Памела Морси - Свадебный камень

— Извини, я не могу остаться и помочь тебе с кровельной дранкой, Ро. Я должен принести эти корни для папы.

— Не волнуйся! Я вполне смогу справиться сам. — Молодой человек кивнул. Он просто сиял от сознания своей ответственности и желания оправдать надежды, которые на него возлагались.

— Мне лучше отправиться прямо сейчас, — сказал Джесси, снимая с крючка свою широкополую шляпу.

— Не забудь плащ! — предупредила Мегги.

— Он висит на гвозде в амбаре, — успокоил ее Джесси. — Когда я выйду за дверь, то буду укрыт со всех сторон, как водяная черепаха в высокой траве.

С этими словами он вышел и поспешно направился к амбару. Ро и Мегги смотрели ему вслед. Как только он исчез за широкой дверью, Ро вернулся к своему занятию. Мегги нерешительно остановилась у порога.

— Я уверена, с ним все будет в порядке, — сказала она.

— Конечно, — согласился Ро. — Джесси знает каждый дюйм в этих горах и в случае чего способен позаботиться о себе.

Мегги кивнула.

— Знаю, но все равно беспокоюсь… — Ро улыбнулся.

— Хорошо иметь сестру, которая беспокоится о тебе, — сказал он.

Мегги повернулась и окинула Ро долгим, пристальным взглядом.

— У тебя же нет сестер, — это было утверждение, а не вопрос. — Ты мало рассказываешь о своей семье…

— Мне не о ком рассказывать, — ответил Ро. — Мои родители умерли, когда я был еще ребенком. А других своих родственников я почти не знаю.

— Это кажется таким странным — не иметь родственников…

Фраза, произнесенная Мегги, смутила обоих, и между ними повисла долгая, гнетущая тишина, которую нарушил, в конце концов, прощальный возглас Джесси, выходившего из амбара. Мегги помахала рукой брату и смотрела ему в след, пока он не скрылся из виду. Ро продолжал работу.

— Думаю, мне надо возвращаться в дом, — сказала Мегги.

Ро посмотрел на нее, потом на двор, залитый дождем.

— Кажется, он и не думает прекращаться, — заметил он. — Плохо, что у тебя нет своего плаща.

Рассмеявшись от мысли, что у женщины может быть свой собственный плащ, Мегги встряхнула фартук и набросила его на плечи.

— Этого вполне достаточно, чтобы перебежать из дома во двор и обратно, — пояснила она.

Улыбка, по которой так скучал Ро, снова заиграла на лице девушки. Скулы тронул ярко-розовый румянец, серо-голубые глаза казались темнее и глубже, чем раньше. Ро смотрел на нее и чувствовал, как внутри разливается тепло, и, словно повинуясь безотчетному порыву, из глубины души вырвались строчки песни, которые он пропел свободно льющимся, насыщенным баритоном:

«Она закуталась в фартук белый, И ее за лебедя принял он…»

Мегги поразил чистый, ясный звук его голоса. Она вдруг осознала, что никогда раньше не слышала, как он поет. В странном порыве единения она подхватила слова и мотив, подпевая высоким голосом и чуть-чуть в нос:

«…Но увы, но что поделаешь, Это всего лишь я, Полли Уон…»

Ро улыбнулся ей, и Мегги ответила на улыбку.

— Это одна из песен, когда-то привезенных из-за океана, которые ты собираешь? — Ро кивнул.

— Да, это старая английская песня, — ответил он. — В давние времена «баллады про убийц» были очень популярны. Мне кажется, сочиняя их, люди хотели рассказать другим о последствиях преступления. Такой своеобразный способ…

Мегги задумалась:

— Наши жители все еще поют их.

— И сочиняют свои собственные, — добавил Ро. — Ты слышала песню о бедной Оми Уайз?

— О, да, — ответила Мегги. — Такая печальная история…

— Это не просто вымышленная история, — пояснил Ро. — Она основана на реальном факте — убийстве Наоми Уайз в Дип Ривер, Северная Каролина, в 1808 году:

«Он сказал, чтоб она пришла к Адамс-роднику, Что принесет он ей деньги и обручальное кольцо, Ему поверила она и прибежала к роднику, Но не принес он ни денег, ни обручального кольца…»

Мегги вслушивалась в слова Ро. Конец баллады они допели вместе:

«Сжалься над моим ребенком, Сохрани мне жизнь, Пусть я останусь нищей И ничьей женой!» Он поцеловал ее, Он крепко обнял ее И бросил в бездонный омут, Где ждала ее смерть…»

— Ты хочешь сказать, что так и было на самом деле?

— Я не знаю, все ли здесь правда, но ее действительно убили, а ее возлюбленного — Джонатана Левиса — повесили за это преступление.

Мегги печально покачала головой:

— Трудно поверить, что мужчина может убить женщину, которая носит под сердцем его ребенка. Порядочный человек женился бы на ней!

— Конечно женился бы, — согласился Ро. — Но, возможно, она не вышла бы за него замуж.

Мегги чуть не начала спорить с ним, так как считала, что в песне явно чувствовалось желание Оми выйти замуж. Но подняв глаза на Ро, она поняла, что он сейчас говорит вовсе не о давно умерших влюбленных из далеких мест.

Мегги судорожно сглотнула.

— Но я не ношу ребенка, — сказала она в конце концов.

— Хорошо, — ответил Ро, и в ту же секунду, как слово слетело с его губ, он осознал, что не чувствует себя «хорошо». Он испытывал одновременно смущение и облегчение, разочарование и благодарность. По правде говоря, он не мог объяснить, что это было за чувство, но, определенно, слово «хорошо» здесь не подходило.

Ро пристально взглянул в глаза девушки, и она отвернулась.

— Мне лучше пойти домой, — сказала Мегги.

— Останься… — это был шепот, но она услышала. Сначала Ро подумал, что Мегги все-таки уйдет, но она перекинула фартук через руку и вернулась уже от двери.

Пару минут Мегги бесцельно бродила вокруг, рассматривая хорошо знакомые вещи, избегая взглядов Ро, потом остановилась и присела на перекладину.

Молчание становилось гнетущим, и Ро пожалел о произнесенных словах. Он чувствовал, что присутствие Мегги сейчас ему особенно необходимо, если бы она ушла, день стал бы намного безрадостнее.

— Я никогда раньше не слышала, чтобы ты пел, — сказала, наконец, Мегги.

Ро поднял голову и смущенно пожал плечами:

— Вокруг так много хорошей музыки… Я люблю слушать.

— У тебя чудесный голос!

— Не поставленный, — ответил он. — Обычно я пою, когда остаюсь один.

— Мне кажется, большинство из нас поступают так же.

Ро с любопытством взглянул на нее.

— Неужели? — он подошел к Мегги и сел на стоявшую рядом скамейку. — Вообще-то я знаю людей недостаточно хорошо, чтобы представить, что они делают, когда остаются в одиночестве. В детстве, когда я был мальчишкой, испуганным и одиноким, — признался Ро с полунасмешливой улыбкой, — я обычно начинал петь, чтобы не подпускать близко гоблинов, приведений и прочую нечисть.

Мегги улыбнулась в ответ, натянутость между ними постепенно таяла.

— В штате у залива полно приведений, да?

— Более, чем достаточно, — уверил ее Ро.

— А разве ты не бежал к маме, чтобы попросить ее прогнать дурные сны?