Миган Маккини - Как прелестна роза

— Не волнуйся за меня, любовь моя. Сама я избавилась от страха. Что будет, то будет. — Их взгляды встретились. Она никогда не говорила Маколею, что подавать на апелляцию бесполезно. Очень скоро он и сам убедится, что ее положение безнадежно. Хорошо уже и то, что и на ее долю выпала капелька счастья: в глухие ночные часы, когда Кейн зол на весь мир, но нежен с ней, она пока еще находит в его объятиях отдохновение от страданий и тревог.

Маколей отвел глаза и пошел запирать дверь. Каждое движение Кейна в ее защиту было исполнено душевной муки. Он понимал, что не сможет опекать ее вечно. Это и терзало его сердце.

— От нас ничего не зависит.

— Зависит. — Маколей почти вплотную приблизился к Кристал. — Ты же знаешь, девушка, я жизни не пожалею, чтобы добиться для тебя свободы, — скрипучим, взволнованным голосом произнес он.

— Но это ведь как на войне, Кейн. Может случиться, ты не победишь.

Его ладонь легла на ее затылок. Он поцеловал Кристал, с ожесточением вдавливаясь своими жесткими губами в ее губы, словно надеялся таким образом избавиться от гнетущего чувства безысходности.

— Да, как на войне, — глухо пробормотал Кейн, зарываясь лицом в ее волосы. — Но если мне не удастся освободить тебя, значит, нет правды на земле… все ложь… без конца и без края.

Кристал притянула к своему лицу голову Маколея и нежно коснулась его губ.

— Я думала когда-то, что сумею вместе с тобой убежать от беды, как делала все эти годы, но бегством все равно не спасешься. Да и ты, мой любимый, не из тех людей, которые отступают перед трудностями. Ты говорил, что война опустошила тебя. Однако честь ты сохранил, и за это я люблю тебя.

— Кристал, — простонал Кейн, порывистым движением собственника накрыв ладонью ее грудь, будто вдруг до безумия испугался, что теряет принадлежащую ему женщину.

— Всему приходит конец, мой любимый, — прошептала она. — Мой конечный пункт — Нью-Йорк. Но я бы не хотела, чтобы ты ехал туда со мной. Запомни меня такой, какая я сейчас. Боже, я не вынесу, если ты увидишь меня в другой обстановке, при других обстоятельствах…

Дальше говорить стало трудно. Кейн исступленно: ласкал ее, словно это могло облегчить застарелую хроническую боль в его душе. Имя Кристал сорвалось с его уст еще раз лишь однажды. В последний миг перед тем, как он обрел успокоение. Перед тем, как она почувствовала, что ее щеки мокры от слез.

Сотрудники маршальской службы задерживались. Жерико уехал несколько недель назад и с тех пор не давал о себе знать.

Весна вступала в свои права. Весь город расчерчивали проталины, не стихала капель. Тоненькие ручейки устремлялись в прерию, питая нежные 'зеленые ростки, храбро пробивающиеся сквозь снежный покров. Из окна спальни Маколея с видом на открытую степь Кристал наблюдала, как белые заплатки на земле, словно облака после грозы, с каждым днем уменьшаются и меняют форму. Но девушка не радовалась приходу весны, ведь весна не препятствовала приближению неминуемого. Даже наоборот. Улучшение погоды означало, что за ней вот-вот приедут. Однако сотрудники маршальской службы почему-то задерживались.

— Может быть, тебе стоит самому съездить и телеграфировать им? — предложила Кристал Маколею, оборачиваясь от окна.

Он наблюдал за девушкой, сидя на стуле в праздной позе — скрестив на груди руки, вытянув ноги, — но Кристал знала, что внутри у Кейна все дрожит от напряжения.

— Приедут, никуда не денутся, — угрюмо отозвался он.

— С Жерико, должно быть, что-то стряслось. Я очень беспокоюсь за Айви. Как она одна управляется на ферме…

— Я съезжу туда после обеда.

— Возьми меня с собой. — Кристал с надеждой во взоре взглянула на Маколея. Она всем готова пожертвовать, лишь бы только еще раз выехать на коне в бескрайнюю прерию. В последний раз увидеть над головой необъятное небо, ощутить на себе резкие порывы вольного ветра, почувствовать свободу.

— Я тебя здесь одну не оставлю. Выезжаем через час. — Кейн поднялся, бросив взгляд на кровать, на которой лежало аккуратно расправленное голубое платье. — Платье готово. Почему ты его не надеваешь?

— Берегу для счастливого дня.

Кейн взглянул на девушку. В его холодных глазах сквозили ожесточенность и боль, — так смотрит пойманный в капкан волк.

— Клянусь, девушка, скоро ты его наденешь. Кристал в ответ только улыбнулась, надеясь, что он не заметил, сколь печальной получилась ее улыбка.

Айви едва не разрыдалась, когда Кристал и Кейн подъехали к ферме Жерико. Мулатка сильно тревожилась за своего возлюбленного. К тому же в отношении бытовых удобств лачуга Жерико не шла ни в какое сравнение с комнатой Айви в салуне, хотя вроде бы хозяин обеспечил свою невесту и провизией, и всей необходимой мебелью. Однако в отсутствие мужчины Айви трудно было вести домашнее хозяйство.

Айви с Кристал взгромоздились на телегу, запряженную мулом. Кейн на аппалузской верховой ехал впереди, выискивая дорогу посуше. В Нобл они прикатили под вечер. На муле глины скопилось не меньше, чем лежало у его ног.

Кузнец занялся повозкой и животными, но перед этим что-то коротко сказал Кейну, и тат мгновенно повернул голову в сторону здания тюрьмы.

У ограды стояли на привязи пять лошадей. Сопровождение прибыло.

— Пойдем, дорогая. Пора отправляться в путь. — Кейн обнял Кристал за талию. Айви с тревогой в глазах смотрела на коней сотрудников маршальской службы.

Кристал и Кейн, словно супружеская чета на прогулке, неторопливо зашагали к тюрьме по дощатому настилу. Маколей излучал спокойствие и уверенность. Девушка старалась не встречаться с ним взглядом.

— Не спишь?

Кристал помотала головой, продолжая смотреть в окно поезда. Верхом они проехали на юг до Аддентауна, там пересели на поезд железнодорожной компании «Юнион пасифик» и теперь мчались через прерию на восток. За окном тянулся однообразный пейзаж голой плоской равнины в снежных заплатках.

— Ты за всю дорогу глаз не сомкнула. Должно быть, ужасно устала. — Кейн, сидя рядом с Кристал, поменял положение. Вагон был переполнен. У Печки устроились две женщины с малышами; над головами на веревке сохло шерстяное белье. Роуллинз и еще четверо сотрудников маршальской службы, которых Кристал раньше не видела, оккупировали места в самом холодном углу вагона и вместе с Другими мужчинами-попутчиками играли в карты на Деревянных скамьях. Стоял отвратительный запах сигаретного дыма, смешанный с затхлостью сырой овечьей шерсти.

Маколей и Кристал сидели в сторонке от остальных пассажиров. Они всю дорогу тихо переговаривались, порой умолкая ненадолго, когда Кристал, вдруг склонив голову на грудь Кейна, ненадолго забывалась тяжелым сном. Их никто не беспокоил, очевидно догадываясь, что эти молодые люди — влюбленные и докучать им не следует.