Мэнделин Кей - Бесценная

— Не могла уснуть. — Либерти бросила в груду очередной фолиант. — Он мертв?

Ее вопрос Дэрвуд воспринял на редкость спокойно. У Либерти тотчас отлегло от сердца. И верно, случись ей убить человека, Эллиот сейчас метал бы громы и молнии. Он же спокойно снял перчатки и бросил их на стол.

— Нет. Хотя рана на плече довольно глубокая. Но в остальном с ним все в порядке.

— Я рада. — Либерти облегченно вздохнула. Дэрвуд пристально смотрел на нее.

— Чего нельзя сказать обо мне. — Было в его голосе нечто такое, что заставило ее поежиться. — Хотя, честно говоря, я бы предпочел, чтобы вы убили этого мерзавца.

— Эллиот, надеюсь, вы не совершили никаких необдуманных поступков?

— Необдуманных?.. Мадам, я бы хотел, чтобы вы объяснили мне, что такое в вашем понимании «необдуманный поступок», особенно если учесть вашу привычку тайком ускользать из дому под покровом темноты на свидания с такими скользкими типами, как Брэкстон.

— У меня не было с ним никаких свиданий, — возразила Либерти, снимая с полки еще несколько книг. Тщательно осмотрев переплеты, она бросила их на пол. — Мы совершили с ним обмен.

Дэрвуд презрительно фыркнул и указал на книги.

— Чего ради? Чтобы получить подтверждение скандалу, имевшему место пятнадцать лет назад? И ради этого вы рисковали своей жизнью? А вам не приходило в голову, на какие преступления мог пойти Брэкстон, лишь бы заполучить экземпляр «Сокровища»? Боже милостивый, ведь ему ничего не стоило вас убить!

«Да, и вам не о чем было бы беспокоиться», — подумала она про себя. Она почувствовала себя никому не нужной и несчастной.

— Что ж, наверное, мог бы, — произнесла она. — Тем более что он угрожал мне. Поэтому я решила, что будет лучше, если отдам ему то, что он от меня требует.

— Но ведь вы знали, что он захочет получить экземпляр «Сокровища» уже в ту ночь, когда проникли к нему в библиотеку.

— Нет. Я не знала, какая из книг ему нужна. Поняла это лишь тогда, когда распаковывала коллекцию Ховарда. Мне подумалось, что это наверняка нечто такое, что Ховард хранил в своем столе. И до недавнего времени эта книга не попадалась мне на глаза.

— Что же мешало вам отправить ее Брэкстону по почте и забыть обо всем? Вместо этого вы предпочли поставить под удар собственную жизнь. И чего ради? Чтобы раздобыть дополнительные доказательства нечестности Ховарда?

— Я рисковала своей жизнью, а не вашей, — тихо заметила Либерти.

— Не скажите! — воскликнул Дэрвуд. Он смотрел на нее, и в его взгляде читались самые противоречивые чувства. — В тот день, когда вы стали моей женой, ваша жизнь стала и моей тоже. Я просил бы вас об этом никогда не забывать.

Либерти изумленно посмотрела на него. В его глазах читалась ненасытная жажда обладания, отчего ей стадо не по себе. Она всегда знала, что Дэрвуд человек импульсивный, но до этого момента ей не приходилось сталкиваться с темными сторонами его натуры. Сейчас он более чем когда-либо напоминал ей хищника, вцепившегося в свою добычу.

— Эллиот…

Пробормотав проклятие, он шагнул к ней.

— Вы даже не представляете, во что ввязались. Или вам это непонятно?

— Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать, — прошептала Либерти, не в силах отвести взгляд от его лица.

— Хочу сказать, что Уиллис Брэкстон мечтал заполучить отнюдь не только фолиант с зашифрованной в ней цифирью. Нет, ему нужно было нечто большее. Ему нужна власть, ибо она поможет ему прибрать к рукам всю финансовую империю Ховарда.

