Виктория Холт - Секрет для соловья

– Боже, прошу тебя, не дай этому ребенку стать сиротой, – молилась я. – Не делай Лили вдовой – она ведь такая юная!

О, скольких женщин сделает вдовами и скольких детей еще осиротит эта ужасная, бессмысленная война!..

– Но только не Лили, – повторяла я снова и снова, – только не Лили…

Я направилась в палату, надеясь отыскать кровать Клифта. Это заняло много времени, но, в конце концов, я нашла его.

Опустившись на колени рядом с его постелью, я сказала:

– Вильям, вы узнаете меня?

Казалось, он меня слушает, но его глаза ничего не выражали. Я испугалась, что он частично утратил слух.

– Вильям, – тихо и настойчиво продолжала я, – я – Анна Плейделл, подруга Лили.

– Лили, – с трудом пробормотал раненый. Мне показалось, что он старается улыбнуться.

– Только не умирай, – исступленно молила я его. – Ты не должен умереть. Вспомни о Лили и о своем сыне!..

Но ледяной страх сковал мою душу – я видела, насколько Вильям плох.

Выйдя из палаты, я направилась в маленькую комнатку, куда часто удалялась, когда мне хотелось побыть одной. С тех пор, как именно там Чарлз просил меня стать его женой, эта каморка приобрела для меня особое значение. Там же состоялся и мой примечательный разговор с доктором Адером, во время которого я убеждала его не разлучать Этель и Тома. Какой-то инстинкт привел меня сюда и на этот раз. Я не сомневалась, что должна немедленно найти доктора Адера, потому что, как это ни странно, меня не покидала уверенность, что только он один может спасти Вильяма Клифта.

Увидев Адера в своей любимой комнатушке, я не удивилась. Он снимал с полки пузырьки с какими-то лекарствами и, слегка хмурясь, рассматривал содержимое на свет.

– Доктор Адер!

Он резко обернулся.

– А, это вы, мисс… э…

– Плейделл, – как всегда, подсказала я.

– О да, конечно.

– В госпиталь привезли раненого, – начала я, боясь, что он меня не дослушает. – Я его знаю, и не только его, но и его жену, и ребенка.

– В госпитале вообще масса раненых. Наверное, у многих из них есть жены и дети. И что же такого особенного именно в этом раненом?

– Он не должен умереть. Его надо спасти!

– Наш долг состоит как раз в том, чтобы спасти как можно больше пациентов.

Не помня себя, я подошла к нему и схватила его за руку. Он был явно удивлен и даже слегка улыбнулся.

– Пожалуйста, – взмолилась я, – осмотрите его немедленно. Скажите, что вы сумеете его спасти. Вы должны, вы просто обязаны сделать все, чтобы он не умер!

– Хорошо. Где он?

– Я проведу вас к нему.

Доктор Адер последовал за мной, и вскоре мы очутились у постели, на которой лежал Вильям Клифт. Адер осмотрел его. На это потребовалось немного времени. Я стояла рядом и наблюдала, как быстро движутся его ловкие пальцы.

Наконец, он опять укрыл Вильяма одеялом, вышел из палаты и направился в ту каморку, которую мы только что покинули. Я молча следовала за ним.

– У него в бедре две пули, – коротко объяснил мне доктор Адер. – Началось нагноение. Если их немедленно извлечь, у вашего Клифта появится шанс выкарабкаться.

– Прошу вас, дайте ему этот шанс. Я умоляю вас! Адер с минуту молча смотрел на меня, а потом сказал:

– Ну что ж, хорошо. Я прооперирую его тотчас же. Вам лучше быть рядом – может понадобиться ваша помощь.

– Да, конечно, – с готовностью отозвалась я. – Разумеется, я буду рядом.

– Подготовьте больного к операции. Поставьте ширму вокруг его кровати – я прооперирую его прямо здесь, больше нигде нет места.

– Я сделаю все немедленно.

Меня внезапно охватила благодарность к этому человеку. Теперь только он один мог спасти Вильяма, и я на время даже забыла, что эксперименты доктора стоили мне жизни моего сына.

Мое состояние в то время было необычным, а поступки инстинктивны. Вильям лежал на кровати, его сознание было не до конца ясным, так что он почти не отдавал себе отчета в том, что с ним происходит. Великое счастье для него, подумала я.

– С тобой все будет хорошо, Вильям, – шептала я, хотя он меня и не слышал. – Ты вернешься домой, к своей Лили и малышу. У тебя ведь такой славный малыш! Лили очень гордится им. И ты будешь им гордиться и полюбишь его. Ты непременно вернешься домой, Вильям!..

Не думаю, чтобы несчастный солдат понимал мои слова, но через некоторое время мне показалось, что он немного успокоился и задышал ровнее.

К нам подошел доктор Ад ер, пристально посмотрел на меня и сказал:

– Мне кажется, будет лучше, если вы никому не расскажете о том, что сейчас увидите. Мне нужно, чтобы вы оставались рядом с пациентом во время всей операции. Он знает вас и, похоже, нуждается в вас. Но повторяю – все, что вы увидите на операционном столе, должно остаться достоянием только нас троих – доктора, сиделки и больного.

С этими словами он вынул из кармана флакон.

– Дайте мне чашку, – скомандовал он.

Я подала. Он вылил туда содержимое флакона.

– Поднимите ему голову.

Я так и сделала и держала голову Вильяма, пока он пил из чашки.

– Как его зовут?

– Вильям Клифт.

Он кивнул и наклонился к раненому.

– Вильям Клифт, – четко и внятно произнес доктор Адер. – Посмотрите на меня. Посмотрите мне в глаза. Смотрите, смотрите внимательно. Что вы видите? Вы читаете мои мысли. Я собираюсь извлечь две пули из вашего бедра. Вы ничего не почувствуете, совсем ничего. Вы слышите меня – ничего… Рядом с вами ваш друг, ваш друг с далекой родины.

Он продолжал внимательно смотреть на Вильяма и все повторял:

– Вы ничего не почувствуете, ничего, ничего…

Вильям закрыл глаза и, казалось, заснул.

– Мы должны действовать быстро, – обратился ко мне доктор Адер, – пока не кончился эффект лекарства.

Меня охватила дрожь. Я понимала, что нахожусь в обществе некоего загадочного существа, чье мистическое лечение резко отличалось от всего того, к чему я привыкла.

– Вы можете поговорить с ним, – предложил мне доктор Адер. – Расскажите ему о его жене, ребенке, напомните ему о родине.

Я так и сделала.

– Мы скоро поедем домой, Вильям, – начала я. – Лили ждет нас. Малыш уже, наверное, подрос. Он тоже хочет видеть своего отца. А Лили так счастлива, так ждет тебя… Ждет в той лавочке, где вы познакомились. Скоро ты приедешь домой, и не будет больше этой бойни, крови, войны. Будет только мирная жизнь на нашей милой родине. Ты станешь гулять в парке со своим сыном. Как хорош сейчас парк! Он весь в цвету. А по воскресеньям там играет оркестр…

Я не задумывалась над тем, что говорила, а вновь и вновь повторяла первое, что приходило в голову. Время от времени мой взгляд был обращен на ловкие пальцы доктора Адера. Вот он извлек первую пулю, и на его губах заиграла победная усмешка. Меня поразило то, что Вильям в ходе всей операции даже не пошевелился.