Барбара Картленд - Цыганская магия

— Хорошо, что немногие знают о таких невероятно ценных вещах. Сразу возникает соблазн отобрать их.

— О, если вы имеете в виду обычных воров, — заметил воевода, — то они вряд ли осмелятся на это. Есть поверье, что любой укравший нашу вещь будет навеки проклят. Солдаты, конечно, с нами не церемонятся, но и они боятся.

— Они боятся вашего колдовства, — со значением заметила Летиция. — Именно на него я теперь и надеюсь.

— Я подумаю, как вам можно помочь, — сказал воевода.

— О, прошу вас, помогите! — взмолилась Летиция.

— Ваша кровь уже взывает к моей, вы это знаете. И мы постараемся сделать все, что от нас зависит, — сказал воевода.

Похоже, он немного обиделся на то, что у Летиции могли возникнуть сомнения на счет силы их колдовства, и она поспешила сказать:

— Простите меня, но на карту сейчас поставлено так много: счастье любимых мною людей, и я не могу удержаться от мысли, что нет на свете большей несправедливости, чем заставить страдать влюбленных, тем более ради самых низменных и корыстных целей.

Говоря об этом, она думала о великой герцогине. Воевода, похоже, прочитал ее мысли.

— Она зло, одно сплошное зло! Но мы верим: наша магия сильнее власти тьмы!

— Я тоже поверю в это, обещаю, что поверю! — воскликнула Летиция.

Воевода улыбнулся — похоже, он был доволен ее словами.

— Знаю, ваше высочество, все, о чем вы тут говорили, было сказано от чистого сердца, — сказал он. — А колдовство, которым владеют кальдераши, основано лишь на силе любви.

И, словно давая понять, что добавить ему больше нечего, он осушил свой кубок. Летиция догадалась, что и от нее ожидают то же самое, и последовала его примеру.

Вино оказалось сладким и очень приятным на вкус и вовсе не походило на вина, которые ей доводилось пить прежде.

Казалось, по всему телу разлилось тепло, и она подумала: а может, это тоже магия? То, что крестьяне и другие простые люди называют «любовным зельем»?

Затем, улыбнувшись абсурдности этой мысли, поднялась и сказала:

— Еще раз благодарю за вашу доброту, гостеприимство и обещание помочь мне.

Он взял ее руки в свои и ответил: — Ступайте с миром! Дорогу вам укажут, а сердце само последует по ней!

Произнес он это как-то необычайно торжественно, словно благословляя, и не успев сообразить, насколько, наверное, нелепо и странно будет выглядеть подобный жест, Летиция присела в реверансе.

Затем она отправилась туда, где оставила Кахо. Наверное, после выпитого вина солнце казалось Летиции каким-то особенно ярким и золотым и чувствовала она себя необыкновенно счастливой.

Летиция въехала во двор и тут же заметила возле их домика карету с гербом великого герцога.

Она вошла в прихожую, а затем — в столовую, находившуюся в задней части дома.

Это была совсем маленькая комнатка, отделенная от гостиной плотными шторами, которые, когда в доме бывали гости, раздвигались, чтобы увеличить помещение.

Но только никаких приемов они почти никогда не устраивали, а потому шторы раздвигались редко. Летиция знала, что через них можно расслышать, о чем разговаривает мать с великим герцогом. Если, конечно, приехал действительно он.

Ибо в первый момент девушке показалось, что к ним пожаловала кузина Августина.

Летиция так старалась помочь Стефани, что ее преследовал неотступный страх: а вдруг великая герцогиня узнает об этом и разрушит все их планы?

Но тут, к своему облегчению, она услыхала низкий и звучный голос герцога:

— Понимаю, это совершенно невыносимо! Но что я могу поделать?

Летиция так и замерла за шторой, сгорая от любопытства.

— Мне очень жаль тебя, Луи, дорогой, — услышала она голос принцессы Ольги. — Просто не верится, что Августина действительно задумала столь необычный план.

— О, она твердо вознамерилась довести дело до конца! — с горечью воскликнул герцог. — И это еще не все.

— Что же еще? — спросила принцесса Ольга.

— В последний день своего визита, — сказал герцог, — король должен получить ключи от города. И тебе прекрасно известно, Ольга, что это означает. Согласно традиции, ключи всегда вручаются коронованной особе.

— Да, разумеется, — ответила Ольга. — Помню, какая грандиозная церемония была в честь приезда австрийского императора. И как ты был тогда великолепен.

— Но только на этот раз все будет не так.

— А что изменилось?

— Жена настаивает, что должна войти в церемониальный зал с Отто, — ответил великий герцог. — Они вдвоем будут приветствовать короля и именно она презентует его величеству ключи от города.

Наступила тишина. Летиция догадалась, что мать взирает на великого герцога в немом изумлении.

— Но где же будешь ты? — спросила она наконец.

— Я займу место жены в карете рядом с королем Виктором, — ответил великий герцог. — И поскольку к тому времени он уже посватается к Стефани, она тоже поедет вместе с нами.

Летиция затаила дыхание. Затем услышала голос матери:

— Нет, это просто невыносимо, Луи! Как можно терпеть эти бесконечные унижения! Ты должен отказаться. Ты не должен позволять Августине так нагло оттеснять тебя на задний план!

— Я уже спорил с ней по этому поводу. Спорил до тех пор, пока не устал от собственного голоса, — ответил великий герцог. — Но она настроена более чем решительно, и что бы я ни сказал и ни сделал, ни за что не изменит своего решения.

Снова настало молчание, потом принцесса Ольга со слезами в голосе воскликнула:

— О, как мне жаль, страшно жаль тебя, Луи, дорогой! Как бы я хотела помочь тебе…

— Ты уже помогла, — заметил великий герцог. — Вот поговорил с тобой — и на душе сразу полегчало. Ты единственный на свете человек, который меня понимает.

Произнес он эти слова уже совсем другим тоном, и Летиции стало неловко, что она подслушивает беседу, принявшую столь интимный характер.

Она отошла от шторы, закрывавшей вход в столовую, и поднялась к себе наверх.

Итак, назначенный через неделю визит короля может все испортить.

Стефани и без того сходит с ума от отчаяния, к тому же Летиция знала, что завтра Кирил прибывает вместе со своим полком в столицу, где они будут принимать участие в церемонии встречи короля. Узнав, что ему придется навсегда расстаться с любимой, он просто умрет от горя.

А великий герцог унижен и оскорблен сверх всякой меры, а это означает, что и мать расстраивается.

— Как же получается, что одна женщина способна сделать несчастными сразу столько людей? — произнесла вслух Летиция и поняла, что ненавидит великую герцогиню не меньше, чем все цыгане, вместе взятые.

Девушка заперла дверь и достала из нижнего ящика комода платье, над которым работала каждую свободную минуту, оставаясь одна.