Карен Хокинс - Загадочный джентльмен

– Он самым наглым образом домогался моей жены!

Виконт скорчил гримасу, в его глазах заиграл озорной огонек.

– Так нужно было вызвать оскорбителя на дуэль! Или вы так и сделали?

– Вызвал бы непременно, да негодяй сбежал с моими деньгами, прежде чем я успел опомниться.

– Да, – задумчиво протянул виконт. – Действительно, нелегко собраться с мыслями, когда подметаешь фраком пол собственной кареты.

Лорд Херст не сдержал удивленного возгласа, но Финдерком лишь захлопал глазами.

– Откуда вы знаете, что я был на полу кареты?

Виконт любезно улыбнулся:

– Вы запачкали колени.

Финдерком глянул вниз.

– Ах это… Я упал на пол, надеясь отвлечь грабителя от… что еще оставалось делать, ведь я забыл взять с собой пистолет. Впредь такого не случится!

– Ну разумеется, – сказал виконт примирительно.

– Прискорбное происшествие, но все уже закончилось, хвала небесам, – постарался умерить накал страстей Херст. – Уэстервилл, вам предстоит сегодня долгий путь, так что мы не станем вас больше задерживать. Напишите письмецо, когда соберетесь купить кобылу, и я распоряжусь, чтобы ее доставили к вам.

– Благодарю, милорд. Обязательно напишу.

– Надеюсь. – Херст отворил дверь в библиотеку. – Идемте, Финдерком. Отведайте моего портвейна. Чудеснейший сорт. Уэстервилл привез его прямо из Франции! – Херст подмигнул Уэстервиллу поверх головы Финдеркома и закрыл за собой дверь.

Виконт усмехнулся. Тихонько насвистывая, он вышел из дома и направился к ожидающей его карете.

– Наконец-то, господин Джек! – приветствовал его рослый рыжеволосый шотландец. – Заставили вы меня ждать! – Он облегченно вздохнул.

Кристиан Джеймс Ллевант, виконт Уэстервилл, пожал плечами:

– Прости, Уилли. Я бы вырвался пораньше, но поднялась такая суматоха!

– Ну да. – Глаза Уилли весело блеснули. – Видел я, как приехал тот джентльмен со своей леди. Заячья душа, каких мало!

– Действительно, – согласился Кристиан. – Я думал, он…

Проворная фигура вынырнула из-за кареты. Мужчина был одет в скромный черный плащ и брюки, какие носят дворецкие. Высокий, худой и элегантный, он поклонился Кристиану.

– Милорд, я и не слышал, как вы подошли.

– Я пришел только что, Ривс, – ответил Кристиан.

Дворецкий был у него всего два месяца, и он никак не мог привыкнуть к его заботам. Столько лет он провел, довольствуясь исключительно компанией Уилли! Они жили в тавернах, нигде не задерживаясь дольше необходимого. И вот теперь извольте – Ривс, воплощение идеального слуги, а также роскошный дом в Лондоне. И все это принадлежит ему, Кристиану. Он бросил дворецкому мимолетную улыбку.

– Прошу прощения за опоздание. В доме разыгрался целый спектакль.

Уилли насмешливо хмыкнул:

– Ну да, прямо цирк. Кто-то задержал карету одного сопливого джентльмена, и…

Кристиан бросил на него предостерегающий взгляд, но быстро отвел глаза. Не хватало еще, чтобы зоркий дворецкий что-нибудь заметил. Ривс действительно принялся допрашивать беднягу Уилли:

– Объясните мне, господин Уильям, откуда вам столь точно известно, что джентльмен… так сказать, предрасположен к…

Уилли переминался с ноги на ногу, бросая умоляющие взгляды на Кристиана. Тот сжалился:

– Ривс, нам пора ехать. Велите кучеру…

– Милорд, – пробурчал Ривс с заметным неодобрением в голосе, – вы ничего не хотите мне рассказать? О джентльмене, который недавно вошел в этот дом, жалуясь, что его ограбили?

– Нет!

Ривс вздохнул:

– Придет день, когда я представлю вам счет…

– Ох, да ради Бога! – взмолился Уилли. – Мы всего лишь отправились прогуляться, повеселиться немного… Остынь!

– Я как раз рассуждаю здраво, – сурово сказал Ривс. – Лорд Уэстервилл скоро унаследует огромное состояние. Нет нужды и дальше искать приключений на свою голову.

– А никто и не говорил, что в них была такая уж нужда, – возразил Кристиан. – Было весело, вот и все.

Уильям хихикнул:

– А леди-то какова, не правда ли, мистер Джек?

Ривс поморщился:

– Мой дорогой Уильям, умоляю, постарайтесь впредь называть его светлость надлежащим именем – лорд Уэстервилл!

– Сам знаю, – фыркнул Уильям, утирая нос не слишком чистым рукавом. – Но не стану я именовать мистера Джека милордом, покуда он верхом на Верзиле Тоби. Не стану!

Ривс грустно взглянул на Кристиана:

– Милорд, когда ваш батюшка, умирая, велел мне разыскать вас, я никак не предполагал, что вы занимаетесь столь опасным делом.

Улыбка замерла на губах Кристиана. Чтобы выжить в этом мире, ему пришлось научиться владеть собой, сохранять ясность ума. Но даже сейчас, когда дворецкий упомянул отца… Что он почувствовал? Ярость? Печаль? Его словно окатило холодной волной, из которой он черпал одновременно и непреклонную волю, и мучительную слабость. Кристиан сжал зубы. Что ж, если он хочет найти убийцу матери, ему нужно уметь сохранять спокойствие, когда напоминают об отце. Было время, когда ему так хотелось слышать отцовское имя! Но это было давным-давно. Кристиан поймал задумчивый взгляд Ривса.

– Если отец, пока был жив, хотел сделать мое существование не столь опасным, отчего бы ему тогда не проявить побольше заботы обо мне и брате? Да он нас совсем забыл. Странно, что вспомнил хотя бы на смертном одре.

Ривс кротко вздохнул:

– Вы позволите мне объяснить…

– Все это не имеет значения. Мне нужно состояние. Деньги помогут мне найти того, кто предал мать и явился причиной ее смерти. Вот что действительно важно.

Уилли сплюнул под ноги, в грязь мостовой.

– Месть, – сказал он со смаком.

– Месть никому не приносила добра, – холодно заметил Ривс.

– Да ладно! Разве можно по-другому? Мы, горцы, обид не прощаем.

Ривс покачал головой.

– Милорд, умоляю. Оставьте Джентльмена Джеймса в прошлом, пусть станет легендой – он это заслужил. Ваши планы пойдут прахом, если вас поймают и вздернут на виселице.

Кристиан понимал: Ривс прав. Но… только сейчас, когда перед ним забрезжила возможность получить наследство и титул, он вдруг понял, что ремесло разбойника с большой дороги его очень привлекает. Ему казалось, что это забавно, и риск быть пойманным согревал ему кровь в промозглые, угольно-черные ночи. А главное – каждый раз, когда ему удавалось взять верх над кем-то побогаче и с точки зрения общества могущественнее, чем он сам, Кристиан чувствовал себя настоящим триумфатором. Как будто он одержал победу над собственным отцом. Таким холодным. Высокомерным. Отцом, забывшим своих сыновей.

Потом Кристиану вдруг пришло в голову, что жизнь разбойника может казаться притягательной и подругой причине. Ощущение мучительной свободы. Восхитительное чувство опасности, когда они с Уилли догоняли очередную карету. И, как сегодня, жадный женский рот, ищущий его поцелуя.