Карен Рэнни - Осень в Шотландии

Она не сделается предметом сочувствия! Особенно со стороны Мэтью. Ее не придется жалеть! Да как он посмел?!

Шарлотта смахнула слезы тыльной стороной ладони и поднялась на вершину холма.

Вдалеке, между двумя покатыми холмами, лежали развалины старого замка, который Маккинноны покинули несколько веков назад. Он стоял слишком близко к реке Тэм и часто становился жертвой наводнений. Балфурин построили на более возвышенном месте.

Шарлотта долго стояла, повернувшись спиной к Балфурину. Она сама удивлялась своему нежеланию полюбоваться замком в лучах утреннего солнца. Ведь можно увидеть его, а присутствие мужа отравляло ей все вокруг. Он бросил ее, а она преобразила его родовое гнездо в почти священное для себя место, в учебное заведение, где девушек поощряли к познанию, где знания не считали чем-то неженственным и ненужным, но дорожили ими и стремились к ним.

Джордж одним своим появлением поставил под угрозу все, над чем Шарлотта так долго трудилась. Он грозит свергнуть в бездну результаты ее усилий и желает, чтобы она стояла и смотрела, как рушится и превращается в прах ее дело.

Она не позволит ему разрушить свою жизнь. Не позволит уничтожить школу молодых леди «Каледония».

Ему и его женщинам! Да как он смеет?!

Надо посоветоваться со Спенсером. Он – ее поверенный, он знает, что делать.

Двор замка напоминал пчелиный улей Мэтью прошел вдоль внешнего кольца девушек, остановился перед Ребеккой Макнайт, которая, вытаращив глаза, смотрела, как он протянул руку и вынул у нее из уха яйцо. Девушка поражение прижала ладони ко рту. Вокруг хихикали ее подружки. Мэтью повторил фокус с Мойрой Кэмпбелл, и тогда все зрительницы завизжали от восторга.

– Что он делает? – спросила Шарлотта у одной из учительниц, которая наблюдала за Мэтью с не меньшим восторгом, чем ее ученицы.

– Магия, – вздохнула учительница. – Его сиятельство упоминал за завтраком, что Мэтью – мастер в таких вещах, и девушки упросили его дать сеанс.

– Вот как! – фыркнула Шарлотта.

Джордж стоял сбоку, с удовольствием наблюдая за представлением, которое сам устроил. Неужели весь мир нынешним утром сошел с ума?

– Девушкам пора уезжать, – проговорила Шарлотта. – Это представление может их задержать. – И действительно, кареты уже выстроились у входа, готовые развезти оставшихся воспитанниц по домам.

– О, я так не думаю, ваше сиятельство, – не оборачиваясь, отвечала учительница. – Некоторым очень далеко ехать. Пусть позабавятся на дорогу.

Неужели она лишилась всей своей власти?

Ну что же. У нее есть два выхода. Можно остаться здесь и настоять, чтобы девушки сейчас же и в должном порядке расселись по каретам. Или можно пойти своей дорогой, чтобы повидаться со Спенсером. В этот момент Джордж обернулся и улыбнулся ей. Это решило дело. Пусть за девушками присмотрят классные дамы, а Шарлотте надо заниматься проблемой своего новоявленного мужа.

Вдруг Мэтью начал вращаться на месте. Рукава его широко раздулись. Затем он внезапно застыл на месте, а из рукавов вырвались два языка оранжевого пламени. Из уст присутствовавших раздался дружный вскрик. Часть зрительниц не сводила глаз с Мэтью, но некоторые смотрели на Джорджа, и в их глазах светилось совсем неуместное восхищение.

Слава Богу, что семестр кончается.

– Оставляю их всех на вас, – обратилась Шарлотта все к той же учительнице. – Надеюсь, они уедут в целости и сохранности, а не в языках пламени.

– Конечно, конечно, ваше сиятельство, – ответила женщина, но так и не отвела взгляда от Мэтью.

Шарлотта вздохнула и по лестнице спустилась к своей карете.

Куда она отправилась?

Диксон стоял неподалеку от группы зрительниц, толпившихся вокруг Мэтью, и наблюдал, как карета выехала из ворот замка и двинулась на север, в сторону Инвернесса. Куда же она поехала в такой спешке?

Конечно, не стоило так безжалостно дразнить ее сегодня утром. Диксону почему-то все время хотелось рассердить ее, хотелось, чтобы на лице Шарлотты проявилось хоть какое-нибудь чувство. Эта женщина была слишком сдержанной, слишком холодной. Наконец это ему удалось, и гневная вспышка в ее глазах известила Диксона, что пусть Шарлотта и безупречная директриса, но все же она – женщина.

Очень интересная женщина.

Диксону вспомнились слова Мэтью. Какая женщина способна спутать своего мужа с другим мужчиной? Ответ – женщина, которая не слишком хорошо знает Джорджа. Которая была за ним замужем всего неделю.

А ему приходится отвечать за дела кузена. Неужели Джордж действительно скрылся с ее приданым? Диксон с неудовольствием должен был признать, что Джордж как раз из тех, кто способен на подобный поступок.

В последнее время ему часто приходил на ум их последний разговор.

– Неужели ты думаешь, что я смогу жить, если мне придется содержать Балфурин, не говоря уж об этих развалинах – здешних слугах? В завещании отца сказано, что они имеют право жить здесь до самой смерти. Но даже мой старик не мог предположить, что они протянут до таких преклонных лет.

– Джордж, это не мое дело, как ты выкрутишься, – отвечал Диксон, – но ты должен честно все выполнить. Не позорь имени нашего рода игрой в карты. На худой конец найди богатую наследницу и женись на ней.

– Кузен, неужели ты правда хочешь видеть меня несчастным? Зачем? Чтобы надо мной всласть посмеяться? У меня есть титул, но ведь ничего больше.

– Значит, с Божьей помощью постарайся вести себя достойно, как и подобает графу Марну. И брось игру в карты.

Этот разговор состоялся десять лет назад, Как прошли эти десять лет? И что все это время делал Джордж? Проматывал остатки наследства? Жил на деньги друзей и женщин? Диксон не знал ответов, не знал и того, чем занимался Джордж с тех пор, как женился на Шарлотте.

Умом Диксон понимал, что не должен отвечать за Джорджа, но сознавал, что бывают такие житейские обстоятельства, когда один человек обязан чувствовать себя в долгу перед другим. Мэтью был тому живым примером. Диксон не мог справиться с мыслью, что, покинь он сейчас Балфурин, ему вовек не избавиться от чувства вины. Разумеется, Мэтью будет недоволен, однако Диксон должен выяснить, что случилось с Джорджем.

Во дворе выстроилась в ряд дюжина больших экипажей. На верхних ступенях лестницы стояла группа женщин, одетых в черные платья, и прощалась с воспитанницами. Диксону сразу припомнилась стая черных дроздов. Значительный день – конец семестра. Он вспомнил, как сам уезжал в школу и с нетерпением ждал возвращения в Балфурин.

– Ваше сиятельство, меня послала старая Нэн.

Голос молоденькой служанки вернул Диксона к действительности. Он ее раньше не видел и кивнул в знак приветствия. Она вежливо присела, подцепив пальцами края фартука на манер бального платья.