Андреа Кейн - Замок мечты [Замок грез]

— Я польщен… Касси, — обворожительно улыбнулся Брэден. — Но в таком случае прошу и вас называть меня просто Брэденом.

Она задумалась:

— Но разве знакомые вам леди называют вас просто Брэденом?

— Я думал, что это понятно. Мы ведь договорились, что вы не похожи ни на кого из них, — напомнил он ей.

Она засмеялась, откинув назад густые черные шелковистые волосы.

— Хорошо. Брэден. — Она произнесла его имя медленно, словно привыкая к его звучанию. — Пожалуй, это нравится мне больше, чем «ваша светлость», — заключила она.

Где было то пасмурное настроение, которым начинался этот вечер?

— Мне тоже, Касси, — сказал он и подумал, какая прелесть скрывается в этой полуженщине-полуребенке.

Но если б он знал, какие недетские мысли были сейчас у нее на уме! Касси распознала-таки происхождение истомы, охватившей ее, и понимала, что должна уже попрощаться и уйти, но была не в силах расстаться с этим загадочным молодым мужчиной, который возвышался над ней в темноте, приводя ее в такой трепет.

Брэдену тоже не хотелось прощаться с ней. Его взгляд отдыхал, лаская ее грациозную, хрупкую фигурку. Он был очарован тем покоем, который излучало само присутствие девушки, той гармонией, в которой пребывало сейчас его сердце. Как давно он не ощущал красоты моря, звезд! Сегодня он словно увидел их заново, увидел глазами этой невинной девочки.

Было тихо и спокойно, только волны набегали на берег и отступали, чтобы снова с легким шелестом омыть песок. Вдалеке темнели крутые зазубрины скал. На этой окраине Йоркшира дома встречались нечасто, пространства были огромны и первозданно прекрасны. Имение Брэдена было не очень далеко, и он частенько прогуливался здесь, но никогда не замечал на вершинах скал никаких строений. Он взглянул на участок, на который показала ему Касси, с трех сторон окруженный морем.

— Там есть какие-нибудь тропинки, среди этих скал? — спросил он.

— Да.

— Наверное, интересно пробираться по ним? Вы гуляете там?

— Нет.

Его удивила неожиданная сухость ее ответов. Обеспокоенный, он заметил, как она обхватила свои плечи руками, будто пытаясь защититься от чего-то неизвестного. Он чувствовал, что натолкнул ее на неприятные воспоминания.

Тявкнул щенок и вывел их из задумчивости, словно напоминая о том, что время уже позднее.

— Мне пора, Брэден, — сказала Касси.

В интонациях ее голоса было сожаление, и Брэден мог бы поклясться, что в ее взгляде, обращенном в сторону дома, мелькнул страх.

— Конечно. — Он озабоченно смотрел на нее. — Ваш отец, наверное, потерял вас.

Лицо Касси опечалилось, и Брэден поймал себя на том, что больше всего ему хотелось бы вернуть ту беззаботность, с которой только что она улыбалась ему.

— Скажите, нет ли чего-нибудь, что сделало бы этот день рождения особенным для вас? — неожиданно для себя спросил он. — Что-то, чего вам хотелось бы больше всего?

Касси посмотрела на его твердое, словно высеченное из камня лицо, на густые черные волосы, растрепанные ветром, в теплые карие глаза, не отрываясь глядевшие на нее.

Одно желание, одна неодолимая мечта появилась у нее, и она выдохнула ее едва слышно, но долго еще ее слова звучали в ушах Брэдена, когда она скрылась в ночи, прижимая к груди пушистого щенка:

— Я хочу, чтобы вы дождались, когда я вырасту.

Июль 1819 года

— Мы помолвлены двадцать лет, и я не позволю тебе так просто разрушить все, Брэден! — Эбигейл Девон кипела от ярости.

Брэден скучал.

— Ты слышишь меня? — кричала она. — Я дала тебе срок в три года, чтобы ты одумался. Пора бы уже прекратить вспоминать эту чепуху. Ты обязан жениться на мне! — С искаженным от гнева лицом она металась по огромной библиотеке Шербурга. Она резко обернулась к Брэдену, ее белокурые локоны пружинисто взлетели и хлестнули по плечам, обтянутым лимонно-желтым платьем, глаза метали молнии.

Только перекатившиеся на скулах Брэдена желваки выдали едва сдерживаемое желание дать ей затрещину и остановить раз и навсегда этот поток нелепых требований. Стараясь взять себя в руки, он прислонился спиной к резному книжному шкафу.

— Я слышу, Эбигейл, — сквозь стиснутые зубы произнес он. — По правде говоря, тебя слышит, видимо, весь дом.

Нервный румянец проступил на ее бледных щеках.

— Мне плевать на всех, кто бы ни слышал меня — на твоих слуг, на…

— На Гранта, — подсказал он.

Она задохнулась от ярости. Черт бы его побрал! Сколько лет прошло, а он все помнит.

— Да, и на Гранта! — с вызовом подтвердила она. Брэден кивнул:

— И на всех остальных, перед которыми ты раздвигала свои точеные ножки? — спросил он вкрадчиво.

Эбигейл, казалось, была ошарашена.

— Ну, неужели ты полагала, что я совершенно слеп? Эбигейл пыталась ответить, она открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука.

Брэден оттолкнулся от шкафа и повернулся к ней лицом:

— Тебе не кажется, что пора покончить с этим обманом? — Он приблизился к ней, каждый мускул его тела был напряжен от едва сдерживаемой злости. — Наша помолвка была фарсом с самого начала. Я не просто не люблю тебя, ты неприятна мне. Я знаю о всех твоих похождениях. И я не заговаривал об этом только потому, что мне это было глубоко безразлично. Ты вольна жить по своим правилам, Эбигейл. Но тебе никогда не стать частью моей жизни. — Он смерил ее презрительным взглядом. — Твоя беда в том, что, кроме плотских развлечений, ты ничего не можешь предложить мужчине. — Он помолчал. — Видит Бог, было бы лучше для тебя, если бы ты читала «Отче наш», прежде чем прыгать в постель с первым встречным.

Эбигейл задохнулась от возмущения, затем с размаху влепила ему пощечину.

— Подонок! — процедила она сквозь стиснутые зубы. Он не повел и глазом.

— А ты шлюха.

И обойдя ее стороной, прошел к двери и распахнул ее.

— Мы все, что могли, сказали друг Другу. А теперь уходи, Эбигейл.

Брэден дождался звука захлопнувшейся входной двери и налил себе бренди.

Она нисколько не изменилась. Впрочем, он и не ждал иного.

Он прекрасно помнил, какую истерику она закатила три года назад, когда он объявил ей, что разрывает помолвку. Сегодня все было точь-в-точь, как тогда, только в тот раз она оправдывалась и защищалась, а сейчас нет. И правильно, если учесть ее распутное поведение.

Брэден поднес бокал к губам, сделал большой глоток. Да в ее постели побывал каждый второй из благородных джентльменов округи. И наверное, они получили удовольствие, если, конечно, не задумывались о последствиях. Что до него, он предпочел бы платить проституткам. Что деньги? Их у него в избытке. По крайней мере, с куртизанкой он может быть спокоен за свой титул, свое доброе имя и самоуважение. Глухо стукнула дверь.