Мэри Макбрайд - Струны сердца

Он обнял Кейт и зарылся колючим, небритым лицом ей в шею.

— Ты тоже мучаешься, любовь моя. Переживаешь и за Айзека, и за Хани.

— Я уверена, все будет хорошо — и Хани вернется, и Айзек поправится. Я это знаю. Сердцем чувствую.

— Надеюсь, оно тебя не обманет, Кейти, — вздохнул Рейс. — Дай-то Бог, что бы ты оказалась права.

Кейт подтолкнула мужа к двери. — Иди поспи, — решительно сказала она. — Если что-нибудь изменится, я тебя разбужу.

Выпроводив мужа, Кейт придвинула стул к кровати и села. В неярком свете лампы были хорошо видны черты лица старого негра. Низко наклонившись к нему, она зашептала:

— Послушай меня, старичок. Я разгадала твой план. Правда, не сразу. Сначала мне показалось подозрительным поведение дока Каллена. Он всегда точно определяет, что с больным, даже если не имеет об этом никакого понятия, и назначает какое-нибудь лекарство, даже если это всего-навсего примочки. А тут он был явно в недоумении: просто воздел руки и уехал, а потом ни разу не справился о том, как идут дела. И я задалась вопросом — почему? Сегодня утром я отчитала мальчишек за то, что они съели всю курицу, оставшуюся от вчерашнего ужина. Они клялись, что не делали этого, но я им не поверила. А потом стала менять тебе постельное белье и нашла вот это.

Засунув руку под матрас, Кейт извлекла оттуда куриную косточку.

— А днем, — продолжала Кейт, глядя на старика в упор, — я стояла вот здесь у окна и увидела, что цветы на клумбе мокрые, хотя уже два дня, как не было ни капли дождя. И я вдруг поняла, что ты писал из окна, хитрец эдакий!

Айзек открыл один глаз и криво усмехнулся.

— Вы раскрыли мою игру, мисс Кейт. Док Каллен предполагал, что так оно и случится.

Уж и не знаю, то ли придушить тебя, то ли обнять, — воскликнула Кейт и поцеловала Айзека в морщинистый лоб. — А теперь, если не возражаешь, ответь мне на вопрос: зачем тебе было подвергать нас такому испытанию? Рейс сам не свой от беспокойства.

— Как раз ради него я все это и затеял. Не мог придумать ничего лучшего, чтобы вынудить его остаться дома.

Кейт уже давно изучила Айзека и доверяла интуиции бывшего раба. Он редко ошибался, особенно если дело касалось грозящей кому-либо из его близких опасности.

— Когда он пришел домой весь красный от ярости из-за того, что мисс Хани украла его коня, я понял — жди беды.

— О чем ты, Айзек?

— Если наша девочка украла коня своего папочки, чтобы пуститься в погоню за этим вором Саммерфидцом, значит, дело не в деньгах. В этом замешано ее сердечко.

Кейт тоже об этом думала, но старалась гнать от себя эту мысль.

— С чего ты взял, Айзек?

— Ни с чего. — Айзек поскреб заскорузлой рукой щетину на подбородке. — Но я знаю тебя. И знаю Рейса. Яблоко от яблони недалеко падает. Мисс Хани вся в вас. — Немного помолчав, он спросил: — Можно задать тебе вопрос?

— Спрашивай.

— Что могло бы побудить тебя украсть коня?

— Желание догнать Рейса Логана, — призналась Кейт и вздохнула, беспомощно опустив руки.

— Вот видишь. А почему, как ты думаешь, этот грабитель не отправил мисс Хани обратно в Санта-Фе? Да его покорили ее большие бирюзовые глаза и «покладистый» нрав.

Кейт тоже кое-что заподозрила, но боялась себе в этом признаться. Если нанятый Рейсом вор украл не только деньги, но и сердце их дочери в придачу, муж придет в ярость. Он никогда этого не потерпит. С другой стороны, у Хани такой же независимый характер, как у отца, она с детства отличалась строптивостью.

