Карен Рэнни - Когда он вернется

Но это был не мираж, не видение из прошлого, а живая женщина, и она определенно направлялась в Гилмур.

Далеко за ней из-за холма появился отряд всадников. Однако эти двадцать человек обеспокоили Фергуса меньше, чем пешие люди, которые шли за ними нестройными рядами, и их число было внушительным. Все они тоже направлялись к крепости.

Необходимо найти ответ на несколько вопросов, подумал Фергус. Начать с того – кому понадобилась осада Гилмура? Второй вопрос – кто эта женщина?

Измерив глазами расстояние до крепости, Фергус решил, что надо избрать более короткий путь, хотя боль в ноге была почти невыносимой. Мальчишкой он облазил все окрестные леса. Теперь ему предстояло узнать, насколько хорошо он все помнит.

– Он мог хотя бы оставить нам лодку, – жалобно сказал Брендан, вытирая лицо, – а не оставлять нас на произвол судьбы.

– Сомневаюсь, что он думал о нас, – ответил Джеймс, разглядывая картины на стенах пещеры.

– Это возлюбленная Иониса? – поинтересовался стоявший рядом Хэмиш. Джеймс кивнул. – Вылитая Изабел. – Это была связь с Гилмуром, более реальная, чем их присутствие в этом месте.

– Так вы будете подниматься? – спросил их человек, державший в руке три веревки.

– Конечно. – Джеймс повел братьев вверх по лестнице. Держась за канаты они поднялись вверх к домовой церкви.

– Я представлял себе это все же иначе, – заметил Брендан, заглядывая через развалины арки в воду озера. – Больше целых строений, а не развалин.

– На твоем месте, Брендан, я бы был поосторожней, – предупредил Хэмиш. – Ты стоишь на том самом месте, откуда когда-то упал человек.

Брендан побледнел и отступил назад.

– Наша мать расстроится, узнав о разрушениях, – сказал Джеймс, и братья кивнули в знак того, что это было их общим мнением.

– Да, – согласился Хэмиш. – Она питает слабость к Гил муру.

– Я ей ничего не расскажу, – сказал Брендан.

– А я не стану ей врать, – возразил Джеймс. – Тем более что Аласдер намерен восстановить Гилмур в прежнем виде.

– Ты думаешь, ему удастся? – недоверчиво спросил Хэмиш, оглядывая руины некогда великолепного замка.

Джеймс улыбнулся. Упрямство Аласдера было ему известно лучше, чем другим.

– Я в этом уверен.

Впереди была крепость Макреев.

Сначала Ли подумала, что глаза обманывают ее, но очень скоро поняла, что это не было миражем. По двору Гилмура сновали не призраки, а живые люди. За перешейком, связывающим мыс с долиной, была разбита белая палатка из парусины, а за нею несколько человек крыли соломой большое прямоугольное здание. Ничто здесь не говорило об отчаянии, и этот факт обнадеживал.

Она спешилась и пошла через двор.

– Могу я вам чем-нибудь помочь, хозяйка? Обернувшись, она увидела паренька с серьезными карими глазами.

– Обеденные столы будут сейчас накрыты, – сказал он.

– Я приехала не для того, чтобы есть. Я хочу найти свою дочь.

– А кто ваша дочь? – участливо спросил он.

– Изабел Макрей.

Выражение лица парнишки мгновенно изменилось. Его взгляд стал ледяным.

– Ах, дочь Драммонда. А вы, стало быть, его жена? Ли кивнула, давно привыкнув к презрению, которое вызывало само имя ее мужа.

– Я здесь для того, чтобы предупредить вас. Мой муж находится на пути в Гилмур с большим вооруженным отрядом.

Парень махнул рукой группе мужчин, и Ли оказалась окруженной толпой людей.

– Зачем Драммонду приходить сюда? – спросил высокий молодой человек. Его глаза были того же цвета, что и у Аласдера, и Ли подумала, что он, возможно, его родственник.

– Вы Макрей?

Когда он кивнул, у Ли отлегло от сердца.

– Затем, что он хочет убить Аласдера! – вырвалось у нее.

– Почему мы должны вам верить?

– Вот почему. Смотрите Ли подняла руку и указала в сторону Фернли. Взглянув в том направлении, они все поняли.

К крепости приближался Драммонд с отрядом наемников.

При более тщательном осмотре пещеры они обнаружили несколько потрясающих находок, в их числе – целый склад изделий из серебра и набор фарфоровой посуды с изображением кельтских символов.

– Что ты будешь со всем этим делать? – поинтересовалась Изабел. Они с Аласдером сидели рядом, и она передавала ему одну вещь за другой. При свете фонаря рассматривать предметы было бы, конечно, гораздо легче, но им почему-то казалось правильным, что это происходит в темноте. Аласдер почти физически ощущал присутствие членов клана Макреев. Их призраки появились словно бы для того, чтобы заявить о своей собственности на семейные реликвии, которые когда-то были им так дороги.

– Отошлю все с Джеймсом в Новую Шотландию. Эти вещи принадлежат тем людям, которые теперь живут там.

– Интересно, что они подумают, когда к ним вернутся их сокровища?

– Не знаю. Кто-то будет рад, а у кого-то они вызовут воспоминания, о которых они, возможно, хотели бы забыть.

– А кому-то они принесут счастье, – задумчиво произнесла Изабел.

– Да, – согласился Аласдер, – кто-то будет счастлив.

Изабел, видимо, поняла, что он чувствует, потому что сжала ему руку в молчаливом сочувствии. Она часто так поступала, особенно когда не хватало слов, чтобы выразить свои эмоции. Но сейчас она заговорила, и Аласдер был поражен точностью ее предвидения.

– Я вот думаю, отнесутся они к этим вещам как к приятной находке или как к чему-то ненужному? Будут ли их воспоминания хорошими или плохими?

– Я не могу говорить за них, могу лишь обеспечить возвращение этих предметов владельцам.

– На их месте я бы была счастлива. Ведь это связь с прошлым. Именно такие чувства вызывала у меня картина в Фернли.

– Та, на которой изображен рыцарь? – Аласдер вспомнил, что эта картина была единственным светлым пятном в мрачном зале.

– Да. Глядя на него, я иногда жалела о том, что наша семья не такая, каким, возможно, был наш предок. А иногда я просто радовалась, представляя себе, что когда-то Драммонды были верными и храбрыми людьми.

– Не суди о себе по своему отцу, Изабел, – мягко пожурил ее Аласдер. – Никто не волен в своем происхождении.

Наклонившись, она поцеловала его в щеку.

– Это говорит человек, который получил в наследство от своих предков только благородство.

– А если бы это было не так? – неожиданно полюбопытствовал Аласдер. – Если бы я не был связан с Гилмуром или не был бы Макреем, что тогда?

Не отвечая на его вопрос, Изабел проговорила:

– Знаешь, почему я хочу вырезать из мрамора твое лицо? Я хочу, чтобы его видели всегда. Как портрет Мойры и миниатюру Джералда. Возможно, люди не будут знать твоего имени, но они будут тобой восхищаться и верить, что ты был великим человеком, целеустремленным и в то же время мечтателем.

– Ты смущаешь меня своей похвалой, Изабел. Ни одному мужчине не суждено оправдать твои ожидания.