Жаклин Мартен - Поцелуй меня, Катриона

– Пресвятая Дева! – выдохнула Катриона и посмотрела на мужа сияющими глазами. – Я буду для него петь?

– Об этом пока мы не говорили. В молодости он знал твою мать и теперь очень хочет познакомиться с тобой.

– А-а! – разочарованно протянула Катриона. – Так его интересует мама, а не я?

– Ты сама его об этом спросишь.

– Непременно, – пообещала Питеру жена. – А теперь позвольте мне удалиться. Скоро придет леди Лэтис – мне необходимо обсудить с ней свой туалет.

Вечером Катриона спустилась вниз. Все признали, что выглядит она совершенно неотразимо: на ней было платье из малинового тисненого шелка и тафты с рисунком, напоминавшим лепестки чайных роз.

По мнению молодой леди, декольте было слишком глубоким, поэтому она одела массивное ожерелье с тяжелой рубиновой подвеской, чтобы оно несколько отвлекало внимание от обнаженной шеи и груди. Кроме того, алая бархатная мантилья с высоким воротом, которую она накинула на обнаженные плечи, помогала ей чувствовать себя более уверенно.

По приезде в ресторан Питер стал поддразнивать жену, и она все-таки рискнула расстаться с мантильей.

– Посмотри вокруг, – убеждал он ее. – По сравнению с некоторыми дамами тебя можно назвать образцом скромности.

Катриона и сама видела, что муж абсолютно прав. Ее настроение заметно улучшилось, и она позволила Питеру снять мантилью и отдать ее застывшему в выжидательной позе официанту.

– Мы пришли слишком рано или мистер Дарли-Корд опаздывает? – поинтересовалась Катриона, поглядывая на пустой стул.

– Ни то, ни другое, миледи, – раздался сзади рокочущий бас.

Она оглянулась и увидела склонившегося перед ней крупного мужчину с бакенбардами.

– Я приехал раньше вас и подошел к другому столику, чтобы поприветствовать друга. Вы, конечно, не кто иной, как леди Фитэйн, достойная дочь своей талантливой матушки, Элизабетты Сильвано. Очень рад с вами познакомиться, миледи.

Прежде чем Катриона успела что-либо ответить, мистер Дарли-Корд взял ее руку и поднес к губам. Она едва сдержала смешок, когда почувствовала на своей руке прикосновение пушистых усов и бакенбардов этого весьма своеобразного джентльмена.

– Мне тоже очень приятно, мистер Дарли-Корд.

Пыхтя и покряхтывая, мистер Дарли-Корд с трудом втиснулся в кресло, которое явно не было рассчитано на такую внушительную фигуру. Устроившись поудобнее, он тут же стал давать советы.

– Рыба здесь отменная и всегда очень свежая, можете мне поверить. Ни в одном ресторане Лондона не готовят такие замечательные бифштексы и баранью лопатку. Но если позволите, то в качестве второго блюда я предложил бы оленину и бордо. Правда, сначала мы съедим фирменный черепаховый суп.

– Что скажешь, дорогая?

– Звучит заманчиво, – ответила Катриона, едва сдерживая смех. В мистере Дарли-Корде с первого взгляда можно было определить настоящего гурмана.

Сначала этот тучный человек по внешнему виду и по манере держаться показался ей фигляром – он поглощал пищу со здоровым аппетитом крестьянина. Вскоре она вынуждена была признать, что, когда речь шла о музыке, мистер Дарли-Корд становился серьезным и проявлял незаурядную компетентность и эрудицию.

Вечер был очень приятным, а еда исключительно вкусной!

– Ваш муж, – обратился к Катрионе мистер Дарли-Корд, когда им подали фрукты, сыр и пирожные, – при надлежащем усердии мог бы соперничать с самим Мендельсоном.

– С Мендельсоном! – эхом отозвалась Катриона, с удивлением уставившись на мистера Дарли-Корда и не замечая отчаянных сигналов, которые Питер тому подавал.

Мистер Дарли-Корд быстро сообразил, что сболтнул что-то лишнее.

– Ах, к сожалению, простой человек может посвятить себя музыке, но для лорда это невозможно, – добродушно сказал он. – Хотя, если я правильно понял, вы, любезная леди Фитэйн, именно это и собираетесь сделать.

– У меня не такой замечательный голос, как у мамы, – честно призналась Катриона, – но я всегда мечтала выступать на сцене.

– Я имею в виду ваши сочинения.

– Мои сочинения? – повторила озадаченная женщина.

– Я полностью согласен с вашим мужем. Судя по тому, что я прочел, у вас несомненный сатирический дар – а это большая редкость. Мы оба считаем, что вы сможете написать либретто к комической опере.

Катриона в недоумении уставилась на мужа.

– Ты, должно быть, сошел с ума! Я написала всего несколько шутливых стишков.

– Сатирических, добродушных и очень остроумных! Именно такая поэзия, облеченная в нужную форму, сможет значительно повысить престиж английского театра, – спокойно парировал он. – В настоящее время наша комедия груба и безвкусна. Большая часть репертуара состоит из нелепых пьесок, украденных у французов.

– Миледи, – обратился к Катрионе директор театра с неподдельно серьезным и озабоченным видом. – Знаете ли вы, что после «Оперы нищего» в Англии вот уже полтора века не было написано ни единой комической оперы?

– Но я не знаю, как пишутся либретто.

– А как вы умудрились написать «Отправьте их в Индию»? – поинтересовался мистер Дарли-Корд.

– Ну, сначала меня заинтересовал сюжет, затем я прочла несколько книг, а потом уже написала стихи.

– А стихотворение о том, что у женщины непременно должен быть муж, «хоть и плохой, но свой»? – спросил Питер, лукаво подмигнув жене.

Катриона фыркнула.

– Ну, это как раз было очень просто! Сатира на глупые предрассудки, которые вдалбливаются всем девушкам с самого рождения.

– Мне кажется, вам только нужно найти подходящую тему, какой-нибудь интересный сюжет, а за стихами дело не станет.

– А музыка? – с отчаянием в голосе воскликнула Катриона.

– В Лондоне полно композиторов, – заверил ее мистер Дарли-Корд подозрительно беспечным тоном. – Вы только напишите слова, миледи, а музыку я вам гарантирую.

– Но я хочу петь!

– Тогда пойдемте в театр, я вас послушаю.

Оставив недоеденным десерт, вся компания покинула ресторан и направилась в театр «Редженси Роял». Спектакль уже закончился, и театр опустел. Остались только уборщицы, наводившие порядок в зале.

– Садитесь за рояль, милорд. Вы будете аккомпанировать супруге, – распорядился мистер Дарли-Корд.

Стоило ему оказаться в привычной рабочей обстановке, как от благоговейной почтительности к знатному милорду не осталось и следа.

– А вы пойте, – обратился он к Катрионе.

Катриона бросила полный отчаяния взгляд на мужа, который уже успел сесть за рояль.

– «Зеленые рукава»? – предложил Питер и ободряюще улыбнулся жене. Катриона развязала ленточки на мантилье, подняла голову и запела.

– А можете вы спеть какую-нибудь арию из оперы? – спросил директор театра, когда она закончила старинную балладу. Питер пробежал пальцами по клавишам, наигрывая начало одной из самых известных арий Моцарта. Катриона кивнула в знак согласия.