Карен Рэнни - Снова влюблены

— Очаровательная картина, — раздался голос Дугласа.

Жанна резко обернулась. Она думала о Дугласе с прошлого вечера, но сейчас отвлеклась, и он застал ее врасплох. Неужели в ее власти вызвать его силой своего желания? Если так, то лучше бы он исчез так же быстро, как появился. Ей ни к чему лишние неприятности.

Однако Дуглас не походил на человека, способного исчезнуть в любой момент.

Облаченный в элегантный костюм, с искусно повязанным галстуком, он был без шляпы, а в руке держал трость с золотым набалдашником.

Жанна помнила его юношей, учившимся в Сорбонне, с пытливым умом и живым взглядом голубых глаз.

Мужчина, стоявший перед ней, казался незнакомцем, но она не могла забыть время, когда безумно любила его.

Ей хотелось коснуться его изогнутых в полуулыбке губ, чтобы убедиться в его реальности. Может, это игра воображения? И ей только кажется, что он здесь? Но резь в глазах после бессонной ночи и ладошка Дэвиса в ее руке говорили о том, что это не сон, а явь.

— Мисс дю Маршан, — произнес он, слегка поклонившись.

— Мистер Макрей, — отозвалась Жанна, ограничившись кивком. Преднамеренная грубость, но, возможно, это ускорит его уход.

В своей крохотной келье она часто думала о Дугласе, вспоминала тепло его губ, слышала его голос во сне и просыпалась по утрам с ощущением, что он держит ее руку в ладони. Ее жизнь была бы легче, не тоскуй она по Дугласу, однако Жанна не допускала и мысли о том, чтобы изгнать его из памяти.

Ведь это было единственное, что у нее осталось.

И сейчас он стоял перед ней, улыбаясь своей неотразимой улыбкой, нежной и в то же время вызывающей.

Слегка прищуренные глаза придавали ему несколько сонное выражение, и даже в этот ранний час на его квадратной челюсти проступила щетина.

Жанна была страстной девушкой, очарованной его телом.

— Мне ужасно нравится, как ты выглядишь обнаженным, — сказала она однажды, хихикнув.

Он перекатился на живот, так что она оказалась под ним, и запустил пальцы в ее локоны. После их свиданий ей приходилось тратить много времени, чтобы привести прическу в порядок, потому что Дуглас всегда настаивал на том, чтобы она распускала волосы.

— Правда? Что же именно ты находишь таким привлекательным?.

— Твои плечи, — сказала Жанна, зная, что удивит его своим ответом. Она обвела кончиком пальца контуры его плеча. — Они такие широкие, — тихо произнесла она. — Глядя на тебя, не скажешь, что ты можешь быть настолько нежным и милым.

— Милым? — Он чмокнул ее в кончик носа. — Разве это слово применимо к мужчине?

— Лишь в том случае, если он приносит мне по цветку за каждый день, который мы не виделись, — серьезно отозвалась Жанна. — Или хочет знать содержание моих снов.

И дарит мне стихи.

Дуглас покраснел, смущенный ее словами.

— А что еще тебе нравится во мне? — поинтересовался он.

— Твоя грудь, — сказала она, распластав ладонь на гладкой поверхности его груди. Порой она забывала, насколько он был крупным. Возможно, из-за деликатности, с которой Дуглас обращался с ней. Ни разу, когда они занимались любовью, он не проявил грубости или нетерпения. В своей наивности она решила, что совокупления всегда осуществляются с нежностью.

— Прекрасная погода, не правда ли, мисс дю Маршан? — произнес он, прервав ее размышления.

Он вел себя так, словно они никогда не были знакомы, словно не было тех месяцев, когда они любили друг друга и она пожертвовала ради него всем, что имела. Словно ее жизнь не кончилась, когда он покинул ее.

— Пожалуй, — согласилась Жанна, не уступая ему в притворстве. А может, и превосходя, ибо она совершенствовала свое искусство на протяжении девяти лет.

— Непохоже, что пойдет дождь.

— Да, — коротко отозвалась Жанна, желая, чтобы он ушел.

Они посвятили друг друга в свои самые сокровенные секреты. В ее объятиях он содрогался от страсти. Она плакала на его плече, горюя о матери, чего никогда не позволяла себе прежде. Они смеялись до упаду и, ослабев от смеха, поддерживали друг друга, чтобы устоять на ногах.

— У вас найдется свободная минутка?

— К сожалению, нет. — Хотя ее голос звучал спокойно, Жанна с удивлением обнаружила, что едва сдерживает дрожь. Видимо, сказывается усталость, страх здесь ни причем.

Дуглас шагнул вперед, оказавшись совсем рядом. Со стороны они выглядели как добрые знакомые, которые случайно встретились и обсуждают повседневные дела — все, что угодно, лишь бы не молчать и не дать воли мучительным воспоминаниям.

В Париже, встречаясь с ней, Дуглас приподнимал ее подбородок и нежно целовал в губы, а Жанна, привстав на цыпочки, обвивала его шею руками в восторге, что видит его. Долгие минуты они просто стояли, глядя друг на друга, в тенистом великолепии сада, счастливые, что разлука наконец закончилась и они снова вместе.

Жанна решительно пресекла эти мысли. Одной рукой она теребила медальон на шее, за другую держался Дэвис.

— Я должна идти, — сказала она, надеясь, что ее голос звучит не так сдавленно, как ей кажется. — Нам нужно выполнить кое-какие поручения.

Дуглас непринужденно улыбнулся, но Жанна была не в силах выдавить улыбку. Они не виделись десять лет. Боже, прошла целая жизнь, а он ведет себя так, словно они едва знакомы!

Дуглас нагнулся к Дэвису.

— Сбегай к моему кучеру и попроси открыть секретную дверцу. Там найдутся для тебя леденцы, — сказал он, имея в виду белые карамельки, которые изготовлялись вручную из очищенной патоки, и указал на свою карету, стоявшую на углу.

Мальчик взглянул на Жанну, спрашивая разрешения.

Она кивнула и проводила его взглядом, когда он помчался к экипажу, борясь с желанием позвать его назад.

— Вы всегда держите конфеты в карете? — поинтересовалась она.

— Да, — сказал он. — Моя дочь их обожает. , Боль, пронзившая Жанну, была столь же неожиданной, как и его слова.

— У вас есть дочь?

Она так напряглась, что боялась сломаться от порыва ветра. Итак, Дуглас женился. Похоже, его жизнь продолжалась все эти годы. Жанна поблагодарила провидение за вспышку гнева, ибо это было лучше, чем предаваться жалости к себе.

— Да.

Жанна поправила корзинку, висевшую у нее на руке, и ослепительно улыбнулась.

— Спасибо за вашу доброту к Дэвису, — сказала она, — но мы должны закончить свои дела.

Она сделала шаг в сторону, но Дуглас коснулся ее руки.

Чуть ниже манжета и выше края перчатки, там, где виднелась полоска обнаженной кожи. Прикосновение так потрясло Жанну, что она остановилась, уставившись на его пальцы.

— Прошу вас, — сказала она, задохнувшись, — уберите руку.

«Пожалуйста, уходи. Садись в свою нарядную карету и возвращайся к своей жене. К своему ребенку. Оставь меня, прежде чем я позволю себе расплакаться в твоем присутствии. Или люби меня так, как любил когда-то».