Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна

В окна сверкающей серебристой дорожкой струился лунный свет. Это было так красиво, что Лаура не могла отвести глаз, хотя про­снувшийся внутри нее страх умолял девушку бежать. Частицы света встречались, сверкая и переливаясь, словно неведомый небесный скульптор лепил из лунного света сияющую фигуру.

— О Боже! — прошептала Софи.

Лаура не могла вымолвить ни слова. Из искрящегося света материализовалась фигура. Мужчина. Высокий. Широкоплечий. Каждый удар сердца Лауры глухо отдавался у нее в горле. Этого не может быть! Логика говорила ей, что это иллюзия, всего лишь ил­люзия.

Лунный свет потускнел. Над головой вновь вспыхнули лампы, заливая комнату золотис­тым сиянием. Но мужчина продолжал стоять перед ними, и в нем пульсировала жизненная энергия.

Лаура видела его лицо тысячу раз, она знала на нем каждую морщинку и каждую черточку. Порода чувствовалась во всем его облике, в чертах лица — тонком и прямом носе, чувст­венном изгибе полных губ. Он весь излучал энергию, как солнце излучает тепло.

Черные, как сама ночь, волосы спускались на его широкие голые плечи — блестящий эбеновый шелк с сапфировыми отблесками.

Синие, как летнее небо, глаза смотрели на Лауру с теплотой, вспоминая о днях и ночах, проведенных в ее объятиях. Это был не взгляд незнакомца, а друга, возлюбленного. Тепло этих синих глаз породило в ней ответную реак­цию, всплеск чувств, подобно розе, распуска­ющейся под лучами солнца.

— Смотри на него! — шептала Софи, схва­тив Лауру за руку.

— Вы тоже его видите?

— Он великолепен! — Пальцы Софи стис­нули запястье Лауры.

Как это может быть? Разве она может ощу­щать во сне пальцы Софи, до боли сжавшие ее руку?

— Эдайна! — прошептал гость, шагнув к ней. На длинных ногах, обтянутых черными штанами из тонкой кожи, с каждым шагом приближающим его к ней, вздувались сильные мышцы.

Это может быть только сном!

Он остановился в нескольких дюймах от Лауры — так близко, что она ощущала тепло его тела; так близко, что ей пришлось отстра­нить голову, чтобы взглянуть в его мужествен­ное лицо. Его низкий голос звучал как теплый летний дождь, с его губ срывались слова язы­ка, которого она никогда не слышала. Но сло­ва ничего не значили, только голос, глаза, пальцы, прикоснувшиеся к ее щеке, — сейчас только это имело значение.

Лаура притронулась к его груди, чуть выше сердца, и ощутила теплую кожу, покрытую нежными волосами, упругие мышцы, сердце, бьющееся сильно и уверенно. Она втянула в се­бя воздух, и ее ноздри наполнил резкий запах лимона и мускуса. Лауру охватило неудержи­мое желание прижаться лицом к его шее.

Все происходящее казалось невероятным, но она не могла не прислушиваться к своим чувствам, а сейчас этот человек захватил над ними полную власть. Лаура отстранилась, гля­дя в небесную синеву его глаз.

— Ты настоящий! — смысл этих слов по­разил ее, как удар молота. — О Боже мило­сердный! Ты настоящий!

Он хмурился, следя за ее губами, как будто пытался понять смысл сказанных ею слов, надеясь, что они могут открыть ему причину внезапно произошедшего в ней изменения.

Лаура сделала шаг назад.

— Тетя Софи, он настоящий! Софи бросила взгляд на книгу, как будто держала в своих руках тайну веков.

— Я — колдунья! — прошептала она. — Я вправду колдунья!

— Вы не можете быть колдуньей! Вы — Софи Чандлер.

Софи взглянула на Лауру, и выражение ее лица стало серьезным.

— А кроме того, Пакстон.

