Пэм Розенталь - Почти джентльмен

Он вспомнил ее обтягивающие брюки, элегантный сюртук и циничную усмешку. Многие лондонские джентльмены находили Марстона привлекательным и мечтали увидеть его обнаженным…

Дэвид поморщился. Нет, он не хочет быть любовником Фица.

Впрочем, да! Он согласен на все, лишь бы быть с ней рядом.

Черт возьми, ведь они любят друг друга! Было бы богохульством свести их отношения к серии коротких свиданий, тогда как он желал провести с Фебой целую жизнь.

Но в этой жизни не будет детей. Сможет ли он отказаться от своей самой сокровенной мечты? Дэвид не знал ответа.

Он послал мистера Дикерсона за лошадью. Феба написала, что поставит Оберона в линкольнскую конюшню рядом с гостиницей и там же пересядет в почтовый экипаж, идущий в Лондон.

Сначала Дэвид хотел сам поехать за Фебой. Его быстрая карета наверняка догнала бы неуклюжий почтовый экипаж. Он представлял себя в роли разбойника: вот он распахивает дверцу, подхватывает Фебу на руки и выносит ее из салона.

– Поедем домой. Немедленно. Я люблю тебя. И не важно…

Но на самом деле это было важно. В своих мечтах он вынашивал образ Фебы с его ребенком на руках. Ему хотелось, чтобы из его семени зародилась новая жизнь.

Он понимал ту боль, которая владела сердцем Фебы. Но с каждым мгновением его собственное сердце наполнялось горечью разочарования.

Возможно, это и к лучшему, что он не погнался за ней сегодня.

Он просто не мог оставить поместье. Вчера в парадном холле его особняка была совершена попытка убийства. Гости графа и его подчиненные находились под угрозой – так же, как и он сам. В такой ответственный момент граф Линсли не имел права уезжать. Ему надо было остаться и провести расследование. Найти злоумышленника и отправить его под суд. Прежде всего ему надлежало навести порядок в своих владениях, а уж потом думать о себе самом.

Он позвал себе в помощь мистера Невилла и нескольких очень проворных юношей. Все вместе они осмотрели каждую люстру по очереди. Тридцать семь железных обручей свисали с потолка, закрепленные мощными цепями и прочными крючьями. На их фоне единственная упавшая люстра выглядела еще более зловещей.

– Вот оно что, милорд!

Зоркий молодой человек достал что-то из-под скамьи. Это было звено цепи, которое выглядело как все остальные звенья. Покрашенное в темный серо-коричневый цвет, оно было сделано не из железа, а из тонкой мягкой меди. Под действием жара от свечей медь разогнулась, и цепь распалась. Они нашли на полу несколько таких же звеньев. Пока бригада парней счищала с люстр вековой налет свечного жира, кто-то заменил хорошие звенья на слабые.

– Неплохо придумано, – пробормотал Дэвид.

Где же искать злоумышленника? За это время он мог уехать далеко от поместья.

– Вы знаете, как зовут мужчин из бригады, мистер Невилл?

– Не всех, – признался управляющий. Разумеется, по большей части это были местные парни.

Начальник бригады, Джереми Патерностер, играл Даму в праздничном спектакле. Это он нанял людей со стороны. Возможно, ему известны их имена.

Но Патерностер (его белокурые локоны были коротко острижены, а на лице уже пробивалась симпатичная бородка) не смог сказать ничего нового. По его словам, в бригаде было несколько чужаков, но он не спрашивал их имен, потому что был занят репетицией роли…

– Хотя… погодите-ка, милорд. Я кое-что вспомнил. Там был один высокий парень с лондонским акцентом… Этот тип сказал, что ему надоела городская суета. Он ехал домой, в Дербишир, и в пути поиздержался. Я с радостью помог ему заработать. Как его звали? Хм-м, дайте вспомнить… Уильям Смит? Уильям Джонс? Уильям. Берд? Одним словом, что-то в этом духе, милорд.

Незнакомец оказался мастеровитым малым. У него был навык работы с металлами. Он вполне мог незаметно подменить звенья цепи.

– Нет, милорд, – ответил Джереми на очередной вопрос Дэвида. – Я не видел этого парня с тех пор, как заплатил ему за работу. Он сказал, что хочет вернуться домой и принять участие в праздновании пахотного понедельника у себя в деревне.

Дэвид нахмурился.

– А мы не искали подозрительных личностей в нашем поместье до пахотного понедельника, не так ли, Невилл? – спросил он.

Управляющий печально кивнул.

– Он от нас ускользнул, – подытожил Дэвид. – Мы могли бы послать человека в Дербишир, чтобы он разыскал там всех Смитов, Джонсов и Бердов, но я сомневаюсь, что это поможет. Этот парень наверняка уже вернулся к своему работодателю и сообщил, что план не сработал: люстра обрушилась, но все остались целы и невредимы.

Интересно, кто же послал сюда злоумышленника? Крашоу? Может быть, Смит или Джонс сидит сейчас в какой-нибудь гостинице и ждет лорда Крашоу, чтобы сообщить ему о случившемся?

Дэвид мрачно усмехнулся, представив себе гнев и досаду Крашоу. Завтра этот джентльмен приедет к нему с визитом. Если повезет, он, Дэвид, узнает у него всю правду.

«Но способен ли Крашоу на такую жестокость? – думал Линсли, сидя в пустой столовой и в одиночестве поедая холодный ужин. – Да, этот человек ценит деньги и членство в элитном клубе превыше всего остального. Да, он издевается над юношами, которые призваны ублажать его низменные инстинкты. Да, он подлец и развратник. Но можно ли назвать его убийцей?»

В глубине души Дэвида шевельнулось сомнение.

Ничего, он заставит Крашоу раскрыть свою сущность, даже если для этого ему придется прибегнуть к помощи кулаков.

Он на мгновение представил себе, что могло случиться, если бы Феба не сумела вовремя почуять опасность. Тяжелая груда железа просто погребла бы ее под собой.

Лорд приложил салфетку к губам, отодвинул тарелку и закрыл лицо руками, пытаясь стереть из своего воображения образ раздавленной, окровавленной Фебы.

Он долго сидел в такой позе, пока лакей не тронул его за плечо, думая, что хозяин уснул за кружкой эля.

– Спасибо, Харпер, – сказал Дэвид. – Со мной все в порядке. Я не сплю. Пожалуй, я допью эль в своей спальне, перед камином. И тебе тоже спокойной ночи.

«Самое главное – не думать о том, что с ней может произойти что-то плохое», – сказал он себе, устроившись в кресле.

Лучше сосредоточиться на завтрашней встрече с Крашоу и заранее спланировать разговор.

Может быть, этот человек – и впрямь настоящий злодей, придумавший дьявольски хитрый план?

Он подстраивает несчастный случай, в результате которого Линсли и Марстон (или юная дама, рядившаяся в одежды Марстона) должны быть убиты.

Потом как ни в чем не бывало приезжает в Линкольншир – как раз к похоронам.

И наконец, воспользовавшись ситуацией, забирает себе все те земли, на которые зарился.

Кто заподозрит неладное? Разумеется, Крашоу изобразил бы шок, удивление и даже скорбь, услышав о печальной участи аристократа-парламентария, погибшего в самом расцвете сил. Смерть возлюбленной лорда Линсли – загадочной мисс Браун – тоже вызвала бы у него печальные вздохи.