Симона Вилар - Майсгрейв

Мойра так глубоко задумалась, что не заметила, как солнце скрылось за пеленой тумана, соседние острова исчезли в серой дымке, а от воды потянуло свежестью – начинался прилив. Вождь МакКензи и пообещал, что приедет за ней с вечерним приливом. Значит, скоро.

С туманом пришел и мелкий дождь, стал усиливаться ветер, надсадно ухал прибой – прилив был в верхней точке. Мойра стала зябнуть в своем нарядном платье из тонкого сукна. Она мелко дрожала, и, возможно, не только от сырости и холода. Мойра говорила себе, что она ко всему готова, что поступает правильно, но в глубине души была испуганной девочкой, которую страшило грядущее. А когда сквозь окутавшую ее дымку девушка расслышала скрип уключин и громкие голоса мужчин, разговаривавших на гэльском, у нее даже возникло паническое желание убежать и спрятаться.

Но это был лишь миг. Она поднялась и, вскинув подбородок, стояла прямая и тонкая на ветру. Только ветер играл ее длинными светлыми волосами.

Шотландцы были на Оркнеях чужаками – рослые, с длинными волосами, с рукоятями клейморов [7] Клеймор – длинный двуручный меч шотландских горцев. , выглядывавшими из-за плеча. Но вождя среди них можно было выделить сразу. Гектор Рой, седой, представительный, со шрамами на лице и объемным выступающим вперед животом, он шел первым, и уже выискивал глазами ту, которую ему сторговали на этом острове.

Мойра старалась не смотреть на его лицо. Лучше она станет рассматривать его темно-малиновый клетчатый плед, который обтягивал торс вождя, образуя юбку-килт, или она будет смотреть на его узорчатую брошь из серебра, скрепляющую складки пледа на плече. «Сколько коз можно обменять на такую брошь?» – пришла неожиданная мысль. И Мойра тут же себя одернула: ей больше никогда не придется думать о козах, гадая как они проживут зиму и что будут есть по весне.

Приблизившись вождь поднял руку, и следовавшие за ним клансмены отстали. Гектор Рой остановился прямо перед девушкой. Плечи вождя покрывали меха, отчего он казался еще шире и в тумане выглядел этаким огромным зверем. Это сходство с животным еще больше усиливалось от густой гривы падающих на плечи волос, которые имели бледно-рыжий цвет из-за пробивавшейся в них частой седины. Когда-то они, должно быть, были просто огненными, недаром же Гектор МакКензи носил прозвище Рой, что означало «рыжий».

– Ты уже ждешь меня, маленькая фейри? – пророкотал Гектор Рой.

Он сказал это на гэльском языке горной Шотландии, и хотя этот язык сильно отличался от диалекта местных жителей [8] Оркнейские острова долгое время находились под властью Норвегии, отчего местный язык, в котором сохранилось немало старонорвежских слов, отличался от языка шотландцев. , Мойра его поняла. Она посмотрела прямо ему в лицо.

– Я тут давно и замерзла, – произнесла, капризно надув губы.

Но ей это только шло, и суровый вождь заулыбался.

– Итак, наша сделка состоялась и отныне ты моя?

Он не столько спрашивал, сколько утверждал. При этом шотландец поплевал на свою широкую ладонь и протянул ей руку.

– Ударим же по рукам, Мойра с острова Хой!

Она сделала то, о чем он просил, но, когда попыталась отдернуть руку, Гектор Рой не позволил ей этого сделать. Он громко захохотал и притянул девушку к себе. Миг – и она оказалась в его объятиях, он тискал ее, зарывался лицом в ее волосы, щупал бока и ягодицы. Помимо воли Мойра стала отбиваться. Но Гектор Рой не обращал внимания на ее сопротивление. А потом вдруг резко поднял ее и перекинул через плечо.

– Добыча! Отныне она моя добыча!

Его клансмены разразились хохотом и стали стучать оружием, выражая одобрение. Мойра билась, пытаясь вырваться, лупила его кулачками по широкой спине, пока он нес ее к берегу. Там он поставил ее на ноги и, удерживая за плечи на расстоянии вытянутых рук, стал рассматривать.

– Ах, вот ты какая, маленькая фейри! Ты боишься старого МакКензи и выпускаешь коготки? Но, клянусь спасением души, скоро ты будешь мурлыкать, как котенок, когда я научу тебя ласкам, какие так любят девушки в наших краях. А теперь идем.

Он увлек ее к сходням большого корабля, где уже слышался гвалт наблюдавших за ними матросов. Мойра никогда ранее не бывала на такой большой ладье, ей никогда прежде не доводилось быть окруженной вниманием такого множества незнакомых мужчин. И все они хохотали и шумели, разглядывая ее.

– А она действительно красавица, Гектор, – произнес кто-то. – Теперь понимаю, отчего мы так долго торчали тут, на самом краю света.

Еще кто-то сказал:

– Уверен ли ты, вождь, что она и впрямь не из маленького народца [9] Маленький народец – так в Шотландии называли духов, эльфов и фей, существ мифического мира. и не околдовала тебя?

Гектор Рой запрокинул голову и громко расхохотался:

– О да! Видит Бог, я околдован. Околдован настолько, что старая кровь звенит в моих жилах, как у юнца, а мой член так восстал, что поднимает спорран [10] Спорран – сумка горцев; ее носили спереди у пояса. .

Новый взрыв смеха показался Мойре оглушающим. Она зло озиралась и уже готова была броситься назад по сходням, но Гектор Рой упредил ее порыв.

– Не гневайся на них, фейри с островов. Мои клансмены – шумные парни, но отныне все они будут служить тебе. Так что ты в безопасности, и с тобой ничего дурного не случится.

Мойра видела, как сильные клансмены стали толкать корабль, а потом начали заскакивать на его борта. Они должны были уйти по высокой воде, поскольку им предстояло преодолеть коварные воды пролива Пентленд-Ферт, а затем вдоль побережья плыть дальше, на юг, в те далекие земли, где ей теперь предстоит жить.

Девушка оглянулась на смутно различимую в тумане громаду острова Хой, его склоны и скалистые берега. И вдруг наверху, на скалах, заметила силуэты островитян. Даже угадала в одном из них своего брата Магнуса. Противный мальчишка, однако сейчас у Мойры возникло желание помахать ему напоследок рукой. Но она этого не сделала. Она поняла, что ее братишка, который привел с собой ватагу парней и ребятишек, прибыл не попрощаться. В одном рослом островитянине Мойра узнала своего местного ухажера, задиристого Бранда. У него, как и у остальных, в руках были камни, и они стали швырять их в сторону отплывающего корабля. Расстояние было таково, что вряд ли они смогли бы нанести урон, но сами их действия были проявлением неприязни и презрения. Не к шотландцам, нет, а к ней, Мойре, которая предпочла им чужака.

Шотландцы тоже заметили кидавших камни островитян, но не придали им никакого значения. Только Гектор Рой подошел к Мойре, встал рядом. А она, уязвленная тем, как прощались с ней знакомые с острова, повернулась к вождю клана и лукаво посмотрела из-под длинных ресниц. Несмотря на юность и кажущуюся невинность, девушка знала, как действует на мужчин такая уловка, – они замирали, словно у них перехватывало дыхание. Замер и шотландец МакКензи. Тогда Мойра взяла его большую руку и поднесла к губам.