— К добру это не приведет, Айзек. Но вообще-то ты хорошо придумал, как удержать Рейса дома.

— Я просто нутром чую, что может случиться, если Рейс схлестнется с этим молодцем: мисс Хани окажется между ними. А мы не можем этого допустить, не так ли?

— Не можем, — согласилась Кейт.

— Тогда, если не возражаете, мисс Кейт, я еще чуток похвораю. Это, конечно, не выручит мисс Хани, но по крайней мере Рейс никуда не сорвется.

— Пожалуй, ничего лучшего нам не придумать. — Она стиснула руку старому негру. — Поболей еще немного, Айзек. Хотя бы до того, как мы что-нибудь придумаем. Но я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

— Что, мисс Кейт?

— Обещай, — рассмеялась она, — что больше не будешь поливать мои петунии.

Гидеон — и это совершенно очевидно — нарывается на беду. Так думала Хани, когда они утром спустились с гор и ехали до тех пор, пока на их пути не оказался сонный шахтерский городок Мадрид. И снова она была поражена той вальяжностью, с какой ее спутник въехал в город. Она еще более изумилась, когда этот безумец остановился прямо перед входом в банк, спешился и привязал лошадь к перилам.

— Неужели мы оставим лошадей прямо здесь? — спросила она Гидеона, помогавшего ей слезть с Нарцисса.

— А что?

— Ну, тогда, может, просто повесить на грудь плакат с надписью «Ограбление»? Или встать посередине улицы и объявить всему городу, что мы собираемся сделать?

— Мы? Мы ничего не собираемся делать. Ты пойдешь вон в тот магазин и купишь чего-нибудь посущественнее печенья и джема. — Сунув ей в руку несколько банкнот, он повернул ее за плечи и слегка подтолкнул. — Ступай.

— Я пойду с тобой.

— И не думай.

— Гидеон!

— В банк я тебя не возьму, Эд. — Лицо Гидеона приняло суровое выражение.

— И никаких разговоров.

Больше всего ей не хотелось идти в этот магазин. Лавчонка в Голдене всколыхнула в ней слишком много неприятных воспоминаний. Оглянувшись, она увидела, как Гидеон входит в банк. Бог ты мой, он даже не вытащил пистолет! А ведь голыми руками никого не напугаешь.

Хани в недоумении покачала головой. Иногда — вот, например, как сейчас — ей казалось, что у Гидеона не все в порядке с головой. Если предположить, что она у него вообще есть.

На первый взгляд магазин ничем не отличался от лавчонки в Голдене. За одним, однако, исключением. И весьма существенным. «Исключение», опиравшееся на прилавок, сверкнуло навстречу Хани блестящей оловянной звездой.

Девушка остановилась как вкопанная.

Шериф выпрямился во весь свой могучий рост и козырнул:

— Доброе утро, мэм.

— Не бойтесь этого громилу, мисс, — раздалось из-за прилавка. — Входите. К нам и так редко кто захаживает, особенно приезжие. А еще реже — такие хорошенькие.

— И то правда, — весело отозвался шериф. — Меня зовут Уилл Каммингс, мэм, и я рад с вами познакомиться.

Хани перевела взгляд со значка на висевший на боку шерифа кольт и почувствовала, как краска отхлынула от лица. Она не поняла, что падает, а когда очнулась, то увидела, что Каммингс держит ее за талию и ведет к стоящему возле печки стулу, а продавец обмахивает ее сложенной газетой. Ей показалось, что она видит на ней черные буквы заголовка: «Третье по счету ограбление».

А сегодня уже четвертое, промелькнуло у нее в голове. Гидеон в нескольких шагах отсюда, а шериф — вот он — озабоченно гладит ее руку. Ее взгляд остановился на кольте. Что делать?