Мэгги Осборн - Пока ты со мной

Сэм смотрел на нее сверху вниз смеющимися глазами, будто прочел ее мысли.

– Прошла уже неделя с той ночи, как ты пришла ко мне в палатку, – пробормотал он вдруг охрипшим голосом. – Я скучаю по тебе.

– Тише. Мы договорились проявлять осмотрительность, – ответила Энджи, рванув его шейный платок.

– Мне не хватает твоих поцелуев и ласк, и я хочу прижаться губами к этому месту между твоими…

– Сэм Холланд, прекрати немедленно!

Но глаза ее над пылающими огнем щеками излучали нежность: «Скоро!»

Снова и снова она обещала себе, что близость с ним была не более чем полезным и необходимым опытом. И как ей повезло, что наставником в деле любви для нее стал Сэм. Похоже было, что он понимал толк в этой науке.

– Ты краснеешь, – сказал Сэм, снова глядя на нее с улыбкой сверху вниз. – О чем это вы подумали, миссис Холланд?

– Ни о чем таком, что не должны бы слышать девочки, бегающие тут неподалеку и готовые в любую минуту появиться.

Как если бы упоминание о девочках было знаком к их появлению, Люси и Дейзи вбежали в дом с глазами, сияющими от возбуждения.

– Мы поставили наши пироги в самом конце стола, как ты велела. На столе не хватило одной скатерти, и мы одолжили ее у мамы Дилли Крэйн.

Дейзи закружилась по комнате, слегка клонясь в одну сторону, и ее золотые волосы, мягкие, как шелк, ореолом окружили ее личико.

– Неужели ты и впрямь будешь играть на скрипке, папа?

– Да, собираюсь. Не будете ли любезны принести футляр со скрипкой? Но у нас несколько скрипачей. Поэтому мне не придется играть целый вечер. А вы, леди, приберегите для меня по танцу каждая.

Веселая улыбка Дейзи исчезла, уступив место разочарованию.

– Я не люблю танцевать.

– Ну, сегодня-то ты будешь танцевать, – пообещал Сэм. – Можешь танцевать на вечеринке, а можешь здесь, в кухне, после праздника. Но я собираюсь потанцевать с тремя самыми хорошенькими леди, и это трио включает и вас, мисс Дейзи Холланд.

Ее лицо озарила улыбка, полная обожания, и она рассмеялась.

– Я предпочитаю потанцевать после праздника.

– Ну, в таком случае, думаю, мы все готовы. Пойдем поглядим, какие там вкусности. Думаю, я начну со знаменитой тушеной говядины Энджи с лапшой.

– И я тоже, – присоединилась Люси, стараясь показать свою лояльность. С того дня, как они с Энджи поговорили по душам, ко многим вещам у нее появилось новое отношение.

– И я, – сказала Дейзи.

Они все трое стояли, улыбаясь ей, Энджи, – ее красивый муж и его прекрасные дочери. И у нее не укладывалось в голове, как непостижимо изменилась ее жизнь за столь короткое время.

У Энджи не было теперь досуга, чтобы почитать роман или написать длинное смешное или полное подробностей письмо. Домашних дел было так много, что они отнимали у нее все время, каждую минуту. И часто ей казалось, что она ничего не успевает. И у нее теперь всегда что-нибудь болело: колени, оттого что она долго стояла на них, выскребая пол, или спина, потому что она подолгу сгибалась над корытом или сидела над шитьем, или руки, оттого что она таскала тяжелые корзины мокрого белья.

Больше всего она волновалась за детей. Где они? Что делают? Подходят ли их новые платья для воскресной школы? Вымыли ли они свои тарелки и выполнили ли домашнюю работу? В каком возрасте они перестанут играть в мяч? Забота о них пронизывала всю ее жизнь. А к концу дня перед ее глазами стояли две маленькие фигурки в ночных рубашках, произносящие молитвы, Их лица уже были до блеска отмыты, волосы расчесаны и сверкали в свете лампы, и они склоняли головы над руками, сложенными для молитвы.

