Нэн Райан - Звезды любви

Рев толпы привлек ее внимание к арене. Зрители вопили: «Краснокожий! Чудовище! Это Чудовище! Краснокожий со Скалистых гор!»

Диана нервно вздохнула, встряхнула головой и пошла было прочь, но тут же передумала. Быстро оглядевшись по сторонам, она взобралась на высокую загородку арены, страшась того, что ей предстояло увидеть.

Крепкие братцы Лезервуд медленно везли стоящую на небольшой колесной платформе клетку с краснокожим по внутреннему периметру арены. Каждые несколько ярдов Лезервуды останавливались и предлагали всем желающим из публики подойти поближе и как следует рассмотреть дикую злобную тварь.

Диана в ужасе наблюдала за тем, как женщины покидали свои места на трибунах и подходили вплотную к клетке, в которой сидел индеец. Сузившимися от отвращения глазами она всматривалась в женщин, молодых и старых, хорошеньких и уродливых, толпившихся возле клетки, болтающих и нервно хохочущих. Похоже, полуобнаженный дикарь не казался им слишком уж отталкивающим зрелищем.

Диана похолодела при виде того, как женщины буквально дрались, пробиваясь поближе к клетке. В диком существе с прекрасным, безупречным телом чувствовалась явная эротическая сила и некая тайна. И глупых женщин притягивало к клетке как магнитом. Диана была взбешена. Но она не уходила. Она продолжала сидеть на деревянной загородке.

Возбужденные дамы Денвера устремлялись вниз с трибун, как хищные птицы, и Диана едва поверила собственным глазам, когда увидела, как хорошенькая девушка, явно из приличной семьи, вытащила из прически ленту и сунула ее в клетку. И тут же сквозь прутья посыпались кружевные носовые платки, свежие цветы… и все это сопровождалось раскатами женского хохота.

Диана чувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда чрезвычайно глупая молодая блондинка вдруг оторвала жемчужную пуговку от воротника своего легкого платья и, положив на ладонь, протянула сквозь прутья клетки краснокожему. Диана, замерев, ожидала, что дикарь схватит девчонку за руку, прижмет к прутьям…

Но краснокожий даже не шевельнулся.

Он не протянул руки к светловолосой дурочке; он не взял протянутую ему жемчужинку. Он лишь смотрел на глупую девицу, и в его темных глазах сверкали презрение и ненависть. Клетка покатила дальше. Обиженно надувшая губы блондинка швырнула в индейца своей пуговкой и вернулась на место.

Диана перевела дыхание.

Клетка описала полный круг. Она была уже у выхода на арену. Краснокожий был явно разъярен и оскорблен тем, что его показывали как зверя.

Диана невольно опустила взгляд. Ей хотелось, чтобы клетку поскорее убрали с освещенного места. Чего они там ждали? Почему остановились, задерживаясь на арене?..

И тут она увидела…

Дэвид Лезервуд отпер дверцу клетки и выпустил индейца. К изумлению Дианы — и всей почтеннейшей публики, — взбешенный краснокожий тут же налетел на Лезервуда. Метнувшись со скоростью змеи, худощавый индеец сбил с ног огромного, мускулистого объездчика. Он принялся колотить кулаками по лицу Лезервуда; хлынула кровь…

Завизжали женщины, закричали мужчины…

Дэнни Лезервуд бросился вперед и оттащил краснокожего от своего брата и тут же повернулся и одарил зрителей улыбкой, словно все происшедшее было просто частью программы. Но улыбка ненадолго задержалась на его физиономии, потому что индеец, вырвавшись, так ударил Дэнни в челюсть, что тот не удержался на ногах.

Прежде чем братья Лезервуд успели опомниться, краснокожий бросился бежать. Вопли ужаса и возбуждения поднялись над толпой зрителей, когда полуобнаженный дикарь пронесся через пыльную арену в искренней попытке избежать плена. Он почти достиг северного края, когда на арену вырвались вооруженные верховые во главе с Малышом Чероки.

У краснокожего не осталось ни единого шанса.

«Отчаянные объездчики» поймали его, но сначала они потешились, играя с индейцем, как кот с мышью. Беглого краснокожего гоняли взад и вперед по кругу, то позволяя ускользнуть, то набрасывая на него лассо… и всадники при этом вопили и свистели, вызывая одобрительные аплодисменты публики.

Наконец индейца изловили. Он был измучен и едва дышал, его длинные ноги и обнаженная грудь блестели от покрывавшего их пота. Сияющий Малыш Чероки связал ему руки веревкой. К пленному индейцу подобрались разозленные братья Лезервуд.

— А ну, попробуй-ка теперь меня ударить, ты, краснокожий выродок! — выпятив подбородок, прорычал Дэнни Лезервуд. Он говорил злобно, однако настолько тихо, что зрители не могли его услышать.

Краснокожий, чьи руки были крепко притянуты к бокам, внезапно резко наклонил голову и щелкнул зубами. Дэнни Лезервуд отчаянно взвыл от боли и схватился за разорванную, кровоточащую мочку уха. Зрители на трибунах громко ахнули.

Малыш Чероки торопливо спешился. Пока братья Лезервуд крепко держали индейца, Малыш опутал свирепого краснокожего тяжелыми цепями по рукам и ногам, а потом затолкал его обратно в клетку.

Диана неподвижно сидела на загородке.

Она чувствовала себя почти больной.

Но публике зрелище понравилось.

После премьеры полковник и миссис Бакхэннан пригласили всех на вечеринку. Им хотелось отпраздновать большой успех представления. Вечеринку решено было устроить на арене.

Талантливый реквизитор и декоратор труппы превратил пыльную арену в волшебный замок. Для танцев была устроена гладкая дощатая площадка, со всех сторон окруженная корзинами со свежими цветами и написанными на огромных холстах прелестными пейзажами. Джазовый оркестр расположился на довольно высоком помосте. Лампы были пригашены и бросали на все мягкий, рассеянный свет. У ворот, ведущих на арену, наскоро соорудили длинный бар. За стойкой красовались Коротышка с вечной сигаретой, свисающей с нижней губы, и Древний Глаз, повязавший вокруг обширной талии белое посудное полотенце. Они выпивали.

Диана явилась как раз в тот момент, когда джаз с воодушевлением заиграл «О, будь прокляты мои тапочки!». Улыбаясь, она обняла полковника, поздравила его с успехом представления (сбор в этот вечер был самым большим за последние два года), а потом наклонилась и поцеловала в щеку бабушку. Искренне довольная, Руфь Бакхэннан похлопала Диану по худощавой спине и шепнула ей на ухо:

— Ты выглядишь чудесно, дорогая, но это платье может довести до беды, когда вокруг все эти «Отчаянные объездчики»…

— Я сумею позаботиться о себе, бабуля, — прошептала в ответ Диана, высвобождаясь из рук миссис Бакхэннан и направляясь к бару.

Она отлично знала, что имела в виду пожилая леди. Ее желтое платье из легкой кисеи с ткаными горошинами, безусловно, соответствовало последней моде, но, может быть, выглядело слишком открытым и смелым здесь, в пограничных землях. Да, в искушенных вашингтонских кругах, в гостиных столицы на это платье никто и не взглянул бы второй раз, но то был Вашингтон… Диана, решительно передернув обнаженными плечами, шагнула к длинному бару.