Эйна Ли - Любовные хроники: Флинт Маккензи

Ее сердце бешено стучало, но женщина не теряла самообладания — слишком часто она оказывалась в подобных ситуациях во время войны с янки. А когда она сумела взять себя в руки, Гарнет стала строить план избавления. Ружье Флинта лежало всего в нескольких ярдах. Если бы удалось на мгновение отвлечь внимание индейцев, она могла бы до него добраться.

Флинт не прошел и трех миль, как обнаружил лежащий на тропе медальон. Вздохнув с облегчением, он подобрал драгоценную вещицу, сунул в карман рубашки и поспешил назад. На рассвете он переобулся в мокасины и отправился пешком по своему собственному следу. Пожалуй, это было самое рискованное из его предприятий, и к тому же они теряли драгоценное время. Но молчаливое горе рыжей после утраты медальона оказалось сносить тяжелее, чем самые бурные рыдания. А Бог свидетель, Флинт совершенно не терпел женских слез.

Он был уже рядом с лагерем, когда чей-то крик заставил его замереть. А услышав его опять, понял, что это голос Гарнет, а не какого-нибудь животного. Флинт бросился вперед, потом замедлил бег и стал тихо подкрадываться. Первое, что он увидел на поляне, была совершенно голая Гарнет.

Поразительное зрелище заставило его на секунду растеряться — длинноногое, стройное, с небольшой грудью тело и полыхающие на солнце рыжие волосы представляли собой ослепительную картину. Но в следующее мгновение он заметил стоявших поодаль индейцев. Опасность вернула Маккензи к реальности. Флинт вытащил «кольт», но, испугавшись, что на выстрел сбегутся другие команчи, сунул револьвер в кобуру и сжал рукоять ножа.

Индейцы стояли рядом, но на стороне Флинта была внезапность. Он подполз поближе и метнул нож в ближайшего команчи. Дикарь вскрикнул и несколько томительных секунд тщетно пытался схватить рукоять застрявшего между лопатками кинжала. Не теряя времени, Флинт бросился из кустов на другого дикаря и, увернувшись от удара томагавка, сбил его с ног. Сцепившись, они покатились по земле. Белый изо всех сил пытался вырвать из рук краснокожего топор и тут почувствовал боль — острое как бритва лезвие чиркнуло по плечу. Флинт напряг раненые мышцы и застыл, не давая команчи опустить на свою голову томагавк.

Гарнет только-только успела надеть панталоны, как заметила на плече у Флинта кровь. Она подобрала ружье, но не могла как следует прицелиться и, не решаясь выстрелить, ошеломленно наблюдала, как мужчины бились не на жизнь, а на смерть. Вот индеец оказался наверху, пригвоздил Флинта к земле и занес томагавк, готовясь нанести роковой удар. Женщина вскрикнула, пытаясь ухватить взглядом пляшущую мушку. Но прежде чем она успела это сделать, Флинт вытащил «кольт», прижал дуло к телу врага и потянул курок. Тело команчи заглушило грохот выстрела.

Томагавк выскользнул из рук индейца. С безумным взглядом дикарь вскочил на ноги, прижал ладонь к животу и начал валиться прямо на Гарнет. Широко раскрытыми глазами она смотрела на пугающе раскрашенную физиономию. Глаза индейца были обведены черным. Половина лица была размалевана красным, другая половина — белым, на лбу и носу пролегала темная полоса, пробор между двумя прядями волос сиял желтым. Потрясенная женщина продолжала пятиться, пока не натолкнулась спиной на Сэма. Дикарь потянулся к ее волосам, но в это время его глаза стали стекленеть, закатились, и он рухнул к ногам Гарнет. А она, не в состоянии отвести взгляда, как завороженная смотрела на убитого.

Флинт сел. Красное пятно на его рубашке продолжало шириться. Он развязал обмотанный вокруг шеи цветной платок и прижал его к ране. Словно в оцепенении, Гарнет подошла к мужчине и опустилась подле него на колени.

— Позвольте, я вам помогу.

— Боже мой, леди, не лучше ли вам для начала одеться?

Едкое замечание вывело ее из столбняка, и, как-то сразу почувствовав свою наготу, Гарнет поспешила к груде одежды. Ее юбка и блузка все еще лежали в седельной сумке. И ей снова пришлось облачиться в джинсы и рубашку спутника.

Флинт, покачиваясь, поднялся, зажимая раненое плечо, проковылял к Сэму, снял измазанную кровью рубашку и рылся в сумке до тех пор, пока не извлек из нее бутылку виски. Он плеснул из горлышка на рану и сделал добрый глоток.

Гарнет направилась к нему решительным шагом и неожиданно приказала:

— Сядьте!

То ли Флинта поразил ее тон, то ли он в самом деле ослабел от потери крови, потому что без лишних слов повиновался и опустился на землю. И пока Гарнет шарила в седельной сумке, снова приложился к бутылке.

В сумке нашелся еще один чистый шейный платок. Гарнет сложила его в несколько раз и получившуюся аккуратную полоску наложила на рану. Занимаясь плечом, она заметила шрам на груди и еще один на спине, но несмотря на любопытство, спрашивать постеснялась. Ее внимание привлекли вьющиеся на мускулистом торсе темные волосы, но Гарнет заставила себя отвести глаза и, покончив с раной, помогла Флинту натянуть рубашку.

— Хотите, устрою для руки перевязь?

— С какой стати? — проворчал он и снова отхлебнул виски.

Гарнет выхватила у него бутылку, заткнула пробкой и положила в сумку. Не хватало еще терпеть общество пьяного!

Но она явно недооценила стойкости Флинта. Ни рана, ни спиртное не изменили его походки. Проводник отыскал свою шляпу, нахлобучил ее на голову, потом выдернул из спины индейца нож, обтер лезвие о ногу убитого, вложил оружие в чехол и, к удивлению Гарнет, снял с трупов мокасины.

Флинт чертовски злился. Но не на спутницу, а на самого себя. Нечего было так кидаться на бедную женщину. Ведь он даже не удосужился спросить, не пострадала ли она. Может быть, перед тем как он подоспел, индейцы успели ее изнасиловать.

— С вами все в порядке?

— Все, — огрызнулась Гарпет.

— Я хотел спросить… не причинили ли вам какого-нибудь вреда?

— Никакого. Так что не было смысла их убивать. Я полностью владела положением.

— С чего это вы взяли? — оторопело спросил Флинт, подбирая оброненное ею ружье. — Когда я появился у поляны, то увидел, что вы совершенно голая стоите перед двумя дикарями.

— Это верно, — сухо подтвердила женщина. — Но и индейцы видели то же самое. Мама когда-то меня учила: окажешься в затруднительном положении — тут же срывай с себя одежду!

Флинт фыркнул и насмешливо изогнул бровь:

— Чего ради? Чтобы ошарашить своим видом незваных гостей?

— Мать утверждала, что от вида обнаженной женщины мужчина теряется. А мне только это и было нужно — воспользоваться их замешательством.

— И как долго, миссис Скотт, вы рассчитывали держать их в растерянности?

— Довольно, чтобы успеть дотянуться до ружья. Оно лежало всего в нескольких ярдах. Стоило мне его схватить, и я заставила бы индейцев бросить оружие.