Андреа Кейн - Замок мечты [Замок грез]

— Брэден, что случилось?

Брэден повернулся на голос дяди. Лорд Сирил Шеффилд, высокий, седовласый, с каменным лицом, стоял в дверях.

— Я полагаю, ты спрашиваешь об Эбигейл? Лорд Шеффилд кивнул с явным неудовольствием:

— Я столкнулся с ней, когда она выбежала из дома. Она очень расстроена.

— Жаль. — Брэден залпом допил остатки бренди, задумчиво посмотрел на пустой бокал. — Она приезжала, чтобы снова попытаться уговорить меня изменить решение и не расторгать помолвку. — Его губы дрогнули в легкой усмешке. — Наверное, ей подумалось, что у меня провалы в памяти и я забыл все то, что предшествовало нашему разрыву.

Сирил глубоко вздохнул, расстегнул пальто, поправил лацкан, не зная, как начать неприятный разговор.

— Твой отец и Уильям Девон очень давно договорились о вашем браке, Брэден, — осторожно напомнил он племяннику.

Выразительные карие глаза Брэдена потемнели.

— Сирил, Бога ради, не будем начинать этот спор сначала. Я так же мало уважаю договоренности моих родителей, как они прислушивались к моему мнению. Какие бы планы они ни строили в отношении моего будущего, я не собираюсь принимать их во внимание.

— Ты мне не чужой, Брэден. Твои поступки могут запятнать доброе имя Шеффиддов. Задумайся об этом, если тебе небезразлична воля отца.

Брэден смерил его насмешливым взглядом.

— Ей-богу, жаль, Сирил, что отец не передал свой титул тебе. Кто больше тебя печется о репутации Шеффилдов?

— Брэден!..

Брэден с грохотом опустил кулак на изящный столик.

— Сирил, Эбигейл, в лучшем случае, просто потаскуха. А я хочу жениться на женщине, которую мог бы уважать. По — моему, это вполне естественное желание даже для герцога. — Резкие слова Брэдена лишили Сирила дара речи; он знал, что племянник ни во что не ставит герцогский титул и спорить с ним по этому поводу было бессмысленно.

Он собрался с мыслями и попытался зайти с другого конца.

— Брэден, мне кажется, ты поступаешь неблагоразумно…

— По-твоему, неблагоразумно, когда мужчина требует некоторого уважения к себе от женщины, которую ему навязывают в жены?

Сирилу сложно было отвечать, он отлично знал, что Брэден никогда не проявлял ни малейшего интереса к перспективе женитьбы на Эбигейл. Что говорить, даже ее многочисленные увлечения не трогали его.

Сирил пожал плечами:

— При чем здесь уважение, Брэден? Ты обязан вступить в брак и дать Шербургу законного наследника.

Брэден поджал губы.

— Я знаю это, Сирил. Но я не так уж стар и еще успею исполнить главную обязанность Шеффилдов. Я женюсь, непременно женюсь. Но, — он напрягся и отчеканил, — я должен быть уверен, что наследником Шербурга будет именно мой сын, поэтому Эбигейл Девон никогда не быть моей женой.

Сирил собрался возразить, но Брэден раздраженно мотнул головой:

— Хватит, Сирил. Ты переходишь все границы. — Он решительно поставил пустой бокал на стол. — Я ухожу.

Ему не хватало воздуха.

Ему не хватало искренности.

Он знал, где ему будет легче дышать. Но где найти искренность?

Он ушел из дома и захлопнул за собой дверь.

Широкой поступью он шел по обширным пространствам имения. Ему нужно было расслабиться, отвлечься.

Слова, сказанные им Сирилу, стучали у него в голове. Я хочу жениться на женщине, которую мог бы уважать. Где же найти такую?

Невольно перед его внутренним взором возник чудный образ девушки с черными волосами и огромными, бездонными как море глазами. Юное создание, бесстрашное, смелое в суждениях и мудрое не по годам. Восхитительный ангел, чистый и правдивый, нежный бутон на утренней заре.

Касси. Милое, непосредственное дитя, с каким восхищением смотрела она на него, как робко просила дождаться ее. И как расцвела она, наверное, сейчас, когда ей минуло восемнадцать.

В эти три года, что прошли с их нечаянной встречи, Брэден часто вспоминал о ней. И всегда испытывал странное беспокойство и смутную неудовлетворенность. Много раз он порывался разыскать ее, чтобы вновь ощутить невинную прелесть общения с ней. Но всякий раз останавливал себя. Она была слишком молода для него, и пробуждала в нем чувства, которых он боялся. Он убеждал себя, что она, должно быть, счастлива, что рано или поздно она встретит достойного человека. Он намного старше ее, жизнь крепко потрепала и разочаровала его, он не сможет дать ей ничего, даже дружбы.

Брэден остановился, посмотрел в темное небо и свернул к морю.

Он почти слышал, как она зовет его.

Темно. Мгла обступает ее. Ничего не видно.

Холод. Пронзительный холод вгрызается в ее тело.

Господи, как страшно, она совсем одна. Кто-нибудь, помогите… Помогите!

Но мгла только сгущается, холод все пронзительнее.

Она бежит.

Она хочет закричать, но крик застревает в горле. Она бежит все быстрее, падает, поднимается и снова бежит. Холодный ветер бьет ей в лицо, она наклоняется навстречу его напору, она задыхается.

И тут появляется оно. Огромное черное чудовище. Оно поднимается на задние лапы, раскрывает жуткую пасть. Она знает: оно сейчас проглотит ее. Но она не в силах сопротивляться, не может вздохнуть, не может убежать, все ее тело оцепенело. И земля уходит из-под ног, черная бездна поглощает ее. Она падает, она летит — одна, одна, одна…

И вот крик, поднимаясь из самого сердца, охваченного ужасом, врывается в ночь, пронзая тишину спальни. Долгий крик неизбывного ужаса.

Касси просыпается, дрожа и задыхаясь. Паника держит ее своими холодными руками. Касси глубоко вдыхает воздух раз, и еще раз, стараясь сбросить с себя наваждение, вырваться из мрачного кошмара.

Постепенно липкий ужас отступает, тает, растворяется в полумраке комнаты, оставляя тупую, ноющую боль внутри. С легким всхлипом она откидывается на подушки, закрывает глаза и вызывает в своем воображении то единственное, что только и может успокоить ее после кошмаров каждую ночь с тех пор, как ей минуло пятнадцать… Образ Брэдена Шеффилда.

Брэден. Прекрасный, сильный, добрый. Их знакомство было случайным, встреча недолгой, но у нее осталось чувство, что она знала его всю жизнь. Он был мягок и нежен, хотя она ощущала, что он не хотел казаться таким и он с мастерством взрослого, опытного человека прятался за маску самоуверенности. С тех пор прошло целых три года, но воспоминание о той единственной встрече не стиралось из ее памяти. Напротив, с годами оно становилось все отчетливее, все явственнее. Касси помнила, как он смотрел на нее, все, что он сказал.

И все, что не сказал.

Его взгляд излучал дружелюбие, желание защитить и, казалось, что-то большее. Какое-то невидимое, неосязаемое притяжение возникло тогда между ними… Или она просто выдумала все это?

Она представляла себе его жизнь — она читала о такой жизни в романах, в светской хронике. Жизнь высшего общества, легкая и беззаботная, волнующая и блистательная, жизнь элегантных мужчин и изысканных женщин. Жизнь, которую она не понимала, и в которой ей не было места.