Ее взгляд обратился к загорелому лицу Сэма. Никто в Уиллоу-Крик не думал о ней как о бедной покинутой дочери семьи Бертоли. Когда Энджи приходила в церковь или на празднование какого-нибудь знаменательного события, такого, как этот прощальный вечер, или на посиделки с соседками на заднем дворе, с ней приходил кавалер, ее собственный муж. Этот мужчина открывал для нее двери, помогал ей с безопасностью перейти через дорогу и в конце вечера возвращался домой вместе с ней. Это был мужчина, которому она завязывала галстук, стирала и гладила рубашки. Которого она кормила, бранила и ободряла. С которым она спорила и по которому изнывала и томилась.

Сегодня вечером она собиралась сидеть с подругами-соседками и говорить о самых обычных вещах, оглядывая толпу и посматривая на высокого темноволосого мужчину, а также не упуская из виду две золотистые головки, затесавшиеся среди других детских головок. Дамы с Карр-стрит не говорили на высокие темы, не обсуждали животрепещущих событий. Они обсуждали возможность быстро и эффективно стирать в дни, предназначенные для стирки, а также способы лечения лихорадки и лучшие рецепты синьки и выясняли, где можно купить самую дешевую вырезку.

– Ты плачешь, Энджи? У тебя мокрые глаза.

Люси подошла к ней, и лицо ее было испуганным. Люси сжала ее руку. За ней следовала встревоженная Дейзи.

– О чем ты думаешь? – спросил с интересом Сэм.

– Я думаю о том, что, пожалуй, нет места, где бы мне больше хотелось быть сегодня, чем это. Со всеми вами.

Повернув голову, она оглядела их кухню-гостиную с брезентовым потолком, густо покрашенными стенами и разномастной и разнокалиберной мебелью.

Что для одного человека хижина, для другого – дворец. Она понятия не имела, откуда эта поговорка пришла ей на память и почему. Но теперь она жила во дворце.

– Не знаю, что со мной сегодня, – прошептала Энджи, изо всех сил стараясь прогнать слезы.

– Тебе не по себе, оттого что миссис Молли и мистер Джонсон уезжают, а мы не хотим с ними расставаться, – поспешила высказать догадку Люси и потащила Энджи к парадной двери.

– Да, мы не любим расставаться с друзьями, не любим, когда они уезжают, – добавила Дейзи, беря Энджи за другую руку.

– Раньше мы любили, когда люди уезжали, – сказала Люси, бросая на Энджи многозначительный взгляд, – а теперь не любим.

– Это верно, – поддержала Дейзи. – Мы не хотим, чтобы ты уезжала.

В этом-то и заключалась новая проблема, о которой прежде Энджи и не помышляла. Теперь ей уже было ясно, что сказать «прощайте» Люси и Дейзи будет для нее все равно, что вонзить нож в сердце, но она не думала, что и им будет тяжело расстаться с ней.

Почувствовав пристальный взгляд Сэма, Энджи подняла голову. Они уже много недель не говорили о разводе. Хотел он еще, чтобы она уехала? Может быть, он так же, как и она, не мог разобраться в своих чувствах?

Сэм взял футляр со скрипкой и открыл дверь. Прошла минута.

– Похоже, что мы одни из последних гостей.

Люси и Дейзи потащили ее на улицу. Солнце еще не скрылось за пиками гор, но западный край неба уже окрасился в ржавый, розовый, оранжевый и золотистый цвета. По обе стороны квартала уже высились ряды факелов в ожидании наступления темноты и момента, когда чиркнут спичкой и зажгут их. Люди уже толпились возле длинных столов с едой, а группа мужчин собралась вокруг бочонков с пивом. Они болтали и смеялись. Мальчишки, сбросившие свои пиджаки и повесившие их на изгороди, играли в салки. Девочки постарше гонялись за мальчиками, а маленькие девочки не обращали на них внимания.