Дэрвуд говорил взволнованно. Его длинные волосы разметались. Не сводя глаз с Либерти, он провел по ним рукой, убирая со лба.

— Брэкстон готов на все, лишь бы заполучить предприятия Ховарда в свои руки.

— Неужели? — не поверила ему Либерти.

— Да. Однако можете не волноваться. Не думаю, чтобы он решился снова надоедать вам.

— Что вы с ним сделали? — в ужасе спросила Либерти, заподозрив самое худшее.

— Вы спрашиваете меня, не убил ли я его? Что ж, такая мысль у меня была.

— Я бы не пережила, если бы вас отправили на виселицу!

— Можете не переживать по этому поводу. Гаррик убедил меня предпринять в отношении Брэкстона вполне здравые и разумные действия.

— Напомните мне, чтобы я его поблагодарила.

— А я убедил Брэкстона, что для него же лучше, если он проведет остаток своих дней за пределами Англии. Останься он здесь, я бы проследил за тем, чтобы каждый банкир, каждый инвестор в Лондоне узнал о нем правду.

— Но ведь теперь улики у него.

— Которые вы, как я понимаю, запомнили, прежде чем отдать ему том.

Как всегда, он видел ее насквозь.

— И вы сказали ему об этом?

— Я сказал ему, что том «Сокровища», который он получил в свои руки, не единственный. И если он в этом сомневается, я могу к утру добыть для него все цифры. Полагаю, он подумал, что я блефую, однако все же счел разумным не рисковать.

— В таком случае угрозы должны прекратиться, — заметила Либерти и посмотрела внутрь древнеегипетской погребальной урны, после чего отставила ее в сторону. — Право, я сожалею, что понапрасну дала вам повод для беспокойства, но, с другой стороны, теперь наверняка все уладится. Брэкстон уехал, значит, больше никаких угроз. Я стараюсь отыскать для вас Арагонский крест, и тогда вы отпустите меня на свободу.

Либерти осматривала фарфоровую китайскую вазу времен династии Мин.

Негромко выругавшись, Дэрвуд в несколько шагов преодолел расстояние, отделявшее его от Либерти, и, вырвав у нее из рук вазу, швырнул об стену. На пол посыпались осколки тончайшего фарфора. Либерти смотрела на него, не веря собственным глазам. До этого она не видела Дэрвуда в яростном неистовстве. Задумавшись над этим обстоятельством, сделала вывод, что при ней он ни разу не позволял себе дать выход необузданным страстям. Даже в самые бурные моменты их близости он всегда контролировал свои действия. И вот в нем проснулся дикарь…

— Эллиот…

Он грубо схватил ее за плечи:

— Так вот что вам нужно, мадам? Вы ищете свободы?

— Ошибаетесь, милорд. Меня в первую очередь заботит ваша свобода. Мне казалось, только этого вам и надо!

— Но что я… — он не договорил, чтобы не выругаться, а затем наклонился, чтобы поцеловать ее. — Судя по всему, мадам, вы плохо представляете себе мои желания.

Его поцелуй был властным и жадным. Либерти тотчас поникла в его объятиях. Казалось, его руки теребят каждую клеточку ее тела. Либерти почувствовала, как он потянул пояс халата, как ладонь его легла ей на грудь. Молниеносно он разорвал на ней ночную сорочку. Но ощущение его холодных рук на ее разгоряченной коже наполнило ее страстным желанием. Либерти поняла — ей никуда не деться от того, что она полюбила Дэрвуда. Эта любовь, эта страсть подсказывали ей, что она должна помочь ему избавиться от невыносимой муки, таящейся где-то в глубинах его естества. Она хотя бы на мгновение может подарить утешение человеку, которого когда-то считали изгоем. И тогда ей самой станет легче. Откинув голову, Либерти всем телом прильнула к нему, предлагая себя его губам, его рукам.