Валери Кинг - Виньетка (Влюбленный повеса)

— Я ваша, — повторила Джейн, задыхаясь от счастья.

Она прикоснулась к его лицу, и Торп поцеловал ее пальцы.

Движения его ускорились, усилились, достигая предела, он повторял ее имя, и Джейн показалось, что еще немного — и наслаждение станет невыносимым.

Наконец ее спина высоко выгнулась, возбуждение в ней кипело, поднималось, захлестывало каждую клеточку тела. Джейн закричала, и Торп поцелуем заглушил ее крик. Движения его стали реже, слабее, но Джейн хотелось подарить ему наслаждение, подобное тому, которое испытала сама. Она крепко обхватила руками шею Торпа, и тогда он понесся внутри нее быстрыми, глубокими, сумасшедшими скачками. Джейн задохнулась от новой волны блаженства, и только теперь он дал выход своей страсти, издав глубокий низкий стон. Губы его судорожно глотали воздух. Еще секунда — и Торп обессиленно рухнул рядом с Джейн.

А она плакала. Плакала и не могла остановиться. Она провела столько времени в неопределенности, осторожно нащупывая свою дорогу среди терний и подводных камней, что теперь с облегчением думала о том, что все кончено, выбор сделан и она пойдет теперь за этим человеком, куда бы он ее ни позвал. И ей стало легко. Она отныне принадлежит Торпу. Если он захочет, чтобы она стала его любовницей, она станет ею.

На следующее утро Джейн проснулась поздно. Торп покинул ее постель на рассвете, чтобы в предутреннем сумраке успеть незаметно проскочить к себе, не попавшись на глаза слугам или кому-либо из страдающих бессонницей гостей. Джейн не хотелось, чтобы он уходил — тем более что их будущее определилось и скрывать, в сущности, больше было нечего. Но Торп так решил, и она не стала спорить с ним.

Странно: они столько времени провели в непрерывной борьбе, а сейчас Джейн чувствовала, что готова во всем ему уступать. У нее не возникало ни малейшего желания доказывать свою правоту.

Подперев рукой щеку, она лежала, наблюдая, как за окнами занимается новый день. В саду вовсю пели птицы — верный признак того, что июль достиг середины. Джейн чувствовала себя абсолютно удовлетворенной и наполненной. Переполненной! Ее тело не хотело больше ничего. А душа? Душа была спокойна. Джейн улыбнулась.

Торп сделал ее счастливой! Вот так, быстро и просто: взял — и сделал счастливой. Они теперь будут вместе. Это чудесно. К тому же она сможет наконец забыть о своих финансовых проблемах. Хотя бы на время. Джейн простила сама себя за то, что думает одновременно о таких совершенно несовместимых вещах, как любовь и деньги.

С момента приезда в Чаллестон ее постоянно мучила проблема выбора: Фредди, такой слабый и непостоянный, но способный обеспечить ей респектабельное существование, или Торп с его страстью, щедростью, но неопределенностью по части будущего. Идеального варианта не было. Однако после происшествия на реке Джейн считала, что выбор совершился в ту секунду, когда сильная рука Торпа вытащила ее вместе с ребенком из гибельных волн.

«Да и был ли у меня когда-нибудь настоящий выбор?» — подумала она. Может быть, выбор совершился сам собой уже давно — в ту первую ночь в Чаллестоне, когда Торп обманом взял ее? И не надо все валить на шампанское: она-то знает, что подспудно всю ночь краешком сознания представляла себе тогда, что именно Торп занимается с ней любовью. Торп, а не Фредди! Ну, а дальше все решала настойчивость Торпа — и тогда, у горячих источников, и в пещерах. Все и всегда решала его настойчивость! За исключением прошлой ночи… Вот это уже не была его победа. Это была ее капитуляция.

«Ну и пусть», — сонно думала Джейн. Зато теперь она принадлежит Торпу. Навсегда. Сегодня вечером они сыграют на сцене свою виньетку, а ночью он снова будет в ее постели. Затем настанет суббота, и они вместе уедут отсюда навстречу новым приключениям и наслаждениям.

Пусть так и будет!

Джейн провалялась в постели до половины третьего, а затем ей вдруг захотелось пойти пострелять из лука. Она надела розовое муслиновое платье поверх полотняной нижней юбки, белые лайковые перчатки и белые туфли. На голову — двухцветную шляпку из жатого розового и белого муслина, украшенную белыми дикими лилиями. Кроме лука и колчана со стрелами, Джейн прихватила и мишень на длинной палке.

Она уже спустилась по лестнице и ступила на шахматный пол холла, когда из комнаты, примыкающей к зеленой гостиной, появился Фредди и перехватил Джейн у самого выхода.

Одет он был безупречно — в бордовый вельветовый сюртук и кожаные бриджи, заправленные в высокие, глянцево блестящие сапоги. Высоко торчащие воротнички рубашки были перехвачены шейным платком, повязанным щегольским узлом под названием «Трон Любви». Светлые волосы, аккуратными прядями уложенные на висках, благоухали макассарским маслом.

Одним словом, выглядел он прекрасно, и Джейн улыбнулась.

— Очень стильно, Фредди. Поздравляю. Никогда еще не видела вас таким нарядным, — дружески сказала она.

Фредди был явно польщен. Обеими руками он схватил протянутую ему руку, но, прежде чем поцеловать, окинул Джейн долгим многозначительным взглядом.

Во всем его поведении было что-то необычное. «Эге, милый! И что все это значит?» — мысленно спросила себя Джейн. Самое удивительное, что Фредди казался, как никогда, уверенным в себе и, судя по всему, совершенно не боялся ее.

— Собираетесь пострелять, моя драгоценная? — вежливо спросил он.

Джейн поймала его выжидающий взгляд и поняла, что это не праздный вопрос.

— Да. — Она приподняла лук. — Если хотите, пойдемте со мной.

Фредди радостно улыбнулся.

— Очень хочу! — Он взял из ее рук мишень, они вместе вышли из дверей и направились в сторону южной лужайки. — Никогда еще не был так рад видеть вас, Джейн, — осторожно начал он на ходу. — Я хочу поговорить с вами и жду этой возможности с самого утра.

— В самом деле? — пробормотала Джейн, рассеянно слушая его.

Ее сердце пело. Джейн была в ладу с собой и со всем миром. Так они и шли к южной лужайке, болтая о погоде, о красотах дербиширской природы, иными словами — ни о чем.

Придя на место, Джейн попросила Фредди установить мишень в тридцати ярдах, но он замешкался. Что-то в его поведении говорило о — том, что он отправился на эту прогулку отнюдь не для того, чтобы быть ассистентом при стрельбе.

Вместо того, чтобы исполнить ее просьбу, Фредди вдруг бросил мишень на траву и протянул к Джейн обе руки. Прежде чем она успела что-либо понять, лук и стрелы упали к ее ногам, а Фредди быстро обнял Джейн и прижался к ее губам своими.

Пока он целовал ее, Джейн отстраненно думала, что этот процесс не вызывает у нее особого неудовольствия. Она решила не упрекать Фредди за дерзость — тем более что сама потратила четыре месяца на охоту за ним. Но поцелуй становился все более страстным, Фредди никогда не целовал ее так, и Джейн в конце концов напряглась и насторожилась.