Линси Сэндс - Любимая жена

Каждая история содержала в себе какую-то загадку. К примеру, собаки – его мать очень любила их, но вместе с этим требовала послушания и должным образом воспитывала. Боудикка и Джуно всегда хорошо себя вели и ни на кого не нападали, но тунику, по словам матери, разодрали в клочья.

До этого был пожар в палатке. Пэн до сих пор помнил честные глаза Эвелин, когда она клялась, что задула свечу. Ее уверенность, правда, чуть поколебалась при его предположении, что она торопилась и не проследила за огнем до конца.

Последний случай заставил его всерьез задуматься. На вопрос отца о том, как все произошло, Пэн просто не нашелся, что ответить. Они побывали в этой комнате наверху, когда вдвоем в первый раз осматривали замок. Дыры в полу нельзя было не заметить, просто невозможно. Если Эвелин снизу не обратила на них внимания, то, очутившись на втором этаже, уж точно увидела бы.

Нет, решил Пэн, ни на одного человека не может сваливаться столько несчастий. Что-то здесь было не так, и он намеревался подробно расспросить жену о последнем происшествии. Теперь надо будет получше за ней присматривать.

Двери замка были торжественно распахнуты, когда Пэн вошел внутрь. Он остановился, осматривая большой зал. Работники спали, развалившись на полу и громко храпя. Это был сон изнуренных людей, и Пэн довольно быстро понял причину. Они хорошо поработали в его отсутствие – пол был устлан свежим покрытием; лестницу при тусклом свете камина он не мог разглядеть, но подумал, что скорее всего ступени починены и снова безопасны для ходьбы.

Пэн был уверен, что в доме произошло много изменений, но было уже поздно, и он решил дождаться утра, чтобы все осмотреть. Сейчас ему только хотелось знать, где его жена. Он не успокоится, пока не будет уверен, что с ней все в порядке. Тут он увидел палатку, стоявшую в центре зала. Пэн так устал, что сначала даже не заметил ее. Так вот куда ее переместили… Наверняка это была идея жены, и он очень надеялся отыскать Эвелин внутри.

Будь у него силы, он бы от души рассмеялся при виде палатки, обложенной по кругу спящими мужчинами. Мысленно хваля ее за изобретение убежища, «охраняемое» работниками, Пэн начал осторожно пробираться через тела к входу.

Ни один человек даже не пошевельнулся во сне, что служило явным подтверждением чрезвычайной усталости. Еще бы, целое утро таскать камни для наружной стены, затем весь день и, возможно, вечер мыть и чинить замок… Такая работа любого погрузит в беспробудный сон.

Добравшись до палатки без приключений, Пэн тихо вошел внутрь. Здесь было еще темнее, чем снаружи, и он понял, что не сможет сейчас осмотреть ушибы Эвелин. Он медленно двинулся в дальний угол палатки, где скорее всего была постель из шкур, уложенных так же, как во время поездки в Джервилл. Тут он обо что-то споткнулся и, потеряв равновесие, подпрыгнул и чуть не повалился в угол. Но как только его ноги задели постель, Пэн, уже не в состоянии удержаться, полетел на пол, проклиная все на свете. Однако стоило радоваться хотя бы тому, что он упал не на постель, иначе раздавил бы Эвелин. И Пэн понял, что был близок к трагедии, когда услышал, как она повернулась совсем рядом с ним.

– Милорд?..

Пэн застыл, услышав эти слова, донесшиеся до него из темноты.

– Рунильда? – спросил он, точно зная, что говорит с горничной, находившейся где-то совсем рядом.

– Да, милорд. Но почему вы не наверху, с леди Эвелин? Он уставился на фигуру, около которой лежал.

– Пэн? – послышался сонный голос Диаманды. Девочка провела рукой по его ногам, будто не верила, что он настоящий.

Тут откуда-то из другого утла воскликнула леди Хелен:

– Боже мой, что здесь происходит?

Ругаясь, Пэн вскочил на ноги и заковылял к выходу. Он был так выбит из колеи своей ошибкой, что даже забыл извиниться, прежде чем снова оказался в зале, на свободе.

Очень быстро пробравшись через спящие тела, он бросился дальше и, не заметив, чуть не сбил с ног жену.

– Муж? – Эвелин схватилась за него, чтобы не упасть.

– Да. Почему ты встала?

– Я слышала, как вы приехали. Вы долго не поднимались, и я поняла, что вы, должно быть, не знаете, где наша постель. Вот и спустилась найти вас.

– О… – тихо произнес Пэн.

Нащупав в темноте его руку, она повела его вверх по лестнице. Всю дорогу, пока они поднимались, затем шли по темному коридору, Пэн молчал, надеясь лишь, что Эвелин точно знает, куда идти. К счастью, войдя в комнату, он снова мог видеть, но сильно нахмурился, заметив при слабом свечении от камина повязку на голове Эвелин.

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо, – пробормотала Эвелин и поспешно сменила тему: – Рунильда сказала, вы ездили в деревню.

– Да.

Он огляделся вокруг и увидел, что в комнате не только убрали и настелили новый пол, но и перенесли в нее их сундуки из повозки. Эвелин также велела выбросить старую кровать Леджера, которая была в плачевном состоянии. Пэн, правда, думал как-нибудь потерпеть пару ночей, а потом заменить ее на новую, однако его жена уже успела позаботиться об уютном гнездышке из овчины.

– Я думал, ты в палатке, – выпалил он.

– Нет, что вы, – удивленно ответила она. – У нас просто не было времени приготовить вторую комнату для Диаманды и леди Хелен, поэтому я попросила поставить в зале палатку, чтобы они могли спать отдельно от мужчин. Рунильда там же, с ними. – Эвелин улыбнулась. – Значит, хорошо, что я пошла за вами, а то вы бы там споткнулись обо что-нибудь в темноте, всех разбудили бы…

Пэн поморщился.

– Да, я уже споткнулся и разбудил. Я даже не знал, что ошибся, пока Рунильда не проснулась и не спросила, почему я не с вами.

Эвелин тихо рассмеялась и пожала плечами.

– Ладно, милорд, они наверняка уже обо всем забыли и спят. Сегодня был очень трудный день. А… вам удалось уговорить кого-нибудь из деревни работать в замке? Вы ведь за этим туда ездили?

– Да, но безрезультатно. Никто из жителей не согласился работать на нас. Деревня бедствует и выглядит ничуть не лучше, чем этот замок. В течение многих лет их постоянно грабили и всячески притесняли. Они очень озлоблены на моего отца за то, что он ни разу не побеспокоился об их благосостоянии. – Пэн вздохнул. – Я так долго отсутствовал, потому что ездил домой. Отец пообещал, что завтра же с утра отправится в нашу деревню Джервилл, найдет прислугу там и сразу пошлет ее сюда. К вечеру они должны появиться.

– О, это очень хорошо, – сказала Эвелин. – Наши мужчины сделали сегодня многое, но работы здесь еще предостаточно. Слуги окажутся весьма кстати.

Она помолчала, затем спросила:

– Есть или пить хотите?

– Нет, ужинал в Джервилле.

Кивнув, Эвелин повернулась к постели из овчины.

– Уже поздно, вы выглядите очень уставшим. Хватит вопросов – вам нужно отдыхать.