Линн Керстен - Опасный обман

– Уверена, что миссис Киппер сможет достать. Как вы думаете, что происходит? Контрабанда?

– Учитывая количество вина и крепких напитков, потребляемых здесь, я не удивлюсь, если «Рай» покупает их на черном рынке. «Феникса» это интересует?

– Покупка контрабандных товаров? Не думаю. Но улика может быть полезна в другой ситуации.

– Нам нужно проверить этот остров, Кэт. Не завтра. Сомневаюсь, что я буду способен на такую экскурсию. Пикник в среду подойдет, и я уже заказал маленькую шлюпку. Вы умеете грести?

Ей казалось, будто она все еще прижимается к нему, а это совсем лишнее.

– Я гребла, – сказала она, возвращаясь к своему креслу, – но не долго. Неужели вы так слабы, что не сможете справиться со шлюпкой?

– Я хочу создать такое впечатление. Или у меня не будет другого выбора. – Он подозрительно серьезно посмотрел на нее. – По правде говоря, дорогая, я ужасно болен и устал.

– Мне жаль. – Она старалась, чтобы Деринг не заметил симпатии в ее голосе. – Хотя странно. Вы приземлились на твердую почву и немного скатились вниз. Но с этого времени я не могу вспомнить, чтобы, вы прилагали какие-нибудь усилия. Двое мужчин несли вас с горы, а сюда доставили в экипаже. Перед этим меня подвесили на канате, как копченый окорок, и отправили, чтобы я закрепила вас на веревках. Я проделала всю работу, милорд. А вы там просто полеживали.

Озорная улыбка появилась у него на губах.

– Обычно я этим не увлекаюсь, но в более удобных условиях – скажем, мягкая постель подо мной – я был бы счастлив лежать там, пока вы делаете всю работу.

– Ах, ради Бога. У вас в голове когда-нибудь бывают другие мысли?

– В вашем обществе? Почти никогда. А вам хотелось бы, чтобы я вас не желал?

– Это сделало бы нашу задачу намного менее… беспокойной для меня.

– Но и намного менее приятной, особенно когда начнется настоящее волнение. Разве я не был чрезмерно терпелив? Я изображал наркомана и пьяницу, лишь бы дать вам время. Чтобы еще больше растянуть этот срок, я столкнул себя со скалы.

– Ха!

– Но мы не можем продолжать в этом духе. В доме часто бывают слуги. Они видят, что-то не так. Они меняют простыни. Они сплетничают, а некоторым за информацию платят. Время для дискуссий и промедления закончилось. Сегодня вы будете спать в моих объятиях. И если мое тело подчинится моей воле, вы будете счастливы, что мое терпение кончилось.

Вместе с ее гордостью, теперь опасно качающейся на самом краю обрыва.

Она могла бы продолжать сопротивляться ему, приложив к тому все свои силы. Но риск выйти из игры был слишком реальным. Или достаточно существенным, чтобы послужить извинением тому, к чему взывала ее плоть.

В свете гаснущего огня Кэт уже едва различала его лицо. Выражение, которое оно приняло. Так ей было проще сказать то, что она собиралась. И кто бы мог подумать, что она будет так смущаться, после той жизни, которую вела?

– Я танцовщица, – сказала она. – Актриса. Когда эта неделя закончится, я вернусь к своему ремеслу. Ничто не должно помешать этому. Вы… будете осторожны, милорд?

– Я всегда благоразумен. Вы должны помочь мне, Кэт, но обещаю. Пока мы оба осмотрительны, последствий не будет. – Он с трудом поднялся. – Идите в постель, если хотите. Я выведу эту псину, – Мальволио лежал у его ног, похрапывая, – на прогулку в сторону острова. Вряд ли мне удастся что-нибудь рассмотреть, но уверен, там происходит нечто большее, чем просто контрабанда.

– Очень хорошо, только вот незадача! Я уже была ночью в этом лесу, и у меня есть черная одежда, в которой меня трудно различить. А вас сразу заметят, а в случае бегства в таком состоянии легко догонят.

– Не лишайте меня прогулки, – возразил Джаррет. – Или это ваша тактика очередного промедления?

– И хорошо зарекомендовавшая себя, сэр. Я счастлива, что вы подумали об этом.

Кэт решила привязать Мальволио к дереву в саду. Пес скорее мог выдать ее, залаяв на мышь-полевку, чем оказаться полезным. Он лег на пузо, округлившееся от ростбифа, и положил морду на передние лапы. В жизни пса все так просто. Поправив вязаную маску, Кэт отправилась на восток.

Луна, медленно плывущая на западе, давала мало света. Девушка шла вдоль береговой линии, стараясь держаться в тени деревьев. Иногда она бросала взгляд сквозь листву на поросший деревьями остров, похожий на мохнатого зверя, спящего на воде.

Заметив небольшую возвышенность, с которой открывался хороший обзор, Кэт забралась на дерево и стала высматривать, сама не знала, что именно. Если от острова отошла еще одна лодка, то, очевидно, с другой стороны, недоступной ее взгляду. Потом она ждала почти час, по ее внутренним часам, и не увидела никого, кроме совы, охотящейся среди деревьев. Но когда девушка уже собралась уходить, в центре острова мелькнул огонек.

Она взобралась на дерево повыше. Свет, то исчезавший, то появлявшийся снова, в зависимости от плотности зарослей, неуклонно продвигался на восток. Кэт соскользнула на землю и пошла в том же направлении.

Следуя параллельно острову, она поняла, какой он большой. С берега свет уже не был виден, и Кэт решила, что лодочник привязал свое суденышко на восточной стороне полуострова, на косе, выдававшейся в воду, как согнутый локоть. Из этой точки всякий мог легко и быстро выйти к сторожке «Рая».

Когда она уже могла различать полуостров, то нашла другое густое дерево и взобралась повыше, чем в прошлый раз. Точно, свет продолжает двигаться в том же направлении и приближается к воде. Потом он исчез. Вскоре, как тень на фоне озера, освещенного звездами, маленькое судно отошло от острова.

Первым порывом было двинуться в ту сторону, в надежде увидеть, как лодка причаливает к берегу. Но у нее не было подзорной трубы, и если гребец не держит фонарь так, чтобы он освещал его лицо, то рассмотреть и узнать его невозможно. Кэт не любила ошибаться, и свое раздражение частично выплеснула, пробежав большую часть дороги до коттеджа.

Деринг развел огонь и оставил горящую свечу. Она отвязала поводок Мальволио, дала ему остатки ростбифа на блюдце, наполнила водой миску и начала неторопливо стягивать брюки и вязаную тунику.

Ей показалось, что пронесся вихрь, не коснувшись ее. Годы дисциплины и контроля забыты, и на какое-то время она, к своему стыду, была этому рада. Но длинная пробежка на холодном, как в декабре, воздухе смягчила ее острое желание. Она снова была в безопасности, держа в узде свои неправедные страсти.

Логика проснулась и начала приводить веские аргументы. Не было причины будить его светлость. Ей не удалось узнать ничего такого, что не могло бы подождать до утра. Кровать – огромная. Возможно, ей удастся проскользнуть туда незамеченной. А ему необходим отдых.