Кэтрин Полански - Два мига для тебя

Через три дня они с Иэном обвенчаются. Их союз будет признан церковью, людьми и Богом, и даже высший свет не посмеет что-либо сказать. Иэн весело велел ей позаботиться о свадебном платье, но сил у Дарины на это не было. Она могла поехать венчаться хоть в этом лавандовом – все равно.

– Миледи?

Уолтер вошел бесшумно.

– Что случилось?

– Миледи, доктор Каннингхэм вернулся, хочет с вами поговорить.

– Проводи его сюда.

Надежда, угасшая было, вспыхнула с новой силой. Каннингхэм был прекрасным специалистом, как характеризовал его Герберт; благообразный, с роскошной седой бородой, он полностью соответствовал представлениям Дарины о добром волшебнике. Может, сказки все-таки бывают?

– Проходите, мистер Каннингхэм, садитесь. Хотите чаю?

– Нет, благодарю вас, – церемонно поклонился врач. – Леди Литгоу, во время дискуссии я не высказывал некоторых соображений, но вам я хотел бы их изложить. Случай герцога Риверфорта практически безнадежен.

– Практически? – ухватилась за ключевое слово Дарина.

– Именно так. Ни я, ни мои коллеги не возьмемся его лечить. Во-первых, справедливо полагая, что будет больше вреда, чем пользы, а во-вторых, наша репутация...

– Вы вернулись сюда, чтобы мне это сказать?

– Да, это и кое-что еще. Вот визитка. – На стол лег белый прямоугольник. – Этого человека зовут Гедеон Парке. Он любит рискованные методы. Он работает с теми пациентами, от которых отказались другие. И временами весьма успешно работает. – Поджатые губы Каннингхэма свидетельствовали, как неприятен ему этот факт. – Признаюсь, я не слишком хорошо к нему отношусь, его методы... Но если кто-то сможет вам помочь, так это он. Это все, что я могу для вас сделать.

– Благодарю вас, – церемонно улыбнулась Дарина. Еще одна надежда, еще одна! Последняя. Если этот Гедеон Парке откажется лечить Иэна, ну что ж... Она знает, что делать.

Парке жил в небольшом домике в центре Лондона – там, где жилье тесное, но безумно дорогое. Вежливый слуга провел Дарину и Иэна в маленькую, но уютную гостиную, увешанную солидными портретами в золоченых рамах. Парке сидел у огня и курил трубку. Он оказался маленьким плюгавым мужчиной, сморщенным, как печеное яблоко.

– Добрый день, милорд, миледи, – начал он, едва гости появились на пороге. – Вон те два кресла для вас. Садитесь, да, вот так. Я не люблю долгих разговоров, а суть я прекрасно уловил из письма. Итак, герцог, ваш личный врач утверждает, что вы не жилец на этом свете? – Он окутал себя облаком ароматного дыма. – Чушь.

–Но, мистер Парке, Герберт прекрасный специалист, и до сих пор он не ошибался, – вежливо возразил Иэн.

– Победа или поражение всегда вот здесь. – Парке постучал пальцем по лбу. – Если вас убедить, что вы можете умереть от крошечного пореза, вы конечно же умрете.

– Что я тебе твержу уже не первый день... – пробормотала Дарина.

Врач с интересом покосился на нее.

– Как бы там ни было, я хотел бы осмотреть вас, герцог Риверфорт. И, с вашего позволения, попробовать.

– Попробовать сделать что? – уточнил Иэн.

– Извлечь эту мерзость из вашей головы, разумеется. Другого пути нет. Ваша невеста подробно описала мне, как вы нынче лечитесь. Индийское снадобье, хм?

Иэн недовольно покосился на Дарину, она пожала плечами.

– Врач имеет право знать все.

– Но операция на головном мозге... Ведь это невозможно.

– Герцог, я ведь только что сказал, где находятся поражение или победа. Невозможного нет. Позвольте, я прочту вам небольшую лекцию, дабы вы представляли, на что идете. Трепанация черепа считается одной из древнейших операций в медицинской практике. Археологи находят черепа людей каменного века, которые подвергались этой операции и, судя по всему, еще долго после этого жили. Древние египтяне ее делали, и небезуспешно. К концу прошлого века мода на трепанацию прошла, и сейчас мало кто берется за операции такого толка. Но я могу рискнуть, если вы готовы.

– Вы когда-нибудь делали такую операцию? – напряженным голосом поинтересовался Иэн.

– Да, трижды. Первый пациент умер через тридцать часов, второй – превратился в недееспособного идиота. Третий жив и сопровождал вас в эту гостиную. Но его случай был относительно легким. Что я увижу, вскрыв ваш череп, герцог, я не знаю. Дарина видела, что Иэн колеблется. Ему нужно было поставить на карту весь крохотный остаток жизни, и он не решался, прикидывая, не лучше ли провести эти последние дни так, как хотел... Но спорить поздно, отступать некуда. Они все обсудили еще вчера, когда Дарина принесла драгоценную визитку Иэну и настояла на том, чтобы съездить к Парксу. Вперед, без оглядки, и никак иначе.

– Хорошо, доктор Парке, – кивнул Иэн. – Но мне нужно завершить дела.

– Постарайтесь сделать это побыстрее, время поджимает, как я понял. – Он поднялся. – А сейчас пройдемте со мной, я осмотрю вас. Симптомы, описанные в доставленном мне послании, поистине странные. – Лукавая улыбка тронула его губы. – Знаете, в университете у нас была еретическая поговорка: «Когда Бог бессилен, за дело берутся врачи».

Свою свадьбу с Эваном Дарина помнила смутно. Кажется, было много свечей и гостей. И, кажется, моросил дождик.

День свадьбы с Иэном оказался совсем другим: ярким и солнечным, словно опаловое ожерелье, доставшееся Дарине от матери. Тогда, собираясь навсегда уйти от Эвана, она даже не вспомнила об этой странной драгоценности, хранившейся в тайнике в кабинете мужа. Но Эван привез ей ожерелье вместе с остальными ее вещами и тем самым освободил навсегда – так он думал. На самом деле Дарина не могла стать свободной, пока с Иэном все не будет в порядке. Шанс так мал, но...

И его женой она все равно станет.

Ночью она почти не спала от волнения, и когда служанки пришли, чтобы одеть ее, была уже на ногах.

О платье в конце концов позаботился Иэн: вызвал лучшую в столице портниху и велел ей заняться нарядом Дарины. Служанки разложили на кровати роскошный результат трудов: белое, как первый снег, платье, лиф которого был расшит крохотными сапфирами. И, конечно же, имелся длинный шлейф, на радость Алексу. Дарина даже думать не хотела о том, сколько стоит этот наряд. «На этот раз я выхожу замуж не за деньги, Иэн желает доставить мне радость».

Служанки помогли ей одеться, уложили волосы, вплетя в них крохотные живые розочки. Драгоценности тоже были из шкатулки Иэна: изящной работы сапфировое ожерелье и серьги к нему.

– Вы такая красавица, миледи, – с удовольствием сказала ей толстая Хелен, расправляя кружева на платье.

Красавица? Дарина пристально вглядывалась в свое отражение. На щеках горел румянец, глаза весело блестели. «День моей свадьбы, настоящей свадьбы. Спасибо, Иэн».