Патрисия Лэй - Дилемма мисс Блам

При этих словах Виктория вспыхнула и гордо удалилась.

— Пойдемте, мисс Итеридж, нам пора домой.

По дороге в замок, Виктория кипела от злости. Хардвик не смел так обращаться с ней.

Именно тогда, когда она была готова считать его очень милым, он опять все испортил.

Он ничего не желал слушать о своей любовнице? Тем лучше. Виктория твердо решила больше никогда не разговаривать с Хардвиком, так что ему нечего беспокоиться, что она снова вмешается в их жизнь.

Виктория была так зла, что слезы выступили у нее на глазах, она стерла одну крошечную слезинку, которая уже потекла по матовой щеке. Хардвик упрям как осел. Он не стал слушать ничего дурного о своей драгоценной мисс Ловетт. Все, что ему хотелось — это во всеуслышание дать отповедь Обри Мейнарду. Что ж, не будь она истинной леди, она могла бы многое порассказать ему об этой потаскушке-актрисочке. Долго подавляемая ревность захлестнула Викторию, и она сжала кулаки. Хардвик был так слеп, что не смог распознать лицемерие Френсис Ловетт. Если он такой глупец, пусть отправляется к Френсис, он не услышит от Виктории и слова о ней. Два сапога — пара! А она, в свою очередь, сосредоточит внимание на Обри Мейнарде. Он-то уж не внесет в ее душу тот разлад, который, так или иначе, вносил Хардвик.

Скачки должны были начаться ровно в двенадцать, и к этому времени все помещики из окрестных графств сидели в своих экипажах, переговариваясь с соседями и заключая пари на лошадей, участвующих в первом заезде. Скачки были любимым видом состязаний Виктории, так что она тоже сидела в экипаже, и в ожидании, пока лошади выстроятся на стартовой линии, нервно крутила зонтик.

— Какой чудный день для скачек, не правда ли? — заметил викарий, кивая члену церковного совета, проходящему мимо экипажа.

Сегодня они решили воспользоваться ландо, потому что у него откидывался верх, и они могли наблюдать за лошадьми, не выходя из кареты. Нечастый в Англии яркий солнечный день без единого облачка на горизонте усиливал ощущение праздника.

Виктория наказала кухарке наготовить еды для пикника. Кухарка приготовила жареных цыплят, пирожки с мясом, положила несколько сортов сыра, слоеные булочки, которые таяли во рту, и четыре вида печенья. Была даже первая клубника и потрясающие ломтики ананаса в сиропе — эти ананасы выращивались в оранжереях Блам-Касла. Многие помещики графства могли похвастаться плодами тропических растений из своих оранжерей, но садовники Блам-Касла были одними из лучших. Даже в свои преклонные годы лорд Блам проводил много времени в теплицах, ухаживая за цветами, экзотическими деревьями и всякими диковинами из царства Флоры.

Хотя лорд Блам и предпочел остаться дома, но Виктория, мисс Итеридж и викарий Олсбрук достойно представляли Блам-Касл. Обри Мейнард попросил Викторию оказать ему честь и носить на скачках его цвета. Считалось, что она проведет с ним весь день, но он сам должен был участвовать в состязаниях на одной из своих лошадей, на других лошадях из его конюшни скакали опытные жокеи.

Цветами Мейнарда были желтый и зеленый. Когда Виктория приехала, он преподнес ей вымпел, окрашенный в эти цвета, и она немедленно вывесила его на стенке ландо.

Цветами лорда Хардвика были красный и белый. Эти цвета красовались на стенках его экипажа, а второй вымпел развевался на карете Френсис Ловетт. При виде этого зрелища лицо Виктории окаменело.

Вот так, подумала Виктория, лорд Хардвик заявил мне, что у него больше нет ничего общего с Френсис Ловетт, а она таки восседает в своей карете поистине в королевском наряде, улыбаясь направо и налево и делая ставки на жеребца Хардвика.

Когда они только подъехали к месту скачек, Виктория оглядела собравшееся общество и вздохнула с облегчением, не заметив кареты актрисы.

Увы, через несколько минут ненавистная карета подъехала и остановилась в нескольких футах от экипажа Виктории. Девушка поняла, что так и было задумано, и сильно разозлилась.

Виктория была полностью погружена в свои мысли, тем не менее, это не помешало ей заметить лорда Хардвика, который приближался к ним. Увидев вымпел с цветами Мейнарда, он помрачнел, но ничего не сказал.

— Добрый день, Виктория, Итеридж, викарий Олсбрук, — он прикоснулся кончиками пальцев к шляпе, обращаясь ко всей компании, но его взгляд был прикован Виктории. Он не отрывал от нее глаз так долго, что она почувствовала, как легкий румянец начал заливать ее лицо.

— Я вижу, что в первом забеге от вашей конюшни выставлен Болотный туман. Вы советуете ставить на него? — спросила мисс Итеридж, улыбаясь Хардвику.

— Как же так, мисс Итеридж, я-то думал, что ваши симпатии должны быть отданы Золотому грому. Он призовой чистопородный жеребец Мейнарда, а ведь на вашей его цвета. — Хардвик пытался шутить, но в его голос звучала злая насмешка. — Вы изменили ему? — Вот еще! — пылко возразила мисс Итеридж. — Вовсе необязательно, чтобы все в этой карете разделяли выбор Виктории.

— Какое позорное вероломство, мисс Итеридж! — Возмущение Виктории было неподдельным. — Нельзя, чтобы мы представляли цвета Мейнарда, а ставку делали на другую лошадь.

— А почему бы и нет? Это мои деньги, а я знаю, что лошадь лорда Хардвика лучше.

— Как насчет вас, викарий? Вы сделали свой выбор? — Хардвик длил пытку, казалось, наслаждаясь дурацким положением, в котором оказалась Виктория.

— Посудите сами, лорд Хардвик. Я — приходский священник, и вы понимаете, что я не поставлю и пенни на любую лошадь. Возможно, с моей стороны было бы и не слишком мудро отдать предпочтение чьей-то лошади. Однако не могу не отметить, что ваш Болотный туман, безусловно, превосходный жеребец. Несколько недель назад я наблюдал его пробежку у вас в поместье, и зрелище было захватывающее, — викарий обернулся к мисс Итеридж — Я бы сказал, мисс Итеридж, что вы поступили неглупо, поместив свои деньги именно таким образом.

— Ну, я в жизни не встречала подобного предательства, — воскликнула Виктория. — Я желаю поставить десять фунтов на Золотой гром, и сию же минуту. — Она вытянула шею, оглядываясь по сторонам. — Ну, где этот букмекер?

— Я принимаю ваше пари, мисс Блам, — промолвил Хардвик, вынимая несколько банкнот и вручая их викарию. — Держите, Олсбрук, наши деньги будут у вас до конца скачки, а потом я вернусь за выигрышем. — Он слегка поклонился и ускакал в ту сторону, где поджидала его Френсис Ловетт.

«Надеюсь, что его лошадь придет последней», — подумала Виктория, не решаясь произнести это вслух, прекрасно зная, кому принадлежат симпатии остальных. Это еще больше злило ее. Мисс Итеридж и викарий были ее гостями: от них требовалась самая малость — поддержать Мейнарда. Виктория надула губы, настроение у нее с каждой минутой становилось все мрачнее.