Паола Маршалл - Жемчужина Сиднея

Сидней, Новый Южный Уэльс, 1812 г.

— В одном, — сказал Том Дилхорн, — я уверен наверняка. Никто не сможет обвинить меня в том, что я преследую личные цели, предлагая кандидатуру Эстер Уоринг на должность учительницы начальной школы. Вы давно ее видели? Мы с Робертом Джардином встретились с ней вчера. Другой такой замухрышки и не сыскать.

— О, нам известна твоя страсть к пышногрудым блондинкам, Том, — заметил доктор Алан Керр, обменявшись улыбками со своей рыжеволосой женой Сарой, — а Эстер Уоринг слишком далека от твоего идеала.

Они наслаждались воскресным обедом на роскошной вилле Керров с видом на гавань, и Том, как обычно, обратился к друзьям за советом.

— Беда в том, — продолжил он, — что, хотя она единственная соискательница, все члены Совета настроены против нее.

— Все, кроме тебя, — уточнила Сара, вручив ему нового жителя Сиднея, Джона Керра.

— Верно, — согласился Том, стараясь держать ребенка таким образом, чтобы не испачкать свой черный сюртук (в последнее время он старался выглядеть респектабельным и перестал носить грубую одежду «каторжан»).

«Каторжанами» называли осужденных преступников, высланных из Британии. Мужчины и женщины, прибывшие в Новый Южный Уэльс свободными людьми, считали себя «избранными». Среди них были правительственные чиновники, солдаты, моряки и гражданские лица, по тем или иным причинам, решившие переселиться в недавно созданную Британскую колонию.

«Избранные» презирали «каторжан», считая их не ровней себе. Губернатор Макуайр вызывал всеобщее раздражение своими попытками привлечь «каторжан» к управлению колонией. Том, будучи богатейшим жителем Сиднея, оставался изгоем, несмотря на то, что Макуайр включил его в Школьный совет.

Главной темой разговора оставалась Эстер Уоринг.

— Ей действительно нужно это место, — задумчиво сказала Сара. — Ведь Фред, ее отец, буквально допился до смерти. Он ей хоть что-нибудь оставил, не знаешь?

— Ничего, кроме долгов, — коротко ответил Том, вытерев безупречно чистым носовым платком молочные пузыри с губ своего крестного сына. Это зрелище привело обоих Керров в восторг. — Можете смеяться, но некоторые люди способны справиться с чем угодно…. Даже с описавшимся младенцем, — печально добавил он, глядя на свои промокшие брюки.

В последовавшей суете Эстер была на время забыта, и беседа возобновилась лишь после того, как Сара отнесла Джона в кроватку.

Том отряхнул брюки, заявив, что его прежняя одежда была хороша тем, что на ней не видно было пятен.

— Какая жалость. Ты сегодня такой нарядный, — посочувствовал Алан.

— Да, — ответил Том. — Я привыкаю.

— К чему? — поинтересовался Алан, иногда умеющий быть столь же кратким, как и его друг.

— Теперь, когда Макуайр ввел меня в Школьный совет, — сказал Том, взяв из рук Алана бокал вина, — он хочет назначить меня мировым судьей. И тебя тоже, — добавил он, указав жестом на Алана. — Он попросил, чтобы я поговорил с тобой.

— Потрясающе! — воскликнула Сара. — Ты будешь первым в Сиднее судьей-каторжанином.

— В том-то и беда. Слишком многие считают, что бывшие уголовные преступники, вроде меня и Алана, не имеют права быть судьями.

— Что ж, если губернатор так желает, мы ими станем… рано или поздно.

— Но не сейчас, — заявил Том. — Пока с меня достаточно и Школьного совета. Вот наведу там порядок, тогда и дальше двинусь.

— Фред Уоринг перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что тебя хотят назначить мировым судьей, — рассмеялась Сара.

— Ага, и это вновь напомнило мне о его дочери. Скажи, Сара, какие способности требуются от учительницы начальной школы?

— Терпение, — ответила Сара с улыбкой. — Умение обучить детей грамоте, азам арифметики и, возможно, истории, чтобы дать им представление о старой Англии.

— Согласен. Она справится… если Совет предоставит ей такую возможность. К несчастью, у Фреда было слишком много врагов.

— Она же не виновата, бедняжка, — воскликнули Сара и Алан в один голос.

— Наверняка она нуждается в деньгах, — добавила Сара. — Почему они не хотят ее взять… если не считать Фреда?

— Слишком хорошо воспитанная и слишком застенчивая. У нее духу не хватит наказывать детей. Мне не хотелось бы с порога отвергать бедняжку только из-за того, что Фред меня недолюбливал.

«Скорее уж, ненавидел», — мысленно поправил его Алан.

Том задумчиво продолжил.

— Джардин сказал мне по секрету, что дела у нее обстоят хуже некуда. Ей даже на еду не хватает, но она горда, как дьявол, хотя и живет на грани голода и нищеты. Фред не оставил ей ни гроша.

— Ни гроша?

Керры переглянулись, а затем вновь посмотрели на Тома.

— И ты хочешь, чтобы она получила это место?

Том кивнул. Алан не в первый раз подумал о том, насколько обманчива внешность его друга. Этот красивый блондин с небесно-голубыми глазами был одним из самых опасных людей, которых знал Алан, а в хитрости и уме ему не было равных.

— Боюсь, мисс Уоринг страшно перепугается, узнав, что ты входишь в Школьный совет.

— Вот уж нет, — возразил Том.

Это оказался один из редких случаев, когда чутье ему изменило. Его мало волновали мелкие дрязги, и Фреда он воспринимал лишь как незначительный источник раздражения.

— Фред все время твердил Эстер о том, какое ты чудовище, — сказала Сара. — Ты знаешь, какого высокого мнения он был о себе… а он ведь действительно из очень хорошей семьи. Бедняжка Эстер воспитывалась как леди. Надеюсь, ты ей поможешь.

— Ага, но это будет непросто. Видишь ли, от самой Эстер мало что зависит. Но мне больно думать о том, что девушка голодает.

В том-то и дело. Все трое, съевшие отличный обед и наслаждающиеся уютом, если не роскошью, чувствовали себя виноватыми при мысли о бедной, полуголодной Эстер.

Наступило воскресенье, единственный день недели, когда Сидней замирал, пригревшись под октябрьским солнцем.

Эстер Уоринг, не подозревающая о том, что она привлекла к себе внимание как облеченных властью, так и пользующихся дурной славой жителей Сиднея, вышла из церкви святого Филиппа после утренней службы.

Для Эстер это был редкий повод появиться в обществе, частью которого она когда-то была. В церкви она могла хоть ненадолго забыть о своем несчастье и о голоде, мучившем ее в последние дни.

Сегодня она обратилась к Господу с мольбой о том, чтобы письмо, которое она оправила секретарю Школьного совета Роберту Джардину, помогло облегчить ее тяжелое положение.

Вчера она встретилась с Джардином на Йорк-стрит, и он, при всей свой сдержанности и чопорности, был очень любезен. Он дал ей маленькую, очень маленькую надежду. Эстер попыталась скрыть, как много значит для нее эта надежда, и ушла с гордо поднятой головой.