Патриция Мэтьюз - Мстительное сердце

– Всегда оставляйте их неудовлетворенными, дорогая леди. Обращайтесь с ними, как с любовником, дразните их и мучайте. Если они получат все сполна, то могут и не вернуться. Но если им будет хотеться еще, они непременно придут опять. Certainement! Certainement!

Как всегда, Андре оказался прав. Ханна громко рассмеялась. В их первом кабачке в Бостоне он ввел такое нововведение, что чуть было не навлек на них несчастье прежде, чем они успели начать по-настоящему…

Поднявшись наверх, Ханна заметила, что дверь в комнату Мишель слегка приоткрыта. Она осторожно открыла ее пошире и на цыпочках вошла в детскую. Там догорала свеча, а в кресле-качалке рядом с колыбелью дремала Бесс.

Внезапно она проснулась.

– Не беспокоиться, золотко, она спать.

Ханна все так же на цыпочках подошла к колыбели и постояла, глядя на спящее дитя. Ее дитя, ее и Майкла. Это был не сын, как надеялась Ханна, но все равно она была довольна. У девочки были медные волосы и длинные ресницы матери, однако темными глазами, а также чертами лица она больше походила на отца. Теперь малышка спала, и загнутые длинные ресницы, точно перышки, лежали на щеках.

Ханна осведомилась у Андре, какое французское имя соответствует имени Майкл.

– Мишель – хотя я еще не слышал, чтобы так называли девочек.

– Пусть будет Мишель. Мне хотелось, чтобы ребенок Майкла был мальчиком, но коль это не так…

Ханна смотрела на дочь, и сердце ее преисполнялось любовью. Если бы только Майкл мог ее увидеть! Ханна попыталась отогнать мысли об этом человеке. Шел 1721 год, был март. В Виргинии теперь весна, но здесь, в Новой Англии с ее суровый климатом, еще холодно. С тех пор как она в последний раз видела Майкла Вернера, минуло около двух лет; нельзя же всерьез полагать, что она все еще любит его, ведь столько времени прошло. Но в такие мгновения, как сейчас, глядя на их спящую дочь, она не могла не думать о Майкле.

Вздохнув, молодая женщина протянула руку и нежно отвела прядку волос, упавшую девочке на глаза. Ханна с трудом удержалась, чтобы не поцеловать малышку, боясь, что разбудит ее.

Обернувшись, она сказала шепотом:

– Иди ложись, Бесс. Уже поздно. Она будет спать до утра.

– Ты права, золотко. – И Бесс, зевая, поднялась. В детской стояла кровать, на которой спала старая негритянка; стоило Мишели издать самый слабый звук, как Бесс тотчас же просыпалась.

– Доброй ночи, Бесс.

– Доброй, золотко.

Ханна вышла, тихо притворив дверь, и прошла в соседнюю комнату, где была ее спальня. Там она разделась и села за туалетный столик, расчесывая волосы.

Мало-помалу движения ее рук замедлились, а мысли вернулись в прошлое, в то время, когда она в последний раз видела «Малверн».

Вначале им пришлось очень нелегко. Во-первых, родилась Мишель, это произошло вскоре после того, как они нашли жилье в Бостоне. К счастью, в Бостон они приехали весной, а не в середине суровой зимы – такие зимы не редкость в Новой Англии, и Бесс на них постоянно жаловалась. Однако Ханна не могла что-либо предпринять для открытия собственного заведения, пока не родилась Мишель. К тому времени, когда она была готова открыть кабачок, пятьдесят фунтов, взятые с собой, почти полностью вышли.

Ей повезло, что рядом был Андре с его советами и помощью, – повезло в самых разных отношениях. Андре продал ее драгоценности, проявив при этом недюжинное умение торговаться и получив гораздо больше, чем ожидала Ханна.

– А я-то всегда полагала, что вы не деловой человек.

– Так оно и есть, – ответил он со своей озорной улыбкой. – Когда я имею дело с честными людьми, я, увы, бываю чересчур мягкосердечен. Но люди, купившие ваши драгоценности… – Андре презрительно скривился. – Это стервятники, отъевшиеся на несчастьях и преступлениях других людей. Они прекрасно представляют себе стоимость ваших драгоценностей, но поскольку были уверены, что вещи краденые, то и решили, что удастся купить их за гроши. Так и получилось бы, если бы с ними имели дело вы. Однако я, когда сталкиваюсь с низменными, изворотливыми и подозрительными субъектами, – я тоже умею быть таким же хитрым.

Пальцы Ханны пробежали по кучке монет и ассигнаций, лежащих на столе.

– Вы удивительный человек, Андре, вы для меня источник постоянного изумления. – Она улыбнулась. – И я по меньшей мере раз в день благодарю Бога за то, что Он послал мне вас.

Денег, вырученных Андре от продажи драгоценностей, оказалось более чем достаточно, чтобы купить постоялый двор в Бостоне, владелец которого так погряз в долгах, что охотно продал заведение за сумму, покрывающую эти долги. Когда постоялый двор, который Андре назвал «Отдых пилигрима», был куплен, у Ханны хватило денег на обустройство, и еще осталось несколько сотен фунтов.

Все покупалось на имя Андре, он даже изображал из себя владельца. Ханна все еще боялась открыть свое имя. А вдруг в Виргинии узнают, что некая Ханна Вернер поселилась в Бостоне? Объяснять это своим не пришлось. Они оказались настолько разумны, что не требовали никаких объяснений.

Поначалу они вовсе не процветали. В Бостоне было очень много подобных заведений, и большинство завсегдатаев оставались верны своим привычкам.

Обязанности Бесс, Дикки и Джона были определены четко. На попечении Джона оставались лошади и экипаж, когда они требовались, Бесс заведовала кухней, а Дикки, который уже совсем повзрослел, командовал в баре. Ханна и Андре вели бухгалтерские книги, а также выполняли всевозможные обязанности, связанные с содержанием постоялого двора.

И при этом Андре по большей части жил своей жизнью, однако вскоре в нем проснулось беспокойство. И вот через два месяца, когда стало ясно, что они прогорают, Андре предложил Ханне следующее:

– Дорогая леди, нужно сделать что-то для привлечения публики. И у меня есть блестящая идея. Пока посетители пьют и едят, мы будем давать для них представления. Не понимаю, почему никто еще до этого не додумался!

– Представления? Что за представления, Андре?

– Пьеску – я напишу пьеску! Это будет несколько непристойный спектакль, актеров потребуется мало, поэтому и расходов будет немного. Я даже сам возьмусь сыграть одну из ролей!

– Не знаю, Андре, – неуверенно проговорила Ханна. – Раньше никогда такого не бывало…

– Тем более это нужно сделать! – возразил Андре с торжествующим видом. – Вот увидите, посетители повалят к нам толпами!

Ханна в конце концов согласилась.

– Но даже вы не увидите спектакль до того вечера, когда мы впервые покажем его на публике, – настаивал Андре. – Я хочу, чтобы вы развлеклись вместе с остальными.

Андре взял двоих работников играть в спектакле: Дикки и служанку Мэри. Третью роль исполнял он сам.

Две недели троица работала втайне ото всех, и в тот вечер, когда пьеска должна была быть разыграна, Ханна поняла причину этой таинственности.