, судя по всему, всё же попали в цель, потому что его разговорчивость на этом иссякла, и дальнейшая прогулка прошла скучно и вяло.

В этот же день после ужина принцесса достала из своих вещей удобный блокнот и принялась составлять коварный план. Сегодня она славно потрудилась, выискивая слабые места противника, и с однозначной точностью обнаружила главные болевые точки, которые нужно было использовать против него. Во-первых, Эртан явно гордился родной страной, и поэтому очень остро воспринимал сравнения не в её пользу. Во-вторых, этикет и протокольные нормы его весьма тяготили, а тут уж Рэми знала, где развернуться! В-третьих, он привык к живому неформальному общению, поэтому лучший способ отвратить его от всяких идей о женитьбе на ней – это держать выдающуюся дистанцию, быть неприступно-ледяной и всячески подчёркивать, что брак ничего не изменит в этом отношении.

Перечитав споро набросанные пункты, Рэми довольно потянулась. Возвращение домой замаячило на горизонте, и всю эту поездку вполне можно обозначить как приятные летние каникулы. А значит, нет ничего странного в том, что этими каникулами она наслаждается – а Рэми должна была признать сама с собой, что Мариан ей весьма понравился, и в такой вольной и почти дикой жизни есть что-то, несомненно, привлекательное.

Что касается Эртана, то он ощутимо приуныл. Попытка сойтись с невестой, пользуясь привычными ей средствами, не удалась – а ведь он потратил столько усилий, пытаясь придерживать язык, изъясняться куртуазно и вести себя дипломатично!

Надо отметить, что неудача подобного рода была у него первой. Обычно Эртан сходился с новыми людьми легко и непринуждённо, не прилагая к этому особых усилий – фамильное обаяние досталось ему вполне, чем он и пользовался. Впервые это самое обаяние дало осечку: Рэми явно не была очарована, и у него даже сложилось впечатление, что её мнение о нём успело ещё больше упасть за этот день.

Больше всего его огорчало, что она словно отгородилась от него высокой стеной – это ощущалось так, будто он так и не сумел наладить с ней контакт. Даже с её дамами он чувствовал себя более привольно и уверенно – они обе оказались настроены дружелюбно, и он уже сложил некоторое впечатление об их характерах.

Про характер же Рэми он не мог сказать ничего, потому что так и не сумел пробиться к ней-настоящей, а вся эта внешняя идеальная мишура не казалась ему хоть сколько-то живой.

Немного поразмышляв, Эртан выдвинул гипотезу, что принцесса переживает, как бы в Мариане не снизился тот уровень комфорта, к которому она привыкла под крылом отца. Тут, конечно, ему не удастся соперничать с ниийским королём, но и опускать руки он не намерен. Внутри себя ралэс принял решение доказать невесте, что здесь ей будет даже лучше, чем там.

Для этого, в первую очередь, неплохо было бы выяснить, зачем ей потребовались все эти камер— и обер-, но, к сожалению, Эртан даже названия должностей не запомнил, не говоря уж о том, чтобы догадаться, чем все эти дамы должны быть заняты, и почему их отсутствие может служить огорчением. Учебник по этикету таинственно молчал, не давая никаких комментариев по этому поводу, а в исторические трактаты, посвящённые Ниии, он заглянуть не догадался, так что решил отложить вопрос до прибытия сестёр – три светлые женские головы наверняка найдут решение!