Линда Миллер - Огонь луны

— Мэгги, — ласково произнес Риви, взяв ее за подбородок. Она тут же ударила его по руке.

— Не прикасайся ко мне, Риви Маккена.

Риви вздохнул.

— Если ты не собираешься стать моей женой, то что же ты собираешься делать, Янки? — мягко спросил он.

— Я уж наверняка не буду ни твоей женой, — фыркнула, она, — ни тем более любовницей!

— Тогда как ты оправдаешь то, что живешь в моем доме? — слегка улыбаясь и выгнув бровь, спросил Риви. — Тебе ведь больше некуда идти, знаешь ли.

Это была чистая правда. Возможно, ей даже не удастся найти себе работу, так как Дункан не подписал ее свидетельство. Мэгги закусила губу, но тут ее осенило.

— Я буду нянькой Элизабет! — крикнула она. — Я научу ее говорить!

— У Элизабет уже есть нянька, — резонно заметил Риви, причем глаза его смеялись. — Но, думаю, ты можешь получить роль, которую я тебе предлагал — Катарину в «Укрощении строптивой».

Он помолчал, а когда у Мэгги загорелись глаза, продолжил:

— Конечно же, все скажут, что ты моя содержанка.

Мэгги было все равно, что скажут люди, по крайней мере, в эту минуту.

— Или получить свои бумаги, — запинаясь предположила она. На самом деле ей хотелось получить роль и еще жить в доме Риви, хотя это было бы, так сказать, неприлично.

— Разумеется, нет и нет, — сказал Риви с добродушной твердостью. — Я заплатил большие деньги за твою свободу, Мэгги, я хочу получить кое-что взамен.

Мэгги вытаращила глаза.

— Не…

Риви засмеялся.

— Не это. Если ты ляжешь со мной в постель, то только потому, что хочешь этого. Я бы никогда не стал заниматься с тобой любовью на других условиях.

Это соглашение не имело слишком большого значения для Мэгги, которая чувствовала, что хочет его даже теперь, когда гордость ее походила на лохмотья, а кожа была вся в синяках и царапинах после падения из кареты Дункана Кирка. Но с этим она справится позже, потому что сейчас она просто радовалась тому, что выбралась из того дома с полусумасшедшим хозяином.

Этим же вечером Риви с Мэгги сели в сиднейский поезд. Риви заказал два отдельных купе, и Мэгги была ему очень благодарна за это, хотя какая-то частица ее предпочла бы ехать с ним. Оставшись одна в маленьком купе и опустив шторы, Мэгги сняла платье. Руки ее в тех местах, где Дункан сжимал их, были покрыты синяками, а локти и коленки ободраны. До сих пор боль ее почти не беспокоила, но теперь, когда у нее появилась возможность поразмыслить над всем, что ей пришлось пережить, она почувствовала себя очень нехорошо. Мэгги услышала, что дверь купе у нее за спиной закрылась, а потом только поняла, что ее открыли. Мэгги была в одном белье; она резко повернулась и увидела Риви. Он разглядывал синяки у нее на руках.

— Я убью этого ублюдка, — с придыханием сказал Риви.

Мэгги немножко расслабилась, по крайней мере внешне. Знакомые чувства и желания вспыхнули в ней.

— Тебе лучше уйти, — сказала она, вовсе не желая этого.

Глаза Риви скользнули вниз, остановившись на разбитых коленках под кружевным краем панталон.

— Бог мой!

— Со мной все в порядке, Риви, — мягко настаивала Мэгги.

— Я принесу что-нибудь дезинфицирующее, — сказал он и вышел из купе. Мэгги могла бы запереть дверь, но по какой-то причине, которую ей не хотелось бы объяснять, она не сделала этого. Она сидела на полке, когда вернулся Риви, принеся коричневый пузырек с лекарством и чистую тряпку.

— Раздевайся, — тоном врача сказал он, — я хочу посмотреть, насколько серьезны твои раны.

Внутренний голос предостерегал ее против этого, но руки взялись за шнурки корсета и развязали их. Разум требовал от нее соблюдать приличия, а тело взывало к утешению. Отбросив корсет, она сняла панталоны и легла на полку. Риви опустился рядом с ней на колени и с серьезным видом принялся смазывать царапины тряпкой, смоченной в лекарстве.

— Господи, — выдохнул он, когда Мэгги вздрогнула от боли, — у тебя такой вид, будто тебя протащила по земле взбесившаяся лошадь.

Мэгги чувствовала к себе особенную жалость еще до того, как Риви начал возиться с ней, теперь же глаза ее наполнились слезами, а каждая царапина казалась зияющей раной и каждый синяк — переломом.

— Перевернись на живот, — сказал Риви, который, казалось, не замечал ни ее слез, ни обнаженной груди, так открыто и призывно тянущейся к нему.

Мэгги послушно перевернулась, ожидая более нежного отношения и внимания. Вместо этого ее звонко шлепнули по голой попке, и она услышала веселое:

— Здесь никаких повреждений!

Она снова перевернулась, чувствуя себя такой уязвимой, как никогда прежде.

— Останься со мной, — прошептала она.

Риви покачал головой и поднялся.

— Не сегодня, Янки, тебе и так уже порядком досталось. Тебе пора отдохнуть. — С этими словами он открыл сумку Мэгги и вынул первую попавшуюся ночную рубашку. — Вот, — сказал он, бросив ее Мэгги. Что-то металлическое шлепнулось на пол. — Надень это.

Мэгги замерла, прижимая к груди ночную рубашку и беспомощно глядя, как Риви наклонился и поднял с пола то, что упало, — «значок попрошайки», такой же, как и его.

Выражение его глаз было ужасным, когда он поднял взгляд от медальона, запачканного кровью, который лежал у него на ладони. Сине-зеленые глаза злобно уставились на Мэгги.

— Джеми… — выдохнул он. — Твой защитник — это был Джеми.

Мэгги уселась на колени, по-прежнему прижимая к груди рубашку. Сердце бешено заколотилось, а дыхание сделалось частым и прерывистым. Она медленно кивнула.

— И ты не собиралась рассказать мне? — Эти слова были произнесены так, что подействовали на Мэгги, как шипение змеи. Она почувствовала, что в глазах закипают слезы отчаяния. Все царапины и ссадины были забыты.

— Он взял с меня обещание…

По щеке Мэгги покатилась слеза.

Риви внезапно подошел к Мэгги и схватил ее подбородок.

— Что сделал?

— Он взял с меня обещание, что я не расскажу тебе, что видела его.

Риви поднял испачканный кровью «значок попрошайки».

— Это он дал тебе это? Или ты сняла это с него, когда Кирк с ним покончил?

Он считал ее сообщницей Дункана, и это ранило Мэгги намного больше, чем все остальное, что он мог бы сказать или сделать.

— Ты не понимаешь, — прошептала она, напрасно пытаясь вырваться из рук Риви. — Джеми не умер… это кровь Дункана, а не его…

В сине-зеленых глазах промелькнуло облегчение, но не жалость и не прощение.

— Ты унесла бы в могилу свою тайну и не сказала бы мне, что видела брата, — изумился он, — когда тебе известно, как долго и упорно я ищу его!

Мэгги не пыталась защищаться. Что еще могла она сказать, кроме того, что Джеми взял с нее обещание держать в тайне их встречу?

— О-он сказал, что т-тебе грозит опасность, е-если ты узнаешь…