Наталья Потто - Жемчужина для Юденича

Теперь в их семье было две Александры Николаевны, и было принято решение Александру домашние звали Санечка, а жену Владимира – Шурочка.

– А ты представь, вдруг так и будет, – Екатерина чуть приподнялась и посмотрела внимательно на Александру.

– Ну, пусть попробует, а там и поглядим, – ответила Александра и стала щекотать Екатерину. Общее веселье прервал стук в дверь и резкое открытие двери в комнату Александры.

– Веселитесь? – спросила строго, вошедшая Елизавета Христиановна.

Елизавета Христиановна, мать сестер, была женщиной деловой и серьезной. После смерти мужа, она открыла на Воскресном базаре три кабака, и в любую погоду, каждое утро, не нарушая традиций, направлялась проверять свои владения.

– Александра, ты вот не с сестрой, а со своим мужем должна сейчас лежать в одной постели, – начала поучать Елизавета Христиановна.

– Ой, пустое это все, – ответила Александра махнув рукой.

– Что значит пустое? Ты долго собираешься игнорировать своего мужа? Год всего, как замужем, а уже по разным комнатам. Не по-христиански это, – возмущалась Елизавета Христиановна.

– А если я его не люблю? – с надеждой на понимание сказала Александра.

– А не ты ли мне ровно год назад в этой самой комнате, говорила, что любишь его и лучшего мужа во всем Туркестане не сыскать? – немного ехидно напомнила Елизавета Христиановна.

– Я ошибалась, – тихо сказала Александра.

– Ошибалась? – искренне удивилась Елизавета Христиановна.

– Барыня, коляска готова, – донесся голос Насти из-за двери.

– Бери пример с сестры. Подарила бы мне внука, и в голове всякой дури по уменьшилось бы, – сказала Елизавета Христиановна и развернулась чтобы уйти.

– Зачем он вам? – спросила Александра поднявшись и делая вид, что уже встает.

– Дети родителям нужны, для продолжения рода и дальнейшей опоры в старости, – ответила Елизавета Христиановна.

– Для продолжения нашего рода у нас Владимир есть, – ответила Александра пряча улыбку. Екатерина тоже еле сдерживала смех.

– Третий десяток, а все, как дети малые, – сказала Елизавета Христиановна, махнула рукой и стала выходить из комнаты.

– Мамусечка, мы вас очень любим, – одновременно сказали Александра и Екатерина.

– А ну вас, – донесся из коридора голос Елизаветы Христиановны.

Александра с Екатериной рассмеялись, посмотрели друг на друга и одновременно упали на подушки, накрывшись одеялом с головой.

Александре шел двадцать первый год, Екатерине было двадцать три, сестры были очень похожи, среднего роста, стройные, с вьющимися темно-русыми волосами, только у Александры глаза были зеленые, как у матери, а у Екатерины карие, как у отца.

Елизавета Христиановна вышла на улицу, снег уже не шел, она вздохнула свежий воздух полной грудью, села в коляску и поехала на Воскресный базар проверить работу своих питейных заведений.

Зайдя в бар, где уже за столами сидело несколько завсегдатых посетителей, Елизавета Христиановна, не обращая внимания, сразу направилась в свой рабочий кабинет.

– Доброго утречка Елизавета Христиановна, – басистым голосом, сказал стоявший за стойкой бармен, вытиравший посуду.

– Степан зайди ко мне, – строго сказала Елизавета Христиановна, пройдя мимо и даже не посмотрев на бармена.

Степан, чей вид, никогда не вызывал ни у кого из посетителей желания вступить с ним в полемику, махнул рукой официанту, чтоб тот посмотрел за барной стойкой, а сам молча пошел следом за хозяйкой.

– Степан, сейчас должен прийти господин Филатов Дмитрий Львович, проводи его ко мне без промедлений и заодно проследи, чтобы никто не позволил ничего вольного в его адрес, и сразу потом принеси кофе, – сказала Елизавета Христиановна снимая шубу.

– Так понятное дело. В первый раз что ли? – ответил Степан, поглаживая свой фартук.

– Ну все иди, – сказала Елизавета Христиановна и села за большой стол, стоявший возле окна.

Какое-то время Елизавета Христиановна смотрела в окно, наблюдая, как постепенно оживает жизнь на базаре, занесенном снегом, и с ее места хорошо были видны еще два ее кабака. Потом она открыла амбарную книгу, почему-то тяжело вздохнула и начала, что-то в ней проверять, подсчитывать и записывать.

Через полчаса в кабак вальяжно вошел купец первой гильдии Филатов Дмитрий Львович. Он осмотрел бегло весь кабак и остановил свой взгляд на Степане.

– Елизавета Христиановна у себя? – спросил Дмитрий Львович Степана, осматривая того снизу вверх.

Внушительная разница в росте между Степаном и Филатовым ничуть не смущала последнего.

– У себя! Ждут Вас, – ответил Степан, опять махнув полотенцем официанту, чтобы тот присмотрел за барной стойкой, а сам поспешил проводить Филатова до двери кабинета Елизаветы Христиановны.

Постучав в дверь и тут же открыв ее, пропуская вперед Филатова, сообщил о его прибытии.

Увидев вошедшего Филатова, Елизавета Христиановна встала из-за стола и направилась навстречу.

– Несравненная Елизавета Христиановна, теперь я понимаю почему вы здесь обитаете, – широко улыбаясь сказал Дмитрий Львович.

– Почему? – искренне удивилась Елизавета Христиановна.

– Чтобы годы, вас не нашли! – объяснил, рассмеявшись Дмитрий Львович.

– Да полноте вам, я думала, что вы о чем серьезном, а вы все шутите, – отмахнулась рукой немного смутившаяся Елизавета Христиановна.

– А я и не шучу, сколько лет вас знаю, а вы все такая же, – сказал Филатов, поцеловав руку Елизавете Христиановне.

Затем сняв с себя шубу, огляделся куда ее повесить, Елизавета Христиановна хотела уже забрать ее у Филатова, но тот увидев в углу вешалку, остановил жестом руки, что сам ее повесит.

В другом углу комнаты стоял небольшой столик и два кожаных кресла, куда Елизавета Христиановна и предложила присесть. Только устроившись в креслах, в дверь раздался стук, дверь открылась и вошел Степан, держа на подносе кофейник, две чашки, сахарницу и маленький кувшинчик со сливками.

– Спасибо Степан, можешь идти, – сказала Елизавета Христиановна, как только тот поставил поднос на столик.

– Может чего по крепче принести? – спросил на всякий случай Степан.

Филатов улыбнулся.

– Если, что понадобится я тебя позову, а сейчас ступай, – ответила Елизавета Христиановна, после чего Степан вышел.

– Где вы их только находите? – спросил Дмитрий Львович.

– Кого? – разливая кофе по чашкам, спросила Елизавета Христиановна.

– Да работников своих, я подле них чувствую себя «дядькой Черномором» – поглаживая свою бороду, пояснил Дмитрий Львович.

– Даже не знаю, как-то само-собой получается, – ответила, улыбнувшись Елизавета Христиановна, протягивая чашку Филатову.

– О горячий кофе, это замечательно, – потирая руки сказал Филатов.