Эми Сандерс - Сладкая летняя гроза

— Это прекрасно, — прошептал он в ответ и стал жадно целовать ее лоб и щеки.

Пальцы его расслабили шнуровку корсета, освобождая из-под блузы ее грудь. Кристиана покраснела, представив, какой распутницей она выглядела сейчас: грудь ее была полностью обнажена, юбки задраны к талии. Они лежали прямо на земле под роскошными зелеными стенами буйно растущего хмеля. Вечернее золотое солнце освещало их тела.

Он вошел в ее тело медленно, дразня ее лишь небольшой частью своей длины, пока она не выгнулась под ним, стремясь, чтобы его горячая твердая плоть полностью вошла в нее.

Своей загрубевшей ладонью он ласкал ее соски и одновременно начал медленно двигаться над ней. Это заставляло ее выгибаться под ним, ее бедра стали двигаться в такт движениям его бедер.

Он вошел в нее глубоко, она уткнулась лицом в ямочку у его плеча, вдыхая мускусный запах его пота и чистых волос, острый запах хмеля, растущего вокруг них и свежий чистый запах плодородной земли под ними.

Руки ее ласкали его спину, скользили по упругим мышцам бедер. Он погружался в нее, стараясь овладеть каждой клеточкой ее тела. Каждое его движение становилось все более сильным.

Дыхание его прерывалось.

— Скажи мне, — прошептал он голосом хриплым и низким от страсти, — скажи, что ты хочешь меня.

Она задрожала от звука его голоса, подняла руку и коснулась его щеки. Глаза ее, не отрываясь, смотрели на него, в его сияющие полузакрытые глаза. Его лицо было освещено лучами заходящего солнца.

— О да, о, я хочу тебя! Ничего в жизни я так не хотела…

Ее слова, казалось, еще больше воспламенили его.

Он откинул назад голову, волосы его развевались, как грива у жеребца. Он обхватил ее колено, шире открывая ее для своего тела. Движения его стали просто неистовыми, страсть его росла.

Она встречала каждое его движение с радостной непринужденностью. Тело ее извивалось и выгибалось навстречу ему. Кристиана совершенно забыла о всякой скромности. Наконец ее охватила дрожь экстаза, чего она жаждала больше всего. Она закричала. Голос ее, резкий и неистовый, поднялся в небо, сердце бешено стучало.

Гэрет приподнялся на руках и снова с силой погрузился в нее. Глаза его были закрыты, лицо — освещено вечерним солнцем. Кристиана почувствовала, как горячая влага влилась в нее, при этом тело Гэрета содрогнулось.

Он жадно целовал ее щеки, губы, шею. Она отвечала на его поцелуи, дыхание ее прерывалось. Она была ошеломлена.

— О, Кристиана… — голос его немного дрожал, но улыбка его была радостной и восхищенной. Он не сводил с нее глаз. — Если бы ты сейчас могла видеть себя: вся раскраснелась, щеки пылают.

Он наклонился к ней и прикоснулся губами к ее груди. Его язык ласкал ее твердый сосок.

— Распутница, — пробормотал он, — маленькая горячая штучка.

Покраснев, она подняла лиф платья, оттолкнув его от себя и хрипло засмеялась.

— Да, это так, — призналась она, стараясь сесть. — Но это ты меня сделал такой.

Он послушно отстранился от нее, натягивая брюки на свои стройные бедра. При этом он хитро улыбнулся, глядя, как она натягивает юбку на ноги. Ямочка играла на его щеке.

— Прямо на земле, моя дорогая леди, — он шутливо изобразил возмущение, дразня ее, — как ты могла?

— Устоять было невозможно, — сказала она. Пальцы все еще дрожали, когда она пыталась зашнуровать лиф платья.

— Давай я помогу, — предложил Гэрет. Он взял тонкую ленточку и стал осторожно продевать ее через дырочки и затягивать лиф. Прежде чем завязать ленты, он нежно поцеловал ее в углубление между грудей.

— У тебя земля в волосах, — сказал он, стряхивая землю с ее косы.

— Это не удивительно.

Несколько минут они тихо сидели в тени вьющегося хмеля.

— Я рад, что ты не уезжаешь, — вдруг сказал Гэрет, взяв ее руку в свою. — Ты была права. Я ревновал. Я ужасно ревновал.

«Скажи ему, — подумала она, — скажи ему, что ты любишь его. Что плохого в том, что ты признаешься ему в любви.» Она глубоко вздохнула и приготовилась говорить.

— Гэрет…

— А-а, вот вы где. Что, черт возьми, вы делаете здесь, сидя на земле? — в конце зеленого ряда хмеля появился Джеффри. Его длинная тень упала на них.

Гэрет сразу отпустил руку Кристианы, и рука упала на колени.

— Сидим, — спокойно ответил Гэрет. Кристиана вспыхнула под испытывающим взглядом Джеффа.

— Хорошенькое же место вы нашли, чтобы сидеть, — заявил он, — а вы знаете, что случилось?

— Что? — спросил Гэрет, стараясь говорить спокойно.

— Ты сзади вся в земле, — сообщил Джеффри Кристиане, вопросительно приподняв бровь.

— Я знаю это, — ответила она вызывающе.

— Что случилось, недоумок? — спросил Гэрет.

— Похоже, что она упала, — предположил Джеффри.

— Я не спрашиваю, что случилось с Кристианой. Ты искал меня, пришел сюда и сказал, что что-то случилось. Так ты скажешь, что случилось, или нет?

— О, да! Правильно. Коровы перескочили через забор и идут к деревне.

— Черт возьми! — воскликнул Гэрет, вскакивая. — Почему ты сразу не сказал?

— Вот я тебе сейчас и говорю, — ответил оскорбленный Джефф. Он с любопытством посмотрел на брата, повернулся и пошел прочь.

— Может, я тебе помогу? — предложила Кристиана, вставая на ноги.

— Нет, все будет в порядке. Коровы глупы. Это не займет много времени.

— Но им хватило ума пробраться через забор, — заметила Кристиана. Гэрет засмеялся.

— Да, хватило ума, — он посмотрел вслед удаляющемуся Джеффри, притянул ее к себе и горячо поцеловал в губы.

— Скоро увидимся. Не спи, я скоро приду. Она кивнула.

— Сегодня ночью и всегда, — прошептала она.

Гэрет засмеялся. Глаза его озорно блеснули. Кристиана смотрела ему вслед. Он шел быстро и скоро догнал Джеффа. Волосы его сверкали на солнце, как осенние листья.

— Пока Филипп не пришлет за мной, — уточнила она. От этой мысли сердце ее больно сжалось.

— У тебя впереди еще все лето, — строго сказала она себе и сразу почувствовала себя лучше.

Кристиана поправила юбки, тщательно стряхнула землю с волос и направилась к дому, изовсех сил стараясь сохранять достоинство.

Это было самое замечательное лето в жизни Кристианы. Артуа, который навещал ее каждое воскресенье, сказал, что во Франции лето тоже всегда жаркое, бывает даже еще жарче, но Кристиана этого не помнила.

Теперь все в жизни ей казалось новым. Раньше она не замечала как сверкает роса по утрам, какое бархатное одеяние у шмелей, как сладко пахнет летний воздух, как начинает желтеть трава.

— Это потому, что ты влюблена, — сообщил ей Артуа, таинственно улыбаясь. В его словах звучала ирония, но Кристиане было все равно. Жизнь казалась ей такой прекрасной, что всякие мелочи не волновали ее.