— Этого не может быть! — Лаура чувство­вала, как кровь отхлынула от ее конечностей. Голова кружилась, в глазах потемнело. Она никогда не падала в обморок, но была уверена, что именно к этому сейчас близка — потеря сил, мрак, сгущающийся вокруг нее. Но, Боже милосердный, ей нельзя падать в обморок!

Не сейчас, когда в ее библиотеке появился этот мужчина.

Сильные пальцы схватили ее за руку. Она вдохнула всей грудью и почувствовала резкий запах мускуса, смешанного с лимоном. Когда тьма рассеялась, она взглянула в его глаза, эти прекрасные синие глаза, полные тепла и нежности. Он улыбнулся, и ей показалось, что его улыбка говорит ей, что теперь все будет так, как должно быть, как предназначено самой судьбой.

Лаура высвободилась из его рук. Он на­хмурился, наклонив голову, внимательно разглядывая ее.

— Тетя Софи, сделайте что-нибудь!

— Что сделать, дорогая? Лаура, дрожа, произнесла:

— Отошлите его обратно!

— Он не тот, кто нужен?

Лаура посмотрела на тетю, решив, что Со­фи сошла с ума. Но, скорее всего, лишилась разума именно она сама. Кажется, только ее одну беспокоило происходящее.

— Что вы имеете в виду?

Софи взглянула на черноволосого мужчи­ну, который молча стоял и смотрел на жен­щин, нахмурив лоб.

— Это тот мужчина, которого ты видела во сне?

— Какая разница?

— Это он? — повторила вопрос Софи, как будто от ответа зависела судьба мира.

— Вы сумели вытащить его из моего ума? Да? Ведь этот человек — не больше, чем плод моего воображения?

Софи прикоснулась кончиками пальцев к плечу мужчины. Он взглянул на нее и улыб­нулся.

— Но, Лаура, мне он кажется вполне ре­альным.

— «Но, Лаура, мне он кажется вполне ре­альным», — повторил незнакомец слова Софи с акцентом, похожим на ирландский или вал­лийский. Он взглянул на Лауру, подняв черные брови, как будто ожидая ответа.

— Как вы думаете, он понимает? — про­шептала Лаура, почему-то не осмеливаясь го­ворить в полный голос.

— Не знаю. — Софи улыбнулась пришель­цу, как будто в мире нет ничего более естест­венного, чем обнаружить в своем доме полуго­лого мужчину. — Ты говоришь по-английски?

Пришелец переводил взгляд с Лауры на Софи, нахмурив черные брови. Затем он за­говорил, тщательно произнося каждое слов, как будто желая проверить, понимает ли его Лаура. Теперь он говорил на другом языке, чем прежде, и на этом языке Лаура могла читать так же бегло, как по-гречески, по-фран­цузски или по-немецки.

— Латынь! — прошептала Лаура. — Он го­ворит по-латыни!

— Лаура, я знаю латынь не так хорошо, как должна бы. Что он говорит? Я разобрала слово Коннор. Это его имя?

— Да, — ответила Лаура, глядя на муж­чину во все глаза. — Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь столь свободно говорил по-латыни.

— Ну, мой дорогой, — сказала Софи, по­хлопав пришельца по руке, — раз ты знаешь латынь, будет несложно обучить тебя и анг­лийскому.

— Тетя Софи, он пробудет здесь не боль­ше, чем потребуется, чтобы обучить его слову прощай. Отошлите его обратно!

Софи испуганно заморгала, пораженная резким тоном племянницы.

— Но, дорогая, он только что появился! Похоже, мужчина потерял интерес к их разговору. Он оглядывался, рассматривая ко­вер с вышитыми на нем красной и белой ни­тью цветами в вазах. Затем его взгляд застыл на люстре над головой, как будто он был поражен зрелищем сосудов, наполненных не­мерцающим светом. С цепочки вокруг его шеи свисал золотой медальон. В центре ме­дальона вспыхивал отраженными лучами све­та квадратный изумруд.