Нора Хесс - Магия страсти

– Я не имею в виду разные мелочи, Зеб. У меня в поселке имеются два-три человека, которые постоянно на что-то жалуются. Но я говорю о настоящем враге, который приносит мне настоящие неприятности.

– Ты с кем-нибудь ссорился в последнее время?

– Недавно я сцепился с Гилом Хэмптоном. Зеб с сомнением покачал головой.

– Не похож он на того человека, который будет строить козни за спиной.

– Я тоже так думаю, – согласился Чанс. – Хотя, кто его знает. Из-за женщины мужчина еще и не на такое способен.

Старик многозначительно поднял бровь, но ничего не сказал.

Доусен молча уставился в чашку с кофе. Кажется, он вел себя тоже довольно странно, когда дело касалось Фэнси.

На этом их разговор закончился.

Чанс допил кофе и встал из-за стола.

– Увидимся за ужином. Я должен побриться, принять ванну и переодеться в чистое. Наверное, от меня пахнет как от медведя.

– Ты и выглядишь сейчас, как медведь, – засмеялся старик ему вслед.

Пустой дом был таким холодным и обстановка в нем была такая гнетущая, что Чанс первым делом развел в печи огонь и поставил на плиту две большие кастрюли с водой. Затем снял куртку и направился в спальню.

Когда Фэнси настояла на том, чтобы он перебрался в спальню к Ленни, то он не стал переносить туда свою одежду. Тогда он объяснял себе это тем, что, якобы, хотел позлить таким образом Фэнси. Но сейчас он мог признаться себе, что просто-напросто ему было приятно видеть свои вещи по соседству с ее одеждой. Это выглядело как-то интимно.

Где она сейчас? Этот вопрос он не уставал задавать себе.

«Где она?» – спрашивал он себя, бреясь. «В тепле ли она? – спрашивал он, залезая в корыто с горячей водой и намыливая себе плечи. – Не голодна ли? Скучает ли по нему, как он скучает по ней?»

Вдруг, словно молния, его пронзила мысль, от которой мыло выскочило из его рук: ведь он, как сумасшедший, искал повсюду вовсе не племянника – ему хотелось во чтобы то ни стало вернуть назад Фэнси. Он хотел, чтобы она снова жила в его доме. Чтобы хозяйничала здесь, делила с ним не только постель, но и все свои беды и радости. И чтобы так было до конца жизни. Если нужно, он с радостью женился бы на ней. Чанс вдруг понял, что ему хочется этого больше всего на свете.

«Но захотела ли бы Фэнси выйти за меня замуж? – спросил он себя, поднимаясь из корыта и не обращая внимания на стекавшую с него воду. – Она никогда не высказывала такого желания. Ни разу».

Хотя он и обвинил ее в том, что она, якобы, хочет заставить его жениться на ней, но… Фэнси никогда не говорила ему ласковых слов, за исключением тех редких моментов, когда они были в постели в объятиях друг друга.

Тогда она шептала его имя. Шептала так нежно.

После обеда Фэнси, одетая в свое скромное платье из голубой шерсти с белым льняным воротником и такими же манжетами, сидела в мягком кресле у окна большой комнаты, расположенной рядом с ее спальней. Эта комната с тремя огромными окнами выходила на северную сторону особняка, откуда открывался прекрасный вид на залив, куда постоянно заходили различные корабли. Как и во всем доме, здесь, в этой комнате стояла очень красивая и дорогая мебель торгового дома Хэп-плуайт.

Спальня Тода и Ленни находилась напротив, через зал. В дневное время они часто заходили к Фэнси или гуляли по дому. Она всегда нервничала, когда они разгуливали по всем комнатам, так как боялась, что они разобьют дорогие статуэтки или другие какие-нибудь безделушки. Впрочем, мальчики больше предпочитали играть не в доме, а в длинном заднем дворе. По утрам они занимались с учителем в одной из комнат особняка, специально для этой цели превращенной в класс. Бабушка решила, что так будет лучше для Ленни. Если бы Тод стал посещать школу без него, это разбило бы его сердце.

И все же ребята не чувствовали себя здесь счастливыми, хотя все, и особенно бабушка, были очень добры и внимательны к ним. Как и Фэнси, они скучали по горам, по огромным, подпирающим небеса елям – по всем тем местам, где можно было бегать и кричать, сколько душе угодно.

Девушка вздохнула и, подтянув к себе колени, положила на них подбородок. Тод и Ленни также скучали по Чансу. И она сама тоже скучала по нему. Даже непонятно, чего ради она так по нему скучала. Ведь они только и делали, что постоянно ссорились. Фэнси грустно улыбнулась. А может, она скучала по этим ссорам? И еще ей не хватало своих новых подруг из числа жен лесорубов, Зеба, Мирты. Она тосковала по тому образу жизни, к которому привыкла с самого рождения.

Сейчас, наверное, Молли и остальные женщины из поселка готовятся к Рождеству. В каждом доме стоит наряженная елка. Все тайно готовят друг другу подарки, колдуют над разными вкусными праздничными блюдами. Фэнси представила, какие ароматы сейчас разносятся изо всех кухонь поселка.

А здесь все было так же, и в то же время по-другому. Она хотела пойти с мальчиками выбирать елку, но дворецкий Томас сам привез с рынка огромную пушистую ель, которая теперь стояла внизу, в большой гостиной, очень нарядная, украшенная все тем же Томасом. Под елкой лежала целая куча красочно упакованных свертков, приготовленных к празднику. Все делалось кем-то, а они как бы не принимали участия, и поэтому приближение праздника не очень ощущалось. Правда, мальчиков Томас взял с собой в город поискать омелу [3], с разрешения бабушки, конечно.

Также и здесь по всему дому разносились разнообразные аппетитные запахи. Уже целую неделю миссис Хэммер готовила что-то к Рождеству. Фэнси хотела было помочь поварихе, но бабушка сказала, что та на кухню кроме посудомойки никого не пускает. Это было владение миссис Хэммер, и она ревниво его охраняла.

Девушка снова вздохнула. Праздно проводимое время сводило ее с ума. Она не была рождена для жизни леди, все обязанности которой сводились к тому, чтобы только наряжаться в шелка, бархат, атлас и принимать гостей после обеда. А Фэнси просто ненавидела сидеть за инкрустированным деревянным столом, подавая гостям бабушки чай в серебряных подстаканниках.

Но больше всего она ненавидела поддерживать разговор с их глупыми дочками, которые без умолку болтали о вечерах, балах, женихах и туалетах. Глупость этих девиц раздражала Фэнси. Такие же самые чувства она испытывала и к молодым людям. Хотелось смеяться, глядя на их кружевные рубашки и узкие панталоны. Лица у них были бледные и гладкие, словно у томных, избалованных девушек, а руки – слабые, мягкие, изнеженные. И это выглядело странным для нее, привыкшей к домашней работе, и потому имевшей далеко не белые ручки.

Фэнси с самого начала поняла, что бабушка тешит себя надеждой выдать ее замуж за одного из этих молодых людей, так как проницательная старая дама беспокоилась, что какой-то грубый лесоруб мог завоевать сердце ее дорогой внучки. Но добрая бабушка не знала, что эти неженки никогда не смогли бы понравиться Фэнси, и не только из-за тоски по Чансу Доусену. Просто она привыкла к тому, что мужчины должны быть широкоплечими, сильными, загорелыми, способными защитить себя и свою семью в случае необходимости. А эти молодые щеголи из Сан-Франциско разве могут кого-нибудь защитить? Да их самих нужно защищать от всего на свете.