Лиз Карлайл - Леди и авантюрист

– А где бокал? – отрывисто спросил он. – Сколько их здесь стояло?

Сиск бдительности не потерял.

– Был один, и то пустой. Служанка от ужаса уронила его на пол, и он разбился. Но шею-то ее ты видел. Это не яд.

Сиск прав, конечно. Нужно молить Бога, чтобы он ошибся в отношении Сэндса.

– Может быть, кто-то к ней приходил? – вслух предположил де Роуэн. – Кто-нибудь, кого она хорошо знала?

– Тогда, скорее всего это грабеж, – пожал плечами констебль. – Если верить в честность лорда Сэндса, то окно спальни и вправду открыли снаружи, поддев то ли стамеской, то ли еще чем-то.

Малость ошеломленный, де Роуэн положил очки обратно.

– Готов поспорить, что шума от окна тоже никто в доме не слышал?'

Сиск задумчиво поскреб щеку и коротко мотнул головой в сторону ближайшего окна.

– Понял тебя. Открыть задвижку и не нашуметь никак нельзя, как ни старайся.

– Комнату хорошо обыскали? – резко спросил де Роуэн.

– А как же, я сразу все углы облазил.

– У слуг показания сняли?

– Иверсолу осталось еще пару-тройку человек допросить. Вот только отвезет тело в морг и все сделает. – Сиск неловко переступил с ноги на ногу. – Ну что, берешь дело?

Де Роуэн не ответил и подошел к окну, с осторожностью открыл его и высунулся наружу. Под покровом непроглядной темноты опытный взломщик вполне мог влезть по стене, цепляясь за наружные подоконники и водосточные трубы. Только вот среди опытных взломщиков не сыщется таких дураков, которые на ночь глядя будут вламываться в комнату с пусть даже и спящими хозяевами. А уж если такое и случится и их застукают, они всегда предпочтут дать деру, прихватив с собой то, что успели награбить, и уж точно не будут доводить дело до убийства. Если, конечно, не чрезвычайные обстоятельства.

Здесь сомневаться не приходилось, все говорило против убийства. Для леди Сэндс нападение нельзя назвать неожиданным, да и в борьбу с убийцей она явно не вступала. Напротив, прикончили ее в собственной постели, и как ни смотри, а весьма похоже, что и проснулась-то она, когда уже было слишком поздно. В любом случае негодяй успел запихнуть ей в рот кляп. Отчего-то Макс сильно сомневался, что она отошла ко сну, лежа в постели одна.

Де Роуэн внимательно оглядел богато обставленную, а в остальном вполне обыденную спальню. Кроме распахнутого окна, все остальное выглядело в полном порядке. Женщину придушили в ее спальне, простыни и те даже едва смяты! Де Роуэн зажмурился и довольно долго постоял, стремясь хоть как-то отстраниться от места преступления. Однако из памяти никак не шло распухшее, безобразно посиневшее лицо леди Сэндс. Брат Сесилии способен на такое отвратительное преступление? Если он его действительно совершил, тогда Сэндса нужно передать в руки правосудия, и высокородность преступника играть никакой роли не должна. Год спустя после перехода на новую, специально для него созданную, довольно странную должность в министерстве внутренних дел (за де Роуэна похлопотал бывший пасынок Сесилии) он по-прежнему думал о себе как о полицейском.

Охотничий азарт оставался у него в крови. Не важно, насколько безнадежно или тягостно расследование, он не мог устоять и всегда принимал вызов. Он упорно преследовал преступника до самого конца, и тут ему не было равных. Перед переходом на работу в министерство он занимал должность главного инспектора речной полиции, перед тем как два года проработал на Куин-сквер и еще пару лет прослужил в чине капитана в элитном отряде по борьбе с контрабандистами главного уголовного полицейского суда Лондона на Боу-стрит. Головокружительная карьера для такого молодого человека, как он. При исполнении своих обязанностей он невольно смотрел на любое убийство как на неприятную, но неизбежную часть своей работы, не более того. Уголовники чуть что всегда хватаются за нож. Он так часто сталкивался с душегубством, что никакая самая кровавая резня не могла его вывести из равновесия. Но здесь-то все иначе. Убили богатую женщину, убили, когда она спала и ничуть не сомневалась, что уж у себя дома ей ничего не грозит. Да еще в таком фешенебельном районе Лондона, как Мейфэр. Несмотря на все почтение, с такой радостью высказанное ему Сиском, де Роуэн полномочий заниматься уголовным расследованием не имел никаких. Да еще к тому же он был сотрудником министерства внутренних дел, а там к нему наверняка теперь появятся вопросы. Всю ситуацию они, конечно, постараются деликатно замять.

К несчастью, деликатность не в его характере.

Черт бы побрал все и всех!

Де Роуэн вновь и вновь обшаривал взглядом помещение, отчаянно стараясь отыскать хоть какую-нибудь зацепку. В этот момент первые лучи утреннего солнца проникли через окно и в глубине комнаты, на ковре, что-то ярко блеснуло. Де Роуэн бросился вперед, присел на корточки около туалетного столика и, обернувшись, мотнул головой, подзывая Сиска.

– Пожалуй, тебе стоит взглянуть сюда, – спокойно предложил он.

– Ого! – Констебль присел рядом. – Да тут, кажись, цельное состояние!

Кроме кулона с крупным топазом, который и блеснул в солнечном луче, на полу россыпью валялись серьги и броши – все, похоже, с драгоценными камнями. В сумерках на ярком ворсистом ковре их было не разглядеть. Де Роуэн осторожно подцепил кончиком пальца угол валявшейся здесь же смятой парчовой скатерти. Под ней на боку лежала раскрытая, изящно отделанная деревянная шкатулка. Высыпавшиеся из нее драгоценности радостно поблескивали в лучах утреннего солнца.

– Господи Иисусе! – выдохнул Сиск. – Что за вор, который погнушался таким богатством?

Ничего не скажешь, очень даже хороший вопрос. Де Роуэн с посерьезневшим видом не спеша поднялся на ноги.

– Ну что же, Сиск, – спокойно сказал он, – полагаю, ничего тут больше не поделаешь. Лучше всего, если ты мне расскажешь все.

Де Роуэну снился родной дом. Снился он ему таким, каким он знал его раньше. В воздухе никакой мглы от дыма, бутовая кладка еще не почернела. И никаких пресытившихся местью перемазанных сажей солдат, расслабленно валяющихся посреди развалин, напившихся свиней, лакающих отцовские изысканные вина и гогочущих в ожидании своей очереди к насилуемым маминым служанкам. Нет, его сон был светлым и добрым. Солнце грело плечи, он с удовольствием переступал босыми ногами по сухой земле. Залитые солнцем склоны, со всех сторон окружавшие его маленький мальчишечий мир, были покрыты ряд за рядом густо разросшимися зелеными виноградными лозами. Он набирал полные пригоршни виноградин, сжимал и мял их в кулаках, ягоды лопались, брызги летели в лицо и на рубаху, сладкий сок стекал по